Эсхатология

С глухим шлепком ползший на локтях труп упал. В последовавшей за тем звенящей паузе Вета тяжело выдохнул и как-то сразу поник.

— Зверь породит зверя. Она обнаружила сокрытую гробницу ужасного Мертвого Бога и хочет воскресить его у тебя на родине. Сотворить то, что не под силу было ни династии королей Мора, ни бессчетному сонму их колдунов, целителей и приспешников. Здесь отворяются врата в мою эпоху. Мы все обречены.

Буря утихла и над источенными башнями Мора вставала луна, круглый огромный гнойник, казавшийся больше обычного в поднимавшихся от города испарениях.

— Мы атакуем Некру в ее тайном убежище, ручаюсь, такого она не ожидает, — прямо заявил Сандр. Ты ведь можешь провести нас туда, если захочешь, не так ли? — он испытующе посмотрел на Вету.

Тот резко обернулся, сжав кулаки:

— Я уже говорил тебе и повторю вновь: я больше не вернусь не в ту Обитель, не в ту, какой ей еще только предстоит стать! С меня довольно, это окончательное решение и даже не подлежит обсуждению!

Сандр скрестил руки на груди в насмешливой позе.

— И что же ты собираешься предпринять, куда сбежишь, улетишь, вновь сокроешься? — с сарказмом парировал он неожиданный выпад хозяина праха. — Какое разочарование, после всего того, что ты позволил мне узнать о себе…

— Замолчи! — Вета с силой ударил бывшего князя в живот, и принадлежал тот удар отнюдь не мальчику, но мужу, заставив Сандра поперхнуться и согнувшись осесть на мокрую землю. Ястреб пронзительно заклекотал, маша крыльями, целя изогнутым клювом в обидчика, и Сандр поспешно прикрыл лицо ладонями. — Не смей дразнить меня, наглец, — меж тем продолжал Вета, нависая над распростершимся среди луж молодым человеком, жалким, ошеломленным. — Мы, как и планировали, нападем на Древоград; там я уверен и должно состоятся позорное деяние, гнусный обряд. Ей еще предстоит найти проклятый на веки дух Мертвого Бога в своем доме, но его нетленные мощи обретаются в мире живых. Теперь вставай!

Он протянул руку, помогая Сандру подняться. Пока тот пристыжено отряхивался, Вета заговорил вновь, на тон ниже, с озабоченностью в голосе.

— Но остаются две проблемы: войско и доставка. Твой воевода понимал, что вам не добраться сюда, попросту не хватит людских резервов, настолько велик и опасен путь. А была та сгинувшая рать, куда по более того, что я мог бы выставить. Да что там воевода! Это понимали и мои разведчики, да и все, кроме тебя. Только ты оставался слеп и вот поплатился за ошибку. И вновь не зришь в корень, безоглядно пытаешься пуститься в очередную авантюру.

— Ну и, о прозорливый? — насупивший, хмуро поинтересовался Сандр.

— У меня нету для тебя готовых решений, князь, — смиренно ответствовал Вета, как бы извиняясь за недавнюю вспышку.

— Еще раз спрашиваю, тебе точно неведомо, что вызвало паническое бегство Брила? Отвечай, Рин!

В древней башне из красного кирпича оставшийся в живых служка трясся от страха, избегал прямо глядеть в глаза повелителю и старательно отрицал собственную причастность к чему бы то ни было.

— Хозяин, сжальтесь! Я не видал моего старшего брата с самого раннего утра, так откуда же мне знать, почему он дерзнул искать убежища в запретных чертогах некрополя?!

Расставленные у стен гвардейцы с палашами наголо угрожающе переминались, шевеля усиками — антеннами, мерзко поскрипывая серыми хитиновыми пластинами, чутко ловя мельчайший жест обожаемого хозяина, чтобы творить расправу. По левую сторону трона стоял Серг, задумчиво теребя щетину на подбородке, по правую — Сандр, с растущим раздражением ожидавший кровавой развязки спектакля, испытывая зуд в натруженных ногах. Переполошенная челядь, шушукая, столпилась у недавно восстановленных дверей. Среди этой гротескной в своем разнообразном уродстве массе присутствовало несколько людей, отверженных, изгоев. Однако правитель нерожденных, похоже, не собирался торопиться, расследуя гибель преданного слуги к которому питал теплые чувства.

— Искать убежище, говоришь? — он подался вперед на своем непритязательном сидении. — Так значит, его некто или нечто напугало? Он бежал, может, хотел предупредить, искал спасение? Я думаю, ты желаешь скрыть от меня что-то важное, говори! Ты испытываешь мое терпение.

— Конечно, скрывает, хозяин, осмелюсь донести, — пропищал, высовываясь откуда-то из-за спин собравшихся Ром.

При этих словах несчастный Рин и вовсе стал белее мела. «Того и гляди, обделается, крысеныш» — презрительно подумал Сандр.

— Смотрите-ка, кто подал голос, — Вета откинулся на спинку стула, подперев кулаком щеку. — Маленький изменник, ты еще тут, столуешься на казенных харчах? Разве я не отдал приказания четвертовать тебя заживо, коль скоро вновь попадешься? Должно быть запамятовал. Ну, ничего, эй, стража!

Капитан гвардейцев издал утробное рычание, делая шаг вперед, крошечные налитые кровью глазки из-под массивных надбровных дуг сверлили предателя, жвала постоянно двигались, роняя слюну, верхняя пара рук сжимала пищаль, с надежным колесным замком, приклад которой украшала инкрустация из кости и серебра, вторые конечности, заканчивавшиеся внушительными клешнями, угрожающе щелкнули.

«Ну и хрен с ними! — подумал Сандр. — Наконец-то все кончиться и можно будет, не роняя лица, отправиться отдыхать».

— Я пригожусь, господин! — завопил Ром, вырываясь на середину и начиная шустро ползти на коленях, умоляюще простирая руки.

— Ладно, рассказывай, — милостиво согласился Вета, дозволяя тому приблизиться.

Не веря в удачу, карлик мигом подобрался вплотную и подхалимно съежился у ножек трона.

— Он лжет, все лжет, этот гнусный воришка, — порывисто затараторил он, тыча когтистым пальцем в Рина. — Но я все вижу, все подмечаю. Мало того, что он таскает припасы с кухни и волочится за крестьянками, не далее как сегодня пополудни я лично видел, как они отправлялись на рынок вроде как за свежей провизией, он и его подельник — братец Брил! Так вот, спешу поведать: вначале прибежал тот, второй, весь бледный, просто жуть, точно за ним по пятам гналась сама смерть, все не находил себе место, маялся, а после исчез. Опосля заявился этот. Без ничего, даже без тачки, и, наверняка, растратив хозяйские деньги. Воротился, значит, и тут же — опять шасть на кухню и присосался к бочонку с пивом. Едва оттащили, так бы все и вылакал, шельмец. А ведь это все учтенное хозяйское имущество! Так ты допроси его с пристрастием, накажи негодника, а своего верного старого привратника прости. Я равно люблю обоих господ, и буду верно служить обоим.

— Нет, ну ты погляди, какая сволочь! — невольно восхитился Сандр.

— Погоди, — оборвал его Вета. Он сделал знак карлику убираться прочь, ястреб на его плече внимательно уставился на Рина.

— Я не могу говорить! — заскулил тот, хныча. — Он запечатал мои уста, Брил уже отмучился но мне не будет покоя, покудова он не получит назад ту самую вещь, будь она трижды проклята! О, почему мы не продали ее раньше! Жадность!

— Кто «он»? — вкрадчиво спросил Вета. — Что это — заговор, направленный против меня?

— Нет, нет же, хозяин, вы тут абсолютно ни причем. Дело касается только нас троих. Мы… Мой брат и я… нет, не могу говорить… ы-ы-ы, — он замычал, отчаянно пытаясь заставить повиноваться язык. — Мы… еще до того, как вы великодушно приютили нас, дав службу и кров, трудились ассистентами у… одного бродячего фокусника. Да, страшного человека, жестокого, злого. Он истязал нас, заставлял проделывать такие… трюки, что кровь стынет в жилах. И мы не выдержали, сбежали. Справедливо рассудив, что должны получить хоть что-то в компенсацию за годы рабства и унижений. Кто бы мог знать, что он так разозлится, не отстанет… будет преследовать по всему треклятому свету.

— Все, довольно ломать комедию, а то этому никогда не будет конца! — не выдержал Сандр. — С твоего позволения Вета, — он слегка кивнул царственному мальчику, который прожил больше жизней, чем любой из присутствовавших. Тот сидел молча и неподвижно. — Держу пари, сейчас он у меня заговорит складно, пропоет всю историю целиком.