Камин-аут (СИ)

========== Глава X. Сближение ==========

От телевизора струился свет, высвечивая покрывало на нижней кровати. Музыкальное, юмористическое шоу сменилось шестичасовыми новостями на другом канале. Воздух в комнате пропитался то ли духами, то ли одеколоном брата, напоминая о том, кто настоящий хозяин в этой комнате. На шее в здоровых наушниках надрывалась музыка.

В подвале, еще когда Маю разгребал там старый хлам, нашлось настольное хоккейное поле, пестрящее эмблемами клубов, – местами пластиковые фигурки затерлись, а стержни, которыми управлялись игроки, иногда клинило, но в остальном состояние игры было вполне сносным. На действующем табло должны были выскакивать призерские очки. Даже шайба и запасные сохранились. Маю намеревался починить стержни, чтобы можно было запустить игру. Забравшись на застеленную кровать брата, он зажег ночник на стене и под бормотание телевизора, усевшись по-турецки, ковырялся с хоккейным полем – играть бы в неё он вряд ли стал и скорей всего отдаст соседским ребятишкам. Очистив поле от мелких деталей, Маю перевернул игру и вскрыл коробку. От металлических стержней исходил запах ржавчины. Интересно, до них в этом доме проживала семья с детьми? Сестра говорила о чем-то подобном, но Маю как всегда прослушал.

После рассказа брата о Ионэ, Маю чувствовал себя обманутым – когда он был уверен, что Эваллё готов делиться самым сокровенным, старший брат не захотел посвящать его в подробности. Кроме того, парень забыл сообщить о своей «неустойчивой» ориентации, наверняка посчитав его слишком мелким и слишком «не в теме». Наряду с отцом Валька всегда занимал первое по значимости место в его жизни. Эваллё будто стало безразлично, что думает об этом обо всём сам Маю, как будто перестало волновать мнение младшего брата. Однако в груди замирало всякий раз, стоило вспомнить о произошедшем в студии на кровати. Целовать Эваллё было так же приятно, как отвечать на его поцелуи. Никого не поразила молния, стерев в порошок на месте, земля не разверзлась под ногами. Те обжигающие острые ощущения, которые Маю испытал в тот момент, обрекали на непреодолимую тягу к старшему брату, на поиск его внимания. Образ того, что могло бы между ними произойти, будь жизнь проще, совершенствовался с каждым часом.

Подросток выпотрошил свою школьную сумку, лежащую на кровати, и достал бумажный кулёк, как из-под семечек, только завернутый с обеих сторон, чтобы не просыпалось. В школе удалось выторговать у одного парня из параллельного. Нормальная такая травка, Маю уже пробовал. Пока пальцы мастерили самокрутки, в голове всплыло воспоминание о раскрывающихся навстречу губах Эваллё и движениях скользкого языка, пока он сам с приоткрытым ртом и прикрытыми глазами млел от удовольствия. Ночью приснилась какая-то муть о них с Валькой, причем оба почему-то оказались на уроке химии, только за разными партами. На брате была черная с белым школьная форма, впрочем, недолго… а одноклассники сидели каждый на своем месте.

Внезапно проявилось изображение на экране монитора, переведенного в ждущий режим. Брату пришло личное сообщение на почту. Оставив игру, с пахучей самокруткой в руке Маю слез с кровати и вмиг оказался у монитора. Подогнув под себя ногу, уселся за стол. Валька сейчас был занят на кухне, и компьютер оставался без присмотра. Пошевелив мышкой, подросток открыл письмо.

Маю успел изучить систему брата еще в первый месяц пребывания здесь, так что ничего нового о парне узнать не ожидал, однако текст присланного сообщения заставил его буквально впиться глазами в экран. Имя пользователя, от которого пришло письмо, ни о чем не говорило, по крайней мере, о друзьях брата с такими никами Маю не знал. Начало сообщения уже не вызывало доверия:

«Птенец еще не научился выковыривать зёрна?»

Это юмор, что ли? Проверяя, нет ли поблизости кого, Маю оглянулся на открытую в полу дверь – с верхней площадки винтовой лестницы шёл яркий свет.

«Падла, если не появишься на Васкостуакату, считай, ты уже труп. Принесешь нож, либо другую хуйню, мы тебе быстро мозги вправим, а если по твоей милости нас накроет полиция, плохо придется уже твоим друзьям, посему, дета, будь паинькой и подваливай к восьми, ты знаешь куда. Имей в виду, лохонешься и пойдет что-то не так – мы узнаем, какой дорогой птенчик ходит к мамочке».

Дочитав до конца, Маю закрыл рот. Ладонь так и осталась лежать на мышке. Валька, кому ты насолил, черт тебя дери? И, главное, чем?

В меню адресов Маю выискал тот же ник и применил функцию поиска всех сообщений данного отправителя, намереваясь почерпнуть еще какую-нибудь информацию. Система обнаружила одно-единственное письмо – последнее. Маю почесал голову и взлохматил волосы.

Интересно, как долго человек способен скрывать, что у него проблемы, от младшего брата? Который любит его сильнее других.

Что теперь делать? У Вальки судя по всему крупные неприятности. Васкостуакату – новая улица, пока там достаточно глухой район, из-за стройки всё перегорожено.

Услышав звук шагов на лестнице, Маю метнулся на постель. Естественно сообщение было вскрыто, и Валька это обнаружит сразу же, как зайдет на почту. А, спохватившись, подскочил к окну, пребольно врезавшись в подоконник локтями, затушил тлеющую самокрутку на дне полупустой пепельницы. От пепельницы тянулась белая веревка, к которой крепилась крышка – показалась или пахнуть стало меньше? Ладно, потом выбросит остатки косяка. Отступая назад, Маю судорожно размахивал правой рукой, давая дыму растечься по комнате. Если это отец… Сатин пока не знает про сигареты, а как сказать ему – Маю как раз начал думать об этом.

Даже не подняв головы, подросток старательно разыгрывал интерес к коробке с хоккейным полем.

– Ужинать будем? – мгновенно смёл всю тревогу теплый баритон.

– Ты уже освободился? – Маю решил разобрать все детали, хорошенько прочистить и смазать их маслом, тогда игра будет как новая.

– Нет, поем и вернусь за стойку, там еще полно посетителей.

Милый брат и не догадывается… Извещать парня Маю не собирался, лучше пускай Эваллё прочтет послание сам.

Исходящий от экрана монитора свет перекрылся, и мальчик перевел взгляд на брата, севшего на крутящийся стул, лицом к Маю. Эваллё кивком указал на хоккейное поле в его руках.

– Можно мне взглянуть?

Маю протянул брату игру.

– Ты сам это чинишь?

– Хочу, чтобы вот эта штука заработала как надо, – мальчик спустил ноги с кровати и подался вперед, показывая брату заедающую деталь.

Приняв коробку двумя руками, Эваллё опустил её на скрещенные колени. У брата были толстым слоем подведены глаза, шею облегало ажурное украшение. Тот же черный кардиган, что был утром. Заметив его пристальный взгляд, парень ободряюще улыбнулся. Перед внутренним взором одна за другой вставали сцены сегодняшней ночи, и то с какой неконтролируемой страстью они целовались. Похоже, никто из них не спешил делать первого шага, чтобы прояснить ночной инцидент. Хотелось поговорить откровенно, но при виде Эваллё, все подходящие слова куда-то задевались. Тут как нельзя к месту вспомнилась совместная фотография Аулис и Эваллё на рабочем столе компьютера, и Маю окончательно сник.

– Хочешь раскрою тайну? – теплый голос брата нарушил мысленный диалог с совестью.

– Хочу, – натянуто выдал Маю, не представляя, откуда ждать раскатов грома.

Нагнетая эффект, Эваллё нарочито медленно отставил игру на деревянный стол для рисования.

Маю отключил плеер и снял наушники.

– Поскольку ты первый, с кем я делюсь, я жду твоего мнения, – заявил брат, поворачиваясь к Маю спиной. Пальцы отогнули подол кардигана, оголяя поясницу, и мальчик ощутил нечто среднее между резким толчком в спину и ударом по щеке.

Живот мучительно стянуло. Бросило в жар, тут же джинсы натянулись, просто благословение, что Эваллё отвернулся и не мог ничего увидеть.

На светлой коже брата, прямо над линией толстого ремня чётко и ясно вырисовывалась черная татуировка – плавный, растянутый узор пролегал через поясницу, по краям закругляясь двумя раскрывшимися бутонами.