Камин-аут (СИ)

– Пожалуйста, Маю, если ты там… Я никуда не уйду, обещаю!

Поборов животный страх очутиться рядом с входом, мальчик поднялся с пола. Держась за стену, медленно распрямился – в отсиженные ноги тут же впились иголки. Колени подгибались, пока он брел к лестнице. Страх, что брат, несмотря на своё обещание, оставит его в подвале одного, с каждым шагом только возрастал.

На железе белели следы от ножа, приковывая взгляд. Левой рукой опираясь о стену, Маю поставил ногу на первую ступеньку.

Дверь в подвал находилась в саду, с дороги та была не видна из-за растительности, как и с крыльца парадного входа – пришлось бы зайти за угол дома, чтобы оказаться здесь. А что если тот, кто проник на их участок, всё еще поблизости и сейчас наблюдает за Эваллё? Эта мысль вынудила Маю ускорить подъём. Ступеньки под весом издавали еле слышный скрип.

Погнутая задвижка и поцарапанное железо вызывали приступ паники и отвращения. Был слышен тихий голос брата, зовущего Маю.

Мальчик протянул руку, собираясь повернуть запор, как вдруг парень заявил, что идет за отмычкой. Маю задохнулся от ужаса.

Нет! Не оставляй меня здесь! – застучало в голове. Когда брат вернется с отмычкой, его здесь уже может и не быть.

Пальцы легли на обжигающую холодом ручку. Раздался скрежет, изуродованная задвижка повернулась, в тот же момент кто-то резко поднял дверь. С улицы хлынула волна ледяного воздуха. Ослепительно-яркая вспышка взорвала темноту, только потом Маю сообразил, что это садовый фонарь. Мальчик отшатнулся к стене и отступил на ступеньку ниже. Скорее почувствовал, чем услышал, как брат выдохнул от облегчения. С выражением ошеломления на лице Эваллё шагнул на лестницу, не выпуская из руки фонарь.

Вжимаясь спиной в стену, Маю опустил взгляд. Распахнутая настежь дверь заставляла чувствовать себя без защитного панциря. Лишь когда лицо окунулось в морозный запах, пропитавший кардиган брата, Маю позволил натянутым мышцам расслабиться. Заглушив вздох в шерстяной одежде Эваллё, мальчик вцепился в брата, как в спасательный круг.

Валька растирал ему спину, выдыхая теплый воздух в волосы:

– С тобой всё в порядке, – от его взволнованного, горячего голоса ныло сердце. – Как представил, что ты здесь… Прости, так испугался за тебя! Прости, солнце. Прости…

Собрался попросить брата закрыть дверь и повернул лицо к выходу, Эваллё моментально сообразил, о чем Маю хочет ему сказать. Осмотрев следы взлома, Валька попробовал двумя руками разогнуть запор – вполне бесполезно. На мгновение их взгляды пересеклись, и парень снова обнял брата.

– Я мог придти раньше. Не сразу сообразил, что происходит. Я так виноват перед тобой.

Эваллё оправдывался с таким раскаяньем и горечью в голосе, словно, по меньшей мере, опоздал на место убийства.

– Больше спать здесь ты не будешь, а завтра мы установим сигнализацию. Маю, почему же ты не звонил? – Эваллё опустил ладони брату на плечи, вглядываясь в лицо. – Почему?

– Не получилось дозвониться, – наконец выдавил Маю, вдруг осознав, что до сих пор сжимает телефон. Опустив взгляд на свою руку, силой воли заставил разжать пальцы, позволяя брату забрать мобильник. – Ты видел, кто это был?

Брат отрицательно покачал головой.

Маю заторможено спустился по лестнице. Страх, что его выследили, не давал покоя.

– Сегодня посижу у тебя, не против? – вдруг донеслось из-за спины.

В полусне Маю присел на кровать, соображал он с трудом.

– Зачем?

Эваллё нашелся с ответом не сразу. Взяв со стола ключ, парень запер дверь изнутри, и для верности подёргал, проверяя прочность замка.

– Просто хочу удостовериться, что тебе ничто не угрожает. Я хочу остаться здесь еще по той причине, что нападение может повториться.

Маю едва понимал логику брата.

– Ты хочешь, чтобы на нас напали?

– Так, по крайней мере, мы узнаем, кто это был.

Честно говоря, мальчик боялся выходить из подвала. Пока они повесят замок на дверь студии, пока доберутся до входной двери – может произойти что угодно. Маю даже не был уверен, что у него получиться устоять на ногах или не поддаться панике в темноте, или что свет фонаря не выхватит лицо директора Лотайры.

Дрожащими руками мальчик открутил крышку и дал себе утолить жажду апельсиновым соком. Эваллё присел на кровать рядом, так, что стал очевиден холод, идущий от его одежды.

– Извини, я снова тебя заморозил, – пробормотал Маю. – Я должен был впустить тебя сразу, но… не знаю… На тебя могли напасть со спины, в этой темноте не разберешь, а я даже не мог открыть тебе дверь. У меня руки как заиндевели…

Пальцы сжимались вокруг крышки всё сильнее.

– Ты, наверное, впал в ступор, с кем не бывает, – мягко произнес брат, наверняка, желая его успокоить. Ладонь Эваллё опустилась ему на голову и прошлась по волосам. – Я умею бить морду, не переживай.

Мальчик улыбнулся.

– Чем ты здесь занимался?

– Не помню, – признался Маю. – Читал, кажется… или просто валялся. На часах было что-то типа половины первого, когда раздался стук.

Эваллё водил пальцами по его волосам, и глаза сами собой закрывались от удовольствия.

– Я не смогу вернуться в твою комнату, ты же знаешь. Я не умею контролировать то, что мне снится.

– Не думай сейчас об этом.

– Что ты там делаешь, выискиваешь у меня седые волосы? – в шутку спросил Маю, когда Валькины пальцы начали перебирать его пряди.

– Они у тебя и так почти белые, – усмехнулся парень. – Уже ведь не страшно?

Стало гадко. Он пал духом и трясся в углу как кролик. Брат, должно быть, в мыслях посмеивается над его трусостью, однако, Эваллё сказал:

– Я и не представлял, что мой брат может быть таким смелым. На твоем бы месте любой принялся бы вопить: «Спасите, спасите!», – зашепелявил парень.

Маю закусил губу, чтобы не взвыть со смеху. После такой нервной встряски любая шутка казалась смешной.

Достав из кармана джинсов наручные часы, Эваллё протянул их брату:

– Видишь, ты провел наедине со страхом не так уж мало.

Маю вырвал браслет.

– Но это нереально!

Мальчик всё еще смотрел на часы брата – свои встали. Значит, он здесь исходил ледяным потом целых три часа!

– Не перестаю задаваться вопросом, почему я не услышал сразу, – с горечью произнес Эваллё.

– Окна мансарды очень высоко отсюда, и ты мог крепко заснуть.

Парень спрятал часы и взял брата за плечи, прижавшись щекой к его виску.

– Прости меня. Не нужно было разрешать тебе оставаться в студии на ночь.

Хотя Маю понимал, что подобной ситуации предвидеть никто не мог, и брат лишь пытается взять часть груза за его глупость на себя, но слышать все эти теплые слова из уст Эваллё было по-настоящему приятно.

– Тогда почему на протяжении всех трех часов им не удавалось вышибить дверь? – спросил Маю, как будто у брата был ответ на этот вопрос.

– Вышибить эту дверь в принципе невозможно, тогда бы пришлось плавить петли. Должно быть, подвал делали как бомбоубежище – этот дом очень старый, он сменял хозяев несколько поколений, всё может быть.

– Но я же слышал стук. Не гвозди же они в неё вбивали, правда? К тому же я видел нож – им пытались сломать запор.

При слове «нож» у парня вытянулось лицо, а руки крепче обхватили Маю.

– Тогда это должен быть очень крепкий нож, чтобы не переломиться, – Эваллё прижал ладонь к голове брата, притягивая к себе еще сильнее. Боднул лоб мальчика своим, черная, спутанная челка защекотала кожу.

Не удержал. Бутылка с грохотом ударилась об пол. Маю вздрогнул.

– Утром всё осмотрим. Возможно, нам удастся найти что-то, чего я не увидел в темноте.

– Ты уверен, что хочешь оставаться со мной в одном помещении? А вдруг я начну насылать на тебя жуткие образы.

Эваллё хмыкнул.

– Я не только хочу остаться здесь, но я с тебя еще и глаз не сведу. Знаешь… – вдруг помедлил старший брат, – ведь не только жуткие образы.

– Я могу передать и что-то хорошее?

Маю поднялся с кровати, наблюдая за тем, как брат составляет учебники в стопку за изножьем кровати. Лазая по одеялу, Эваллё подобрал все книги, журнал забросил на стол. Поднял пластиковую бутылку с соком. В считанные секунды, парень разгрёб свинарник, который успели навести в студии.