Камин-аут (СИ)

Проведя несколько долгих мгновений в тягостных раздумьях о пользе труда, Маю перебрался на кровать. Сместив учебники к краю, мальчик растянулся на животе. Среди учебников затесался музыкальный журнал, в сумке также нашлась пачка соленого арахиса. Всецело погрузившись в чтение, Маю не замечал бега времени, только когда начали слипаться глаза, к своему огромному удивлению он отметил, что на часах давно за полночь. Почесывая взлохмаченную голову, Маю свесился с кровати, помня, что рядом где-то стояла пластиковая бутылка, куда он утром перелил апельсиновый сок. Это было сделано для удобства – и стакан не нужен, и переносить с собой легче.

Рука уже потянулась за бутылкой, как нечто заставило буквально втянуть носом воздух. Волоски на руках встали дыбом, по коже пошли мурашки. Ежась, Маю приподнялся на кровати. Не понимая причину беспокойства, мальчик снова и снова обводил студию ищущим взглядом. Ступни нашарили высокие холодные кеды. Маю озирался, пока взгляд не остановился на двери. То самое направление, откуда проистекало беспокойство. Соль на языке вызывала сильную жажду, идущая сверху опасность, как месяц назад, на пустынной улице, заставляла сердце стучать с перебоями. Казалось, кто-то набросал за шиворот кузнечиков, и те мерзко щекочут голую спину.

Внезапно тишину прорезал мощный удар. На запертую дверь обрушилось что-то тяжелое.

Маю подорвался с кровати. Рефлекторно схватив с подушки сотовый, стиснул пальцы на гладком корпусе. Нужно позвонить, пока еще не поздно. От нахлынувшей волны паники Маю затрясло. В подвале вдруг стало так холодно…

Мальчик не сводил глаз с двери, ожидая чего-то по мере того, как разрасталась плохое предчувствие. Сглатывая, Маю обыскивал взглядом комнату, пытаясь отыскать любой острый предмет, способный его защитить. В чем он был совершенно точно уверен – там, за дверью не Эваллё. Интуиция не подводила, иногда он просто знал то, о чем не догадывались другие.

Подойти к двери и быть готовым отбежать, или забиться в дальний угол, или притвориться спящим? Нервное метание по комнате стало паническим. Неоднократно по телевизору доводилось видеть лошадей, вот также чуявших опасность.

Удары были такой силы, что дверь вздрагивала в петлях.

Почему никто не слышит?!

Маю зажал уши ладонями – нагретый телефон впился в щеку – только чтобы не слышать этого грохота.

Можно догадаться, что в подвале горит свет? Вдруг взломщику уже давно известно о том, что здесь находится человек?

Только бы запор выдержал! Сколько потребуется времени, чтобы взломать эту дверь?!

Маю не знал точно, но почему-то казалось, что за дверью не обычный вор.

Страшно выключать свет – в кромешной темноте мальчик боялся потеряться остатки здравого смысла. Страшно позвать на помощь – о его присутствии обязательно станет известно тем, кто снаружи, кем бы тот ни был.

Исходящий сигнал не проходил, а Маю всё жал и жал на вызов, надеясь дозвониться на домашний. Ближайший телефон висел в кухне, но из дома не доносилось ни звука. Всего в нескольких метрах от него безопасное укрытие – только попасть домой, и там его никто не тронет. Взломщик точно поджидал, когда Маю останется один. А что если за ним велась слежка?

Во рту пересохло. Мальчик сжал губы так, что они онемели. Ритмичный грохот раскалывал тишину.

Запор почти игрушечный. Подойдя ближе к лестнице, Маю увидел, как лезвие просунулось в щель между дверью и стеной. Это невозможно: дверь подгоняли втык, чтобы в подвал не попадали осадки. Со следующим ударом, когда дверь дрогнула, край лезвия прошел глубже. Маю, как зачарованный, следил за ножом, уродующим косяк, сознавая, что сам он абсолютно безоружен.

Не Эваллё, тогда кто же?! Кто?!

Приблизиться к лестнице он не решался, чудилось, стоит подойти ближе, и дверь тут же слетит с петель.

Торчащий край лезвия пополз вверх. Нож прокладывал себе дорогу в щелке – от этого железного скрежета сердце разрывалось.

Маю запустил пальцы в волосы, крутясь на месте. Хоть что-то тяжелое! Пожалуйста, хоть что-то – защитить себя.

Мерные толчки продолжали расшатывать дверь. Мелодика ударов заставляла кровь стыть в жилах.

Чувствуя, как удары сердца отдаются в грудной клетке, мальчик принялся отступать к синтезатору. Ладонь опустилась на крышку ноутбука – это потяжелее школьной сумки будет. К сожалению, карманный ножик и штопор остались в мансарде – никогда не простит себе этой ошибки. Что за дурная голова!

Под пуховым жилетом джемпер промок. Из-за мокрой одежды, из-за холода Маю никак не мог унять дрожь. Бесполезный здесь телефон едва не выскользнул из потных пальцев.

Упав в углу, мальчик сжался, придвигая колени к груди. Теперь его заслоняла стойка. Лезвие продолжало скрести, крошечный запор на двери подрагивал от сильного напора.

Несколько бесконечных минут Маю заворожено смотрел на дверь, потом уткнулся лицом в колени и накрыл затылок. Пальцы впились в собственные волосы.

Грохот сопровождал его повсюду, даже с крепко зажатыми ушами, сквозь плотный вакуум звук ударов долетал до слуха.

Он может еще закричать, но как назло язык совсем не слушался. Кричать так громко, как только сможет. Но если взломщик там не один… Кто-то обязательно услышит Маю и бросится ему на помощь, но что если это вооруженная банда?

Открыв глаза, мальчик как раз успел увидеть, как погнутый запор чуть поддался вниз. Маю начал раскачиваться взад-вперед, продолжая обнимать колени.

Ни голосов, ни угроз – только ритмичное вышибание двери и скрежет лезвия по железу.

Сердце никогда так не колотилось, даже дыхание перешибало.

Когда это закончится?! Пускай уже снесут нахрен эту дверь!

Лампа горела ровно. Маю ползком перебрался к стене, которая, должно быть, упиралась в фундамент дома – словно это могло успокоить. Здесь света было больше, но уже ничто не загораживало Маю от лестницы.

Горло стягивало, так хотелось пить.

Наручные часы показывали, что прошел час. Методичные удары не стихали. Запор согнулся пополам. Еще немного, и лезвие сможет его вскрыть.

Маю продолжал раскачиваться – как неваляшка, вперед-назад, вперед-назад – напряженные мышцы лица свело, теперь даже губы разлепить стоило неимоверных усилий, он весь словно стал одним куском железа. От ударов в голове настойчиво пульсировало. Маю уставился прямо перед собой.

Удар.

Маю запустил пальцы в волосы на затылке.

Удар.

Зажмурился.

Удар.

Хватит… Хватит!

Перестав раскачиваться, Маю прижался лбом к стене. Голова начала раскалываться от нескончаемого грохота.

Сквозь пелену оцепенения стало слышно, как наверху едва слышно хлопнула дверь – пришлось напрячь слух – в ту же секунду оборвался звук ударов. Спустя одно долгое мгновение с улицы донеслись чьи-то крики:

– Маю! – не сразу стало ясно, что это голос Эваллё, так глухо тот звучал, как будто их разделяла толстая стена. – Маю!

От его криков резко зашлось сердце, но как результат часовой пытки – даже отозваться не было сил, только крепче обхватил себя руками. Да и услышит ли его брат вообще, раз здесь настолько глубокая шумоизоляция?

– Господи, Маю! Ты в порядке?! – Эваллё колотил в дверь подвала. Брат надрывал глотку, но его голос еле долетал сюда. – Это я, открой! Прошу тебя, открой дверь!

Мальчик зажмурился и снова сжался в комок. От долгого сидения на корточках затекли ноги. Как теперь он встанет?

– Маю, отопри дверь! – в голосе брата зазвучала паника. – Просто отопри эту дверь! Маю!

Эваллё с новой силой принялся штурмовать подвал – гул его ударов совсем не был похож на ритмичный грохот, похоже, парень хотел перебудить всю округу, заодно покалечить себе руки. Дергая за выступ с внешней стороны замка, звал и звал Маю до хрипоты.

Где был Эваллё, черт возьми, когда в нем так нуждались?! Почему пришел только сейчас?

Маю взглянул на дверь, хранящую следы недавнего вторжения. Эваллё перестал колотить, вероятно, уже отчаявшись достучаться до брата.