Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

И оттого, наверное, призрачные сновидения для задремавшего юноши не были такими уж приятными. Он судьбой был проклят проснуться в холодном поту, хотя солнце палило нещадно, раз за разом вспоминая насмешливую ухмылку рогатой девицы. Она бы ему даже понравилась, если бы от неё не веяло каким-то старым и врождённым неприятием к роду людскому. А старики не дрожали бы от суеверного ужаса после того, как им примерещится в полдень, что у вежливого, но скупого на симпатии господина с отколотым рогом возникнет к ним вопрос о расположении того или иного поселения. Слишком холодный голос, пробирающий до мурашек. Они недружелюбны, эти загадочные великаны, и не спешат добиться чужой любви. Посему изменения в настроение человеческого общества неизбежны.

Да и бессмертные недолго удержат терпение на поводке. Всё равно, с чего бы они ни начинали, к каким бы выводам ни приходили о важности или бесполезности местного народа, итог будет один. Раздумья намешаются в чаше решений и приведут к пожарищам. Ролуангэ будет гореть, пускай и не сразу. Может пройти довольно много времени, и мирному люду череда дней покажется самой обыденной и не предвещавшей беды, но в конце яда скопится так много, что костры взметнутся к небесам. Бессмертные знают, что не сумеют быть добренькими, они пробовали.

Хат’ндо искренне верил, что серьёзных противников на Ролуангэ вовек не сыскать. Религиозные ищейки, которые давным-давно прибыли на материк просвещать людей и прививать им любовь к Терпящей, выродились. Их потомки любят Её, берегут веру, но им не хватает хищности и фанатизма, которым болеют главы Lux Veritatis. И что ещё печальнее, выродились не только они. Те немногочисленные Спустившиеся, которых бессмертные нашли на Ролуангэ, были иными. Священники местных орденов, конечно, были неправы или кривили душой, говоря, что демонов на их материке нет. Они водились, но в значительно меньшем количестве, чем, как ни странно, на Хатостро с его озлобленным Lux Veritatis. Местные Спустившиеся оказывались боязливыми, отстранёнными, какими-то потерянными, что неприятно удивляло Хат’ндо. Они были изумлены узреть на своей земле настоящих рогатых, будто те являли собой ожившие мифы, и не всегда правильно вспоминали имена бессмертных. Это было так же ошеломляюще, как если бы святоша забыл имена действующих богов.

О нет, рогатые существуют! Сколько поколений Спустившиеся сменилось на Ролуангэ, что растеряли все свои корни? Название материка всё чаще вырывалось из уст в качестве проклятия. Красивые пейзажи, но скверная оторванность от остального мира. Словно Ролуангэ находился в ином измерении, где историческая значимость явлений и событий теряла вес, а сама история обращалась в сказки.

Кто или что тут могло представлять опасность для тех, у кого борьба за право обладать большим срослась с сущностью?

И всё же такие нашлись. Сумерки быстро сгущались над перепаханными грядками, готовыми вобрать в себя семена. На горизонте спереди и по левую руку высились зубья гор, сзади дорога ныряла с холма на равнину. Огород принадлежал обитателю небольшого домишки, но свет внутри не горел, так что местность казалась заброшенной. Такие одиночки иногда попадались на пути, и Хат’ндо не задержал бы на очередном невзрачном владении пытливой мысли, если бы не случилось неожиданного. Пока Король топтался возле низенького заборчика и размышлял, где отстали его родственники, в воздухе разлился знакомый запах, от которого щипало ноздри и слезилось в глазах. Запах церковной магии, только в этот раз с новыми примесями. В нём был сладковатый аромат каких-то незнакомых цветов, щёлкавший по обонянию, и если бы Хат’ндо требовалась еда, его желудок уже скрутило бы от тошнотворной резкости.

Стоило Королю повернуться в направлении, откуда принесло эту гадость, как в лицо ему выплеснулась волна золотистого света. Хат’ндо закрыл пострадавшую часть рукой и попятился, шипя от боли. Ему выжгло кожу и глаза, так что он остался в темноте ещё до наступления ночи. Магия была настолько мощной, что покалечила лицо за секунды. Работа профессионала. Королю подготовили действенную ловушку. Не меньшим сюрпризом была цепь, обвившаяся вокруг руки бессмертного, которой он не прикрывал повреждения, так что от дорогого рукава сиюминутно пошёл пар. Неужели золотая?

- Значит, опытные служители всё же живут на этом острове-переростке, - Хат’ндо теперь мог ориентироваться лишь по звукам, но даже в таком состоянии был опасным противником. Он терпеливо ждал, когда владелец цепей заговорит.

- Так и есть, Король. Везде есть защитники, но не всегда судьба велит нам выступать против зла первыми.

Хат’ндо дёрнул рукой с цепью, однако та не ослабла. Её магия уже причиняла боль сквозь одежду, и колючие искорки срезающими силы лезвиями расползались по телу. За лицо младший из братьев не беспокоился: оно очень скоро вернёт прежнюю красоту. А вот продержится ли он сам на Верхнем этаже?

- Это радостная весть, - Хат’ндо, в самом деле, воспрянул духом. Скука была застрелена на месте появлением этого неизвестного служителя. Для Ролуангэ не всё потеряно. - Уважительно склоняю голову перед твоим орденом под названием…

- Я не состою в ордене.

- Вот как? Это ещё интереснее… - смутился Король. И не особо поверил, так как подобного уровня церковной магии достигали лишь талантливые служители. Не вступавших в орден таким трюкам не учили. А то, что человек перед ним был незаурядным, кричала ещё и провальная попытка развести костёр под его стопами, ориентируясь по голосу.

- Не трать время, Король. Я защищён магией света, - отчеканил мужчина без тени гордости. - И сейчас я отправлю твою душу обратно вниз, и ты возродишься уже среди своих уродливых подданных.

- Ты даже говоришь, как священник.

Тут уж Хат’ндо насторожился. Человек перед ним, похоже, мог исполнить угрозу. Возвращаться на Нижний этаж Королю не хотелось, даже несмотря на безынтересность Ролуангэ. Бессмертный рванул на себя цепь, и её конец вылетел из рук мужчины и со звоном ударился о землю. И тут же цепь распалась. Хат’ндо отскочил в сторону, услышав при этом, как новый бросок рассекает воздух в паре шагов от его головы, а затем рванул вперёд, намереваясь сбить противника с ног или хотя бы разрушить его защиту. Наверняка, служитель или кто он там выстроил щит, который не пропускал огонь, хотя Хат’ндо мог только предполагать: зрение к нему ещё пару часов не вернётся. Мужчина оказался расторопным и вовремя отскочил в сторону, но, судя по глухому шлепку, не удержался на ногах. Короля задело новой концентрацией магии, и с головы сбило шляпу. Однако её владелец не пострадал.

Младший брат мысленно прочертил полосу на земле, и по ней, он был уверен, побежала полоска огня. Так он отделил себя от агрессивного святоши, создал ему дополнительные трудности. Пусть попробует затушить изумрудное пламя своей излюбленной магией.

Хат’ндо не был излишне самоуверенным, однако полагал, что сумеет одолеть единственного противника, пусть и будучи ослепшим. Боль не дезориентировала его, он держал её под контролем, а себя - в напряжении. Отсутствие здоровых глаз, конечно, большая неприятность, но не фатальная. Иначе слагали бы легенды об этих неудержимых выносливых великанах, если бы такая мелочь сводила на нет все их достоинства?

Да вот стоило Королю подумать о своём могуществе, как в грудь ему ударил золотой наконечник. Даже крюк, зацепившийся когтём в теле Хат’ндо. Новая цепь натянулась, но яростный огонь, что ещё стелился по иссохшей траве, поднялся выше и вступил в конфликт с магическим оружием. Бессмертный чувствовал движение каждого отдельного языка. Как два непримиримых врага, цепь и пламя боролись друг с другом за правду своих хозяев. Нетерпеливо дёрнув плечом, Хат’ндо выдрал крюк из груди и бросил ликующему огню, которое тут же поглотило золотые кольца.

Мужчина мог бы уже накинуть пару новых пут на Короля, но либо не умел поддерживать одновременно несколько магических цепей, либо ему мешало упрямое пламя, которым Хат’ндо пыталась слепо нащупать своего противника. И не только в этом заключалось преимущество.