Камин-аут (СИ)

Но на невоспитанного грубияна он был похож как раз меньше всего.

Поздний ужин состоял из жаркого, наверное, дышащая паром, запеченная рыба была подана с умыслом на то, чтобы согреться. На мягких сиденьях, сидеть втроем было на удивление приятно и удобно. Под широким квадратным столом имелось углубление, где установили печку-жаровню котацу, хотя в остальном доме – его малой части, которую довелось увидеть гостьям, – от холодного воздуха в комнатах спасали электрические обогреватели. По правилам вежливости Фрэя попробовала от каждого блюда понемногу, поднимая чашку на уровень груди, по-другому есть было просто неудобно. За весь ужин, длившийся час, они не произнесли ни слова, а после Моисей объяснял Фрэе названия некоторых предметов, блюд и продуктов, указывая на них ладонью и показывая, как правильно брать тот или иной предмет в руки, как пользоваться… Странно, что он не объяснил это до ужина, вероятно, хотел посмотреть, как она сама справится.

Чисто для души Икигомисске занимался каллиграфией, и каждый день, а вернее, как он сам рассказывал, каждую ночь он писал одно рукописное письмо. Кому предназначались эти письма, он не пояснил. Фрэя не удивилась бы, если бы он писал дочери в Токио. Тем самым, наверняка, отслеживая, чтобы у неё не выработалась зависимость к электронной почте. Но неизвестно, сколько лет этой девочке, может она и компьютером-то пользоваться не умеет.

Позже Фрэя узнала, что эти письма девочке читала бабушка.

О своей семье Икигомисске говорил мало, предпочитая не обременяющие беседы о Японии и о впечатлениях гостий от пребывания в его доме, о чем он выспрашивал с завидной дотошностью.

Здесь Фрэя словно погрузилась в спячку, так медленно падал снег за окном или над горячей водой клубился пар, тихо, неспешно. Время замирало. Девушка словно дрейфовала на его блаженных волнах. Плавными замедленными движениями, музыкальным текучим голосом, спокойной неспешной речью Моисей усугублял сложившийся порядок.

Чуть позже, когда пришло время убирать со стола, засунув ладони в рукава крест-накрест, поклонился и, не поднимая взгляда, отошел, оставив их нежиться в горячем источнике.

Японец предложил им искупаться в рукотворных ваннах неподалеку от дома. Фрэя ни разу не купалась в подобном месте, и поэтому сразу согласилась, а Тахоми пришлось идти с ней за компанию. Фрэя не осознавала насколько устала и промерзла, пока не оказались в воде, за что была несказанно благодарна Моисею.

На заднем дворе стелился туман. Небо уже рассветало. Синие горы проступали за пеплом облаков.

Икигомисске оставил им расческу, зеркало и два халата, подруги настояли на том, чтобы после купания вместо предоставленных тапочек надеть свою обувь.

Фрэя прислонилась животом к камню и опустила подбородок на скрещенные руки.

– Если бы планета придерживалась его ритма, то время бы просто остановилось, – Тахоми вошла в воду термального источника по пояс, ничуть не стесняясь своей наготы.

– У них на работе, наверное, все похожи на него, – Фрэя повернула лицо в направлении, в котором ушел Моисей, но не смогла отвести взгляда от гор, смутных в клубах пара. – Он точно ушел? Вдруг прячется где-то здесь.

– Ну, мой славный, ты не должна так говорить. Господин Икигомисске, оказавший нам такой прекрасный прием, мужчина порядочный. Говорю тебе это как человек с психологическим образованием. В людях я не ошибаюсь. Отнесись к нему добрее. Доброта – ключ к любому сердцу, но только недоброжелательный человек не сможет её принять. Разве тебе не понравился его дом? Здесь просто приятно находиться… А дом многое способен рассказать о своих хозяевах.

Девушка развернулась спиной к бортику и оперлась на локти.

– Мне не нужен никакой ключ. И ты слышала, как он сказал… – она старательно изобразила заунывное неторопливое произношение, впрочем, не слишком удачно, – «сегодня пасмурно, но в солнечный день видно, как вода журчит среди камней»? Это намек, что он ждет нас, когда тут будет погода получше?

– О, дорогая, это простая метафора. Под этим он подразумевал, что сегодня пасмурно на душе, но однажды обязательно вспыхнет свет.

Женщина медленно опустилась в воду по шею и поплыла. Её огромная грудь покачивалась на воде.

– Эх, как хорошо в местах, где нет всей этой уличной борзаты…

Фрэя удобно устроила голову на специальной дощечке, обтянутой для мягкости плотной тканью, и закрыла глаза.

– Мне завтра в школу. В следующую субботу я учусь… Как думаешь, Икигомисске разрешит нам еще раз приехать к нему в гости?

– До или после твоего дня рождения? Такая кожа… – тетя уже переключилась на свою волну. Оглаживая руку, всматривалась там во что-то. – Должно быть, это от частого купания в термальных источниках его кожа выглядит такой эластичной.

*

Эваллё намеревался поступать в Спортивный Университет, где иностранцу, для того, чтобы быть зачисленным на факультет, достаточно сдать нужные нормативы и получить определенные баллы успеха. Университет находился в тридцати минутах езды на машине.

Вступительный экзамен принимался в несколько этапов. Испытания основывались на базе тех умений, которые были приобретены еще в школе. Экзамен подразумевал сдачу нормативов по легкой атлетике, разных для девушек и парней. На первом этапе поступающие сдавали бег на 1000 метров, на следующем этапе – метание гранаты, и одно испытание по выбору: бег на 100 метров либо прыжок в длину с разбега. Результаты оценивали по стобалльной системе и вывешивали на внешней стене главного корпуса.

Все испытания проходили в форме игры, в соревновательном духе. На них имели право присутствовать не только студенты, желающие поболеть за будущих однокашников, но и семьи, друзья – словом, все те, кто хотел поддержать участника. Считалось, что чем больше поступающий приведет с собой народа, тем сильнее его желание поступить в Спортивный Университет префектуры Нагасаки и тем серьезней он отнёсся к поставленной задаче. Не сказать, что экзамен проходил легко, но афишировать тем, что помимо школы у тебя есть опыт дополнительных тренировок, не было принято, как и бахвалиться своими успехами.

Первое упражнение – бег – Эваллё прошел с результатом 80 баллов, преодолев заданную дистанцию за 3 минуты 4 секунды. Оказался в числе трех самых способных ребят.

На втором вступительном испытании получил 80 баллов за метание гранаты на 43 метра. Самый лучший результат.

Как дополнительное испытание Холовора выбрал прыжок в длину, который сдавался в последнюю очередь, и заработал еще 90 баллов, покрыв расстояние в 5 метров 23 сантиметра. Благодаря своим длинным ногам и тренированным рукам первым за четыре года преодолел пятиметровый барьер. Заслуженно, с апреля ему должна была выплачиваться ежемесячная стипендия.

Эваллё выбрал умение кэндо, фехтование на мечах, воспитывающее силу духа, которое в свою очередь включало кэндзюцу, древнее искусство владения мечом. Помимо этого, он собирался посещать класс кюдо, владение луком, и кобудо, искусство работы с холодным оружием. По мере духовного и спортивного роста студента тренер должен будет выбрать для него ряд дополнительных школ, необходимых для совершенствования навыков.

Кроме того, ожидалось много теоретических предметов и ежедневных тренировок для растяжки. Спортивная гимнастика и эстафетный бег экиден на первом курсе были обязательны.

Университет являлся престижным, и многие его студенты после выпуска приобретали звание мастера спорта и участвовали в международных соревнованиях. Учебная программа помимо традиционных японских предоставляла на выбор такие виды спорта как футбол, бейсбол, баскетбол, теннис, плавание и бадминтон – в зависимости от пристрастий студентов.

До апреля парень устроился преподавателем в секцию тайдзюцу для младшеклассников. Тайдзюцу или искусство ближнего боя без оружия Холовора выучил, пока сам учился в школе. Его результаты всегда были весьма посредственными, однако блестяще сданный вступительный экзамен доказал, что парень не безнадежен, и позволил Эваллё обратить на себя внимание многих тренеров Спортивного Университета.