Портреты Пером (СИ)

– Поужинали, согрелись, а теперь к делу. Ты только постарайся воспринять адекватно. Мы с Фоллом решили, что Арсеню будет лучше не в Лондоне, в общем... У него в особняке. Место уединённое, природа, тихо. Фолл комнату подготовил, по высшему разряду.

Джим переводит на него взгляд. До этого смотрел на потолок, залитый стерильным светом лампы дневного освещения.

Новость неожиданная и неприятная.

– И давно решили?

– Пару дней назад. До этого всё цапались по телефону. Джим, ты пойми, – младший упёрся локтями в колени и принялся жестикулировать для убеждения, – ясное дело, что ты больше всех эти десять лет с ума сходил. И никто против тебя не идёт. Но здесь... Короче, вот ты бы хотел вернуться в... лабораторию.

Кажется, после последнего слова он даже слегка смутился.

– Тогда, возможно, стоило, во-первых, оповестить меня раньше? – Джим приподнимает бровь, отставляя кружку с забытым глинтвейном. – И я был бы рад, если бы меня не поставили в известность о вашем решении, а хотя бы посоветовались. Как я должен сейчас реагировать на твоё «мы с Фоллом решили», младший?

Джек нахмурился, потёр переносицу над очками. Посмотрел поверх них, хотя так он должен был видеть мир как набор пятен.

– Решение не было окончательным до сегодняшнего утра. Опять же, если ты будешь настаивать. Или Арсень захочет остаться у тебя. Короче, мы не думали, что ты его... отпустишь. Решили рассмотреть альтернативу.

Он с недовольным выдохом обхватил ладонями свою кружко-супницу и откинулся на спинку дивана.

Джим откидывается на спинку кресла. Сцепляет пальцы в замок.

Замечательно. Прямо интриги плетутся.

– Мне не нравится, что вы что-то решаете за моей спиной, а меня оповещаете постфактум. Это во-первых. Будьте добры, обсуждая что-то, меня касающееся, не принимать решений, не поговорив со мной. Во-вторых, почему вы вообще решаете, что будет лучше для Арсения? Он взрослый человек и способен решать за себя самостоятельно. Джона я тоже оповещу о своём недовольстве.

Джим медленно вдохнул. Младший умудрился серьёзно его разозлить.

– Последнее. – Признавать это было тяжело и неприятно. – Скорее всего, Арсению ваш вариант понравится. Что бы он ни решил, это его решение. Оспаривать его я не буду.

– А я был уверен, что будешь. – Младший несвойственным ему инквизиторским взглядом прищурился сквозь очки. – Уж извини, но твоя одержимость в последние несколько лет... – Он дёрнул уголком губ и отхлебнул из чашки. – Закрыли тему. С решением Арсеня никто спорить не собирается, я уже тебе об этом сказал. Мы просто проработали альтернативу.

– Ты забываешь, что я его люблю и осознаю свою... необъективность.

Джим расцепляет пальцы и прикрывает глаза.

Десять лет ожидания текут перед глазами извилистой лентой. После такого нетрудно сойти за одержимого. Или стать им.

– В наше время вернётся опустошённый, измотанный человек. Джек, я даже не уверен, что он не захочет начать новую жизнь. Действительно новую. И без меня. Я готов ко всему. Учитывай это в... последующих приватных беседах с Фоллом.

– Да не было, мать твою, приватных бесед! – Теперь он разозлился. Опять отставил кружку и напряжённо забарабанил пальцами по подлокотнику. – Обожаю твои формулировочки в духе «держите семеро, я тут самый умный». Что плохого в том, что мы нашли другой вариант, помимо твоей стерильной берлоги? Ты сам-то хоть подумал о таком? Я до последнего был уверен, что щас позвоню Фоллу, а он скажет, что ты опередил меня с этой идеей года так на три!

– Фолл этого не сделал, соответственно, я был не в курсе. Я в третий раз повторяю просьбу – не принимайте без меня решений, касающихся меня непосредственно.

Джим открывает глаза. Спокойно встречает напряжённый и прямой взгляд брата.

– Это касается не тебя, а Пера, – ответил он так же спокойно, хотя и видно, что зло. – Ты, как и мы, никаких прав распоряжаться его судьбой не имеешь. А однако же смотри, думал, что всё уже решено. Похоже на тебя, братишка. Слишком похоже. К слову, раз уж об этом заговорили: есть ещё коттедж в лесу, который Фолл снял на месяц. На днях приезжают родственники Арсеня. Может быть, он уедет к себе.

– Джек, я всё ещё жду ответ на мою просьбу. Ты третий раз от него уходишь. Мне нужно его получить.

Джим знает, что он упрям. Но Джек упорно перевирает его просьбу, каждый раз добавляя в неё новые и новые надуманные смыслы.

– Не могу я тебе этого пообещать. Просто потому что ты чёртов тиран. Был, есть и останешься.

Джек резко поднялся, стянул с ручки кресла своё пальто. Он всё ещё был зол, заметно по упрямой складке между бровей, по тому, как сжаты губы.

– А тебе не кажется, что решать за спиной человека что-то, его непосредственно касающееся, и есть тирания? Абстрагируйся от ситуации с Арсением, я сейчас не о ней.

Джим следит взглядом за злым братом. Его движения стали резче. Дёрганее. Будто это он десять лет ждал возлюбленного.

– Вступать с тобой в философские диспуты я не собираюсь. В частности потому, что ты противоречишь сам себе, в частности – потому что не люблю философию. – Джек вышел из гостиной, продолжив говорить оттуда под шуршание пальто. – Собери сумку, если несложно. Самое необходимое. И держи в машине. Куда бы Перо не решил направиться, возиться со сборами будет некогда.

Шуршание прекратилось.

– Не советую устраивать головомойку Фоллу сегодня. Кэт опять видит кошмары, и ему не до тебя. Доброй ночи.

В прихожей хлопнула дверь, и квартира погрузилась в тишину. Джим только сейчас заметил, что на люстре висит пучок омелы.

Джим решил собрать одну сумку – для начала. Держать в машине запас арсеньевских вещей, чтобы тут же увезти его, куда нужно – идея хорошая. На самый низ – кроссовки в полиэтиленовом пакете, пару джинсов, одни домашние штаны. Туда же толстовку, близняшку той, в которой Арсений попал в особняк. Три футболки – две с длинными рукавами, одну – с короткими.

Было сложно собирать ещё и от того, что Арсения в домашней обстановке он никогда не наблюдал.

Длинный мягкий халат, махровое полотенце. Одно. Понадобится сменное – купить недолго. Тоже самое с пастами-щётками-мылом.

В отдельных пакетах уложил три пары носков и три – сменного белья. В подобие женской косметички – необходимое для перевязки рук, на случай, если Перо решит сразу поехать домой.

Я ничего не забыл?

Дверь хлопнула спустя минут пятнадцать.

Младший ввалился в комнату, внеся запах холодного уличного воздуха.

– Ты – баран, тиран и не желаешь слушать объективных доводов, ну да хрен с тобой, – и хлопнул на стол шуршащие пакеты. Стеклянно стукнули донышки бутылок. – Взял для новой партии глинтвейна. Но если опять заведёшься на старую тему, я его на тебя вылью, клянусь святым Фоллом.

– Ты – недальновидный вспыльчивый человек, который даже не пытается смоделировать предполагаемую реакцию на такое важное сообщение. – Джим кивает. – И если подобное повторится, то одним вылитым на себя глинтвейном ты не отделаешься. Теперь просмотри сумку, я мог что-то забыть или не учесть.

Он скептически пожимает плечами.

– Только в моём случае угроза шуточная, – подтягивая к себе сумку.

– Зато я не упоминал святого Фолла всуе.

Джим усаживается на диван.

– Ты забыл хотя бы дохленький фотоаппарат, – Джек, проинспектировав сумку, рухнул в кресло. – Учитывая, что со своим он не расстался... даже тогда. Солёные огурцы – не смертельно, мы их уже закупили, Софи даже проконсультировала, какой именно фирмы брать. Ну и... – Он пошарил в кармане и выудил нечто ярко-фиолетовое и лупоглазое. Нажал, дождался пронзительного, противнейшего писка и довольно ухмыльнулся. Недавней злости как не бывало. – Мы говорим о Пере. Потому – резиновый осьминог для ванной.

– Не забыл я про фотоаппарат. Но решил, что мы собираем сумку на первые пару дней, в которые он фотографировать точно не сможет. Фотоаппаратуру можно будет довезти и позже. – Джим покрутил рукой в воздухе. – Разница между нашими подходами в том, что ты будто собираешь сумку гостинцев, а я ориентируюсь на практическую надобность первых пары дней.