Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Сат’Узунд улыбнулась ему светлой и немного грустной улыбкой, как всегда делала, когда Сайтроми надолго замолкал. Она чувствовала в нём несогласованность или сомнения. Сейчас, в пасмурном настоящем, его бы это задело. Король тяжело переживал отчаянное решение сестры убить Нахиирдо, чтобы наделить её бессмертием. Не мог угасить обиду, хотя отчасти и одобрял смелость Сат’Узунд. Суть в том, что она не способна поставить себя на одно с ним место, а значит, не может вобрать в себя всю его боль. В ней не было такой пылкой и неестественной любви, развившейся в Сайтроми, и только благодаря этому она решилась. Король без неё не справился бы, но, даже понимая это, он чувствовал себя преданным. Всё же не для того доверил сестре тайну о дочери, чтобы Королева рисковала перечеркнуть результат её жизни.

Были и другие воспоминания. Отчего-то Сайтроми иногда возвращался к ним, хотя смысла ворошить сундучок со старьём не предвиделось.

- Как жаль, что эту вещь нельзя выбросить вон, - поджимала лиловые губы Цехтуу. - Никак в голове не укладывается, насколько глупой неумёхой можно быть!

В ней кипела ярость и глубокое презрение к Той, чьи ошибки стали особенно заметны после ухода.

- Для этого и была нужна Клепсидра, - Сайтроми пожалел, что тогда рядом не было остальных бессмертных, готовых высказать мнения. Цехтуу никогда не жаловалась просто так. Если она начинала разговор, в котором ругала Матушку, то не ради самого процесса поношения. Ей требовалось свыкнуться с какой-то идеей, перемолоть её в труху. Помочь ей было непосильной задачей - во всяком случае, Сайтроми редко удавалось в одиночку пробиться сквозь корку упрямства сестры. Чтобы поставить точку в мучительном вопросе, нужно несколько соображающих голов.

- Думаешь? - как-то чересчур наивно спросила Цехтуу, переходя от одной колонны к другой.

- Предположительно, Терпящая училась на нашем мире. Смотрела, как что работает. Едва ли Она с самого начала планировала оставаться здесь. Потренировалась и ушла создавать более совершенные и правильные миры, - Король видел, как с каждым словом Цехтуу хмурится всё больше.

- Значит, не я одна так рассуждаю.

- Этот вывод напрашивается сам собой, - Сайтроми помолчал. - Столько лишних штрихов. Такой хороший механизм, но работает со скрипом.

- Как будто Она не знала, что со всем этим делать. Но хуже всего, конечно, этот проклятый инструмент отмены. Кто ещё был бы настолько неряшливым, чтобы разбрасываться такими вещами!

Конечно, то была проблема. Катастрофа, если инструмент будет использован по назначению недоумками, не сведущими в сложных механизмах бытия. А ведь такую возможно никто не исключал. Когда потерялась одна из деталей инструмента, Шестеро пожимали плечами и шутили, воображая, что смертные будут с ней делать. Одна часть бесполезна. Однако беспокойство начало заползать в дом. Инструмент создан Терпящей и должен был использоваться исключительно Ею для убирания лишних деталей из мира… или всего мира целиком, хотя сложно сказать, достаточно ли инструмент пригоден для таких объёмов. Это был своего рода… ластик, которым не стереть намалёванную картину, но карандашные наброски - вполне. И Терпящая бросила его на видном месте.

- И если бы он имел адекватную для понимания форму, - морщилась Цехтуу. - А то ведь эти смертные найдут и, не разобравшись, подчистят этот мир.

А создать на месте убранного не сумеют, ведь инструмент только удаляет, но не помогает созидать. Не возвращает и не укрепляет.

- В чём-то эти забавные существа наверху правы, - Сайтроми оценил иронию. - Инструмент был создан по желанию Терпящей. Но мотивы не столь приземлённые, как им всем кажется. Они умело подвели божественную работу под собственные заблуждения. Даже легенду написали, чтобы как-то заполнить пробел в знаниях.

- Могли бы спросить нас.

- Нет, не могли. Люди не ищут правды - они ищут подтверждение своих убеждений и удовлетворение нужд.

Осязаемая тревога Цехтуу тогда ещё казалась Королю преувеличенной. И хотя он тоже не был в восторге, что люди прознали об инструменте, причин переживать в открытую не существовало. Покуда две части хранились у владык Нижнего этажа, а люди имели свойство умирать и терять знания спустя поколения, видимых причин для страха не существовало. До определённой поры… Люди иногда всё же умели удивлять настырностью.

Цехтуу не оперировала такими понятиями, как добро или зло. Детский лепет! Учитывая, что у каждого была своя правда, разобраться в истинности этих понятий оказывалось почти невозможным. Оттого Королева пользовалась более точными мерилами и делала то, что полагала правильным для себя, или подданных, или семьи, или мира.

Так, Цехтуу считала единственно верным поощрить человека, которого не стеснялась называть сыном, даже если он пришёл с пустыми руками и скверными вестями. Гаррел даже не скрывал, что мечтал провалиться под грязный пол, на котором топтался. Нахождение в церкви не воодушевляло его, и радость от встречи с Королевой, долгая разлука с которой терзала его многие годы, окрашивалась усталостью и горечью провала.

- Это скверно, что ты не успел перехватить артефакт, но не критично.

- Он был передан избранному… или кому-то, заслужившему доверие мудрецов, - Гаррел не оправдывался, а констатировал факты, надеясь, что это сослужит добрую службу. - Я не успел выйти на след мудрецов и не нашёл дороги к избранному. Люди очень стараются, чтобы местоположение артефакта оставалось в секрете от нас… как можно дольше.

Цехтуу пожала плечами. Она была в полном боевом облачении и, скорее всего, пробуждала в юноше опасения, нежели ностальгию и нежность. При этом Королева не сказала бы, что испытывала разочарование или горечь поражения: она предвидела, что один человек, даже настолько талантливый и целеустремлённый, как Гаррел, не преуспеет в выполнении столь сложной миссии. Главное, что следовало сделать старейшине На-Ла, так это выяснить местоположение артефакта. Отследив, куда движутся мудрецы, юноша без ошибок определил, в каком месте произошла передача собранных частей в новые руки. Дальше ниточка терялась, но пронырливые разведчики Спустившихся могли попробовать отыскать избранного. Зная, из какой точки тот выдвинулся в путь, они разбегутся во всех направлениях, прочешут все пути и выловят его. Артефакт был на Хатостро, и, благодаря юноше, это теперь неоспоримый факт.

Да только Гаррел сам чаял достигнуть избранного и отобрать ценность. Потому и убивался. Цехтуу знала, что для него существовали лишь два выхода: добиться положительного результата, или проиграть. Никаких полутонов, никаких поблажек. Бедный ребёнок.

- Я допросил одного из мудрецов перед тем, как убить, и… - Гаррел напряжённо потёр переносицу. Он с волнением поднял голову и посмотрел на Королеву. - Он сказал мне… об артефакте.

- Понимаю.

Цехтуу улыбнулась краешком губ. А вот юноша, похоже, не понимал, потому что его лицо сделалось ещё более неживым и вытянутым от напряжения.

- Значит, вы знали? Вот как… И это правда, да? Все говорят, что артефакт - это меч, а грекиор - гарда… муудор должен быть рукоятью, а ниральга - лезвием… Почему так? Как оно вышло…

Он сбился на неразборчивые фразы. Цехтуу дала ему выплеснуть весь спектр эмоций, прежде чем приступила к сложным объяснениям. Сложным, потому как говорить предстояло о нематериальном и божественном, что человеческий разум едва ли сумеет осознать.

- Все так говорят. Все верят в это…

- Верно. Так проще объяснить смертным, что собой представляет артефакт. Правда, форму меча ему придумали люди. Они очень хотели, чтобы артефакт исполнил их желание: избавил от нас, - неторопливо повествовала Королева, редко и сдержанно жестикулируя. - Что бы ни говорили люди на каждом углу, как бы Спустившиеся ни называли эту вещь, артефакт никогда не был мечом. Но это не важно, потому что, собранный воедино, он может уничтожать живых существ, предметы, воспоминания, отрезки времени и ткань пространства успешнее настоящего оружия. Так ли важно, за что принимать его?