Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Идея утроить их силу казалась ему разумной, но избыточной, так как сейчас вокруг на много километров не нашлось бы достойных противников. Однако, как старший брат, он обязан поддерживать порядок в их группе.

Мысль, что они могли бы не понимать друг друга, смешила абсурдностью и лиловыми красками расцветала в воображении. Однако сама реальность на верхней половине мира со скрежетом переваривала их присутствие и будто стремилась вытеснить обратно. Его веселило её брюзжание.

Предложение задержаться гвоздём в беззащитной поверхности задевало её самолюбие. Ведь, не придумай они сами этих ограничений в угоду непонятным абсолютам, она бы пробралась во внутренности и сточила стенки до состояния песка.

- Если вы не возражаете, я пойду первым.

- Если я не возражаю, ты не идёшь первым.

- Если я возражаю, мы никуда не идём.

Братья синхронно повернулись к Хатпрос, подавшей голос спустя почти десять минут молчания, что для неё было зигзагом в кубе. Она уже который день пребывала в мрачном расположении духа и почти со злобой реагировала на всё, что напрямую или косвенно имело к ней отношение.

Цеткрохъев вздохнул. Ему было интересно проводить время с двумя «Х», но это не означало, что они не сводили его с ума. Старший брат согнулся в полупоклоне и помог Королеве подняться на выступ, бывший недавно отвесной стеной. Она кокетливо подмигнула ему и обнажила белоснежные зубы.

- Ты такой милый, когда не сидишь со своими бумажками, - промурлыкала Хатпрос.

- И под «милым» она имеет в виду, что ты чуть меньше, чем полный зануда, - прибавил Хат’ндо. Его фиолетовая шляпа имела странную форму тупоугольного треугольника. Младший брат тоже не излучал радость, и Цеткрохъев, к сожалению, знал о причинах его недовольства.

- Забудь о каменных деревьях. Мы знали, что объединение всех частей артефакта приведёт к омертвению природы. А сейчас мне нужна ваша помощь. Сосредоточьтесь, пожалуйста, - попросил однорогий.

Пёстрая троица стояла посреди обломков на пятачке, что когда-то представлял собой двор. Порванный и подпаленный флаг, будто скрученный болезнью зверь, дёргался на ветру, придавленный обвалившейся стеной. На нём уже почти невозможно было различить герб объединённых орденов. Их резиденция менее чем за час была стёрта с лица земли бессмертными. А поскольку знаменитая крепость, полная святош Ролуангэ, стояла в центре крупного города, троица для верности разрушила и его. Дым, пепел и грязь вихрились по разорванным артериям разваленного поселения. Сейчас город являлся иллюстрацией разорительных и опустошительных набегов армии на мирных жителей, вот только армии никакой и не было.

Бессмертные не охотились за сбегавшими жителями, и большинству людей удалось уйти. Азартная игра случая: кому повезло выбраться из-под обломков или вовсе не попасть под них, а кому суждено быть расплющенными или сгоревшими заживо, решала госпожа Удача. Единственными лишёнными её внимания являлись служители. Их бессмертные отлавливали с завидным рвением.

Раздробленные камни торчали сколотыми зубами, а оплавленные напоминали поражённые язвами тела. К ним примешивались продавленные мраморные головы и конечности детей, танцевавших в составе скульптуры фонтана, что некогда украшал двор резиденции. Нетронутым остался небольшой корпус, в котором за защитными заклятьями спрятались выжившие представители четырёх орденов: Сафрота, Берджи, Нульи, Тоттри. Бессмертным эти наименования ни о чём не говорили, поскольку в Lux Veritatis вечными считались лишь три главных столпа, а остальные - придатки, которых с каждым столетием всё больше. Отношение к ним всех бессмертных идеально выражалось через вопрос Хатпрос: «Это их имена, или они уже мертвы?».

Вместе с шестью другими орденами, разбитыми к этому моменту королями Спустившихся, Сафрота, Берджи, Нульи и Тоттри составляли десятку сильнейших религиозных объединений на Ролуангэ. Им не повезло, что они застолбили землю не на том же материке, что и Lux Veritatis, и не могут похвастаться духовным единством, что многие десятилетия спасало их соседей. Хат’ндо даже пожалел, что святоши, не ждавшие на своих землях демонов, погибали так быстро. Ему становилось скучно. Прошлый город с пригревшимися под ярким солнцем Ролуангэ орденами они снесли почти играючи. Младший брат пританцовывал во время битвы с отчаянными служителями, но на том его запал и иссяк. Тем более что Хат’ндо видел в этом планомерном очищении материка попытку хоть что-то сделать, пока самое важное и нужное протекало в другой части света.

Цеткрохъев направился к уцелевшему корпусу, хрустя серыми камешками под ступнями. Его высоченная фигура, содержащая в себе множество чёрных оттенков, от глаз и до костюма, должно быть, вселяла ужас в спрятавшихся церковников. Хатпрос криво усмехнулась своим представлениям и посмотрела на хмурого брата.

- Приободрись, - она подёргала Хат’ндо за нос. - Мы почти навели порядок на этом клочке земли.

- Артефакта тут нет. В чём смысл устанавливать на Ролуангэ своё господство, если главная беда произойдёт в другом месте?

Хат’ндо, конечно, понимал, в какой злой шутке участвовал, и тайно одобрял карательные походы по материку. Они ослабят Lux Veritatis тем, что откусят от них нехилый кусок. Пусть ордена на других землях и считались слабыми звеньями, они всё же являлись продолжениями Головы и могли содействовать её устойчивости. И всё же младший брат из честолюбия или симпатии к лучшим ролям стремился быть там, где развивались самые интригующие события. Или ещё не развивались, но должны начаться рано или поздно. А его отправляли в запас, и шутка получалась уже не настолько весёлой.

- Откуда такая уверенность? - вскинула брови Хатпрос.

- Я видел каменные деревья в воспоминаниях нашей племянницы. А она никогда не покидала Хатостро, - Король заставлял себя следить за действиями старшего брата, но мысли невольно перескакивали на другую тему.

Цеткрохъев встал под башенкой, сцепив руки за спиной, и вздёрнул подбородок. Уцелевший корпус вплотную прилегал к неразрушенной стене. Смежным с ним постройкам уже не так повезло, и бывший двор полукругом отгораживали от города развалины. Камень сверках серыми гранями в лучах светила, что большую часть суток царствовало на небе в этих краях.

- Прислушайтесь к моим словам! - Цеткрохъев воззвал к скрывавшимся за стенам. Он чувствовал спиной, как морщится Хат’ндо и с каким вниманием внемлет Хатпрос. - Мы не будем с вами договариваться. Вас ждёт забвение, и это неоспоримый факт. Однако мне было бы жаль узнать, что в разрушенном укреплении хранятся значимые литературные и научные тексты. Если вы не против, отдайте их или спрячьте надёжней, чтобы мы случайно не уничтожили рукописи и книги огнём.

На вершине башни показалась голова человека, а затем рядом с ним возникла пушка. Трое выкатили её к краю и направили дуло на Короля.

- А вот что мы тебе скажем: ты отправишься обратно на свой этаж, демон! - грозно выкрикнул служитель, размахивая горящим факелом. - А если мы не добьём вас, то это сделает армия нашей королевы!

Глупцы храбрились, не подумав, что войскам Ролуангэ не до демонов на их земле. Они воюют на Хатостро, а те, кто остался на материке, не выступят против бессмертных. Правительница Ролуангэ уже пляшет под дудку Хатпрос, и Королева поёт для неё весьма гармоничную и завлекательную песенку.

Цеткрохъев очаровательно улыбнулся, будто его пригласили на чай, а не угрожали прибить ядром. Воинственный настрой людей - это хорошо. Не то чтобы Король хотел драться или подавлять бессмысленное сопротивление. Ему было всё равно, как убивать их и за какое время. Однако Цеткрохъев знал, что бунт против смерти может сбить меланхоличный настрой с Хат’ндо, на что и рассчитывал старший из королей.

Служители растерялись, встретившись с полным безразличием к их угрозам. И им было из-за чего переживать: подвезённая ими пушка казалась дохлой на вид и едва ли была способна выпустить хоть одно ядро или картечь. Всё же они жили не в вооружённой до зубов крепости, а резиденции духовенства.