Камин-аут (СИ)

– Я уже неделю ломаю голову над тем, что подарить Фрэе на день рождения, – сказал старший. – Восемнадцать лет – для большинства людей серьезная дата.

Поддержав над раскаленной плитой, Эваллё добавил немного сахара и отправил в рот поджаренный ломтик говядины, с овощами, вермишелью, тофу и коняку [коняку (конжак) – желеобразная, полученная из корня субстанция особого растения], сочащийся ароматными капельками маринада из сакэ и соевого соуса.

Маю потер руки и повертел шампура.

У стены журчал декоративный водопад с игрушечными цаплями. У Эваллё многообещающе шкворчали еще две порции сукияки. [Сукияки – ломтики мяса в соевом соусе с овощами и приправами, которые жарят на огне жаровни, помещаемой в центре обеденного стола].

Первая двухнедельная зарплата Маю пока уходила только на их постоянное с братом «пойдем, перекусим», «что-то есть начинает хотеться» или «ты случайно не чувствуешь голода?». Маю заметно поправился, сменив 27-ой на 28-ой по европейским стандартам – если так пойдет и дальше, придется отбирать джинсы у брата.

– У Фрэи уже в эту субботу. Как раз у них в школе выходной, – подперев голову рукой, взлохматил заметно отросшие волосы.

– Отведем её на «Весеннюю лихорадку», – Эваллё опустил глаза и как бы невзначай поднес руку ко рту, прикрывая белозубую улыбку.

– Знаешь… ты просто чертов гений, Валя. Это все равно, что встать под окнами нашей квартиры и заорать в мегафон, как мы зажигали в душе, а потом в спортзале, – Маю вздохнул, – а потом в раздевалке.

Эваллё откровенно взглянул на брата:

– Ну, сегодня я бы оценил это на 82 балла… пожалуй, бывало и больше.

– Ты говоришь так, как будто наши отношения – это спорт, – младший брат понизил голос и прокашлялся, когда мимо их столика прошла женщина с растрепанным пучком темно-каштановых волос и торчащими из него во все стороны длинными шпильками.

– Самый древний вид спорта, – парень очертил пальцем свои губы. – Не бойся, она ни слова не понимает по-фински, – сказал Эваллё, обратив внимание, что мальчик выразительно таращится ей в спину.

Через минуту хрумканья и старательного пережевывания, братья услышали знакомый немного сиплый голос. Братья тут же бросились к вырезанному в стене окну, выходящему на внутренний этаж и лестницу.

– Вот это да! – облокотившись о стену, мальчик выглядывал в окно. – Черт рогатый, он это серьезно?!

– Не говори об этом никому, – прошептал Эваллё, смотря, как прямо под ними, на первом этаже, у подножия лестницы Янке болтает с той самой женщиной с пучком. – Подожди… может, ему только надо узнать дорогу или время.

– Да, конечно! Янке-то?!

Женщина оперлась о его локоть, и пара направилась в сторону ближайшего выхода.

– Она ему в матери годится!

– Погоди с выводами. Она взяла Янке под локоть, уверен, она решила, что уходит с женщиной.

– Ты думаешь, она – лесбиянка?

– В этом я не сомневаюсь.

– Но как ты определил?

Маю уже давно хотелось увидеть хотя бы одну представительницу их касты, но вряд ли бы он набрался смелости завести знакомство.

– Зачем ему связываться с такой старой?

– Видел, какой у неё был взгляд? – спросил Эваллё. – Как у человека, потерявшего веру в себя. Сдается мне, у нее произошло несчастье, сейчас её сила воли подавлена, и теперь она хочет утопить своё горе в развлечении с молодой девушкой из крупного города.

– Ты хочешь сказать, что Янке ведет себя как проститутка?

Эваллё полез в карман за кредитной карточкой, которую завел с недавних пор.

– Пойдем-ка за ними.

– Ты спятил? – чисто искреннее поинтересовался Маю.

– Этот парень у меня научится уважать семейные ценности, – подхватив сумку с иероглифами спортклуба, Эваллё взял брата за руку и потащил к выходу.

– А ты понял? – настороженно поинтересовался Маю, когда они с братом пересекали холл павильона.

– Что именно?

– Мы сегодня едва не попались. Не думаю, что Янке стал бы молчать. Наверняка, он только и ждет, какую гадость про нас сочинить, чтобы самому показаться ангелом.

– Маю, если бы он на самом деле преследовал именно эту цель, как бы выслужиться перед Тахоми, он бы не напивался. К тому же мы просто ели в павильоне сукияки и обсуждали подарок Фрэе. Ничего преступного в этом нет.

Парни шли по тенистой улице, тесно сгруппировавшись, едва ли не пихая друг друга локтями. Впереди, в десятке метров, маячила уже знакомая пара.

– Тахоми мужика ищи, сестре подарок выбирай, с Янке тетешкайся… Как жить двум братьям на этом свете? – застонал мальчик, картинно закатывая глаза.

– И, тем не менее, мы ни один из этих пунктов до сих пор не выполнили.

Впереди тротуар обрывался скоростным шоссе, уходящим в зеленоватый тоннель.

– Сюсюкаться с этим парнем будешь ты, – объявил Маю, оглядывая спортивный костюм Эваллё. – Только не надо никого бить, – устало попросил он.

– Не мой метод, – парень приподнял подбородок мальчика и быстро поцеловал в губы. Не сговариваясь, они ускорили шаг.

Братьям пришлось ждать, пока не загорится зеленый свет светофора, стоя немного в отдалении, и едва успели проскочить вовремя.

Янке, с меховым рыжим воротом, в короткой малиновой юбке, больше всего напоминал уличную девку.

Маю поднял глаза к вершине здания. Хост клуб, где клиентов обслуживали хостесы – первая дверь, интим-услуги – вторая, дальше сбербанк. Стена над дверцей переходила в остов дворца, с балконами и колонами, подпирающими крышу с загнутыми скатами, подсвеченную розоватыми и красными огнями.

– Это же надо выдумать сбербанк по соседству с такими заведениями, – фыркнул Эваллё, медленно опуская их с братом сцепленные ладони. – Дверь лав-отеля должна выходить во внутренний двор.

Янке с женщиной как раз заворачивали в переулок.

– Интуиция меня еще ни разу не подводила. – Старший брат буквально поволок мальчика за собой. – Придурок несчастный, наживет неприятностей и на наши головы!

Парочке оставалось шага три до заветной двери, когда из тени вышел Эваллё. Женщина обернулась первой, и её лицо залила малиновая тень вывески лав-отеля. Сначала во взгляде промелькнул страх, потом глаза снова потускнели.

– Янке, ты не пойдешь с ней туда.

Парень сделал шаг вперед.

– Эваллё? – нахально улыбнулся трансвестит, но улыбка не получилась язвительной, скорее, вышло нечто депрессивное.

– Кто это? – женщина приблизила своё лицо к лицу Янке.

– Кто-то вроде знакомого.

Янке не хотел ругаться, что сразу уловил мальчик. И одной из причин, почему он этого не хотел, был непреклонный вид Эваллё.

– Ты пытаешься найти успокоение, трахаясь с кем попало, – взволнованно прохрипел парень. – Считаешь, оттого что ты будешь факаться, у тебя отрастут крылья?!

Маю не понимал всех слов, только улавливал интонацию, и он был готов поклясться: раньше брат никогда не выражался в присутствии незнакомых людей.

– Позволь хотя бы умершим смотреть на тебя без содрогания.

Эваллё выдержал паузу, которую ни у кого не нашлось слов заполнить.

Мальчик с неприязнью смотрел на Янке, но с той же легкостью он мог представить на месте парня себя самого.

– Правда? – враждебно процедил Янке, прищуривая глаза. – Ты указываешь мне? – его голос звучал затравленно, но не злобно.

– Ты посмотри на неё, она не стоит того, чтобы ты использовал её в качестве подстилки. Она пропиталась ненавистью ко всему живому! Этот запах теперь и на твоей одежде, этим смердит, как из сточной канавы… – похоже, даже у Эваллё лексический запас не бесконечен. – Зачем тебе нужно всё это?

Наконец, Маю догадался, что подразумевал старший брат: Янке за счет перепихона стремился отрешиться от действительности.

– Незачем, – бесцветно отозвался парень.

– Ты сам себя травмируешь, Янке.

К большому удивлению Маю, женщина согласилась:

– Твой друг прав, я не та, с кем тебе суждено провести ночь. Я не стою того. Простите меня, что ввела вас в заблуждение, – она низко поклонилась шокированному Янке.