Песнь о Гамаюне (СИ)

— Чарльз, — Эрик взял своего коня, решаясь сделать ход, — чем ты занят весь день? — Эрик старался задать этот вопрос небрежно, но тон вышел строгий, почти обвиняющий, и он даже не смог заставить себя улыбнуться, чтобы смягчить свой вопрос, на который он и без того знал ответ. Ему уже доложили о новой подруге Чарльза и о том, как хорошо они поладили. И пусть даже охрана и шпионы, которых Чарльз наверняка даже не замечал, говорили, что не видели их близость, Эрик ощущал ее, лишь представив, как его галчонок смеется с кем-то другим, как он улыбается той девчонке и играет с ней. И ни на секунду не сомневался, что она уже полностью в его власти, завороженная его добрым взглядом и нежным голосом, и каждый раз, танцуя с ним, она ищет его прикосновений, и лишь от этих мыслей Эрик хотел наброситься на нее и разорвать в клочья голыми руками, позволить испить крови своему дикому зверю, который не был готов делить Чарльза ни с кем на этом свете и даже во тьме после.

— М? — Чарльз на мгновение стал похож на нахохлившегося галчонка, а затем задумчиво прикусил губу. — Я думал, тебе докладывают.

— Да. Но я хочу знать это от тебя.

— Я в основном провожу время в библиотеке и моленной. Последнее время мне нравится малый сад во внутренней части замка. Я познакомился там с одной девушкой…

— Какой? — перебил его Эрик и поднял на Ксавьера ревнивый взгляд.

— Эрик, это просто девушка. Она жена кого-то из твоих рыцарей, — он хотел было сказать «не надо на меня так смотреть», но вместо этого тихо вздохнул и подался вперед, уперся руками по краям от доски и оказался почти нос к носу с королем, видя, как ревность в его взгляде сменяется озадаченностью. — Я знаю, что говорят обо мне в замке. Но надеялся, что ты-то знаешь, что это просто слухи.

— Да, — кивнул Эрик, стараясь хотя бы в глазах Ксавьера не выглядеть ревнивцем, которым он был на самом деле.

И Чарльзу показалось, что Леншерру уже стыдно за внезапную короткую искру недоверия. Юноша вздохнул и отодвинул доску в сторону, понимая, что партию они не доиграют снова, а если бы и продолжили, то он бы победил всего через пару ходов. Он придвинулся к Леншерру и забрал из его пальцев фигурку, отложил ее в сторону и медленно, словно давая королю возможность остановить его, если он того пожелает, стал устраиваться на полу возле короля, полулежа, привалившись к Эрику, удобно устроившись на его ногах, и, когда он посмотрел на Леншерра, то увидел, как тот улыбается. Король, наверное, впервые за долгое время хотя бы немного расслабился и принялся поглаживать Чарльза по мягким отросшим волосам, ощущая, как с каждым прикосновением он чувствует себя все лучше.

— Я лишь пытаюсь защитить тебя, — тихо произнес Эрик, бережно взяв руку Чарльза в свою, переплетая с ним пальцы.

— Знаю, но я не такой хрупкий, как тебе кажется, — с игривой улыбкой произнес Чарльз, не в состоянии больше видеть измученного Эрика, чтобы еще подливать масла в огонь его чувства вины.

— Да, — кивнул король и легко коснулся губами лба своего улыбчивого демона, чувствуя, как в его груди словно расцветает жаркая искра, освещая все теплым светом, заставляя невольно улыбаться лишь от того, что Чарльз рядом с ним, и осторожно приобнял Ксавьера, не желая отстраняться от него. — Чарльз, дай мне совсем немного времени. Ты говорил о восстаниях в Харлоу, и они скоро станут явью. Мне нужно разобраться с этим. А затем, — он прижался губами к макушке Ксавьера, и тот довольно улыбнулся, вовсе не возражая против того, что Эрик почти обвился вокруг него. — Я обещал тебе показать Инвернес. Холодное море и порт. Пляжи и каменного дракона, который…

— …расположен на скале прямо в море. Я читал о нем и видел картинки в книгах, — продолжил за него Чарльз и мечтательно прикрыл глаза. — Но сейчас тебе стоит отдохнуть, — посоветовал юноша и попытался высвободиться из объятий короля, и тот очень неохотно отпустил его. — Я же не сбегу, — мягко усмехнулся Ксавьер и поцеловал Эрика в висок, сам резво поднялся на ноги, пока Леншерр вставал с пола. — Ты разве не должен держать ее в хранилище или церемониальном зале? — вдруг заметил Чарльз, глядя на створчатые дверцы резного шкафа. Одна из них была приоткрыта, и юноша заметил, что там лежит корона.

— Должен, — небрежно ответил Эрик и провел рукой по талии Ксавьера, приглашая его следовать за собой. — Но кому до этого есть дело? Держать ее в хранилище и по каждому официальному случаю гонять туда прислугу, чтобы они видели, что там пустые стены, лишний раз напоминая о состоянии этого королевства? Нет уж, пусть будет под рукой. Это всего лишь корона.

— Всего лишь, — как можно спокойнее ответил Чарльз, хоть и подумал, что это совсем не нормально.

Порой Эрику казалось, что часть его дня просто исчезает из памяти. Растворяется во времени. Вот он только что играл с Чарльзом в шахматы, затем прижимал к себе своего демона, и вот он уже лежит в кровати, а темнота окутывает густой пеленой. Он помнил, что совсем недавно его почти трясло от напряжения, а на губах все еще чувствовалось воспоминание о поцелуях Чарльза, жарких и глубоких. Всего лишь мгновение назад его обнаженный ангел сидел на нем верхом, а Эрик готов был скорее задохнуться, чем отстраниться от его губ. И этот бесенок еще недавно был невинен и не знал, как отвечать на поцелуи! А теперь прикусывает губы и ловко двигает горячим языком, желая быть ближе и сплестись теснее. Эрик посмотрел на спящего Чарльза, устроившегося у него под боком, и приобнял его, начиная бояться, что настанет тот день, когда он вовсе не сможет понимать, что происходит вокруг. Его проклятье, его окутанный тьмой разум. Эрик чувствовал, как путаются его мысли, словно кто-то намеренно переставляет образы в его голове, заставляя чувствовать давно забытый страх или видеть мертвого Шоу. Слышать его голос. Чувствовать его взгляд… Эрик слышал об этом проклятье, но думал, что это лишь оправдание кровожадности династии Шоу. Каждый из правителей, так или иначе, сходил с ума, и Себастьян не был исключением. Но Эрик не думал, что и его постигнет эта же участь.

Его жизнь превратилась в блуждание меж теней и явью. И остановить это он был не в силах. Лишь Чарльз мог. Каким-то непостижимым образом его прикосновения, его улыбка и смех, одно его присутствие помогали развеять тьму. Но теперь даже это не гарантировало, что разум его всегда будет чист от мрачной чехарды образов. И потому он обнимает Чарльза еще крепче, прижимаясь к его мягким растрепанным волосам, и снова обещает — еще совсем немного, и они уедут в Инвернес.

Краем глаза он заметил легкое движение у стены и уже знал, что это его разум вновь решил продолжить пытку.

«Сейчас он спит в твоих объятиях. И тебе так хорошо с ним. Но неужели ты считаешь, что порождению тьмы и греха достаточно вечно измотанного вояки? Сегодня он был такой пылкий. Ловкий. Умелый. Думаешь, только ты всему этому его научил? О-ох, малыш Эрик. Так глуп, что верит развратному демону, стонущему на его члене. Он двигает бедрами так жадно и ненасытно. Ты думаешь, что он только твой. Не будь так глуп. Его окружают красавицы девушки и мужчины, готовые исполнить каждую его прихоть. Жаждущие прикоснуться к столь редкому и возвышенному созданию».

— Замолчи, — прошептал Эрик и закрыл глаза, пытаясь не слышать и даже не думать о Шоу, но он всегда был рядом, а слова его раз за разом достигали самых темных уголков души Эрика, напоминая ему, как хрупко все, что ему дорого, пробуждая самые скрытые страхи. И вот уже глубоко вдыхая запах волос Чарльза, Эрик не может уснуть, невольно думая о стражниках и служанках, ласкающих его гамаюна, стонущих вместе с ним, и гнев голодным зверем клокочет в груди, прогоняя сон.

***

В этой части замка Чарльз практически не бывал и по дороге то и дело бросал взгляды на огромные фрески с изображением древних сражений, вырезанные прямо в стенах. И среди воинов в глаза бросались огромные фигуры монстров, возвышающиеся над людьми. Все те же пернатые гамаюны, что были и в библиотеке, от вида которых Ксавьер невольно вспоминал облик Гамота, скрытый в демонических письменах.