Портреты Пером (СИ)

От мыслей его отвлёк Энди, зашедший в библиотеку. В одной руке профессор нёс фонарь с догорающей свечкой, в другой – клетку с крысами.

Пробный запуск прошёл на «ура». Энди быстро загипнотизировал своих «подопечных», пока Исами писала на полу слова «вопроса». Среди этих слов две крысы (Арсений заподозрил в одной Нэн – он не помнил другой белой крыски в доме, а питомица давно уже пропала) безошибочно заползали на те, которые были им нужны.

В частности, обе крысы, стоило их отпустить, тут же вползали на слово «trickster», если его стереть – на слова «superiority» и «death», игнорируя «freedom», «luck», «escape» и «soldering Iron» с «grilled chicken», которые Джек приписал для совсем уж кристальной чистоты эксперимента. Они стирали слова каждый раз влажной тряпкой и писали заново, на других местах, но крысы мороз по коже, млять всё равно упорно заползали только на три слова. Энди каждое проползание крыс тщательно вносил в свою тетрадку, Арсений фотографировал для протокола.

Исами присела на корточки, наблюдая за крысами, взяла мел и приписала слова «suffering», «pain», «bloodshed». Крысы в следующем заходе послушно заползли на них.

– Quod erat demonstrandum, молодые люди, – прогнусавил старый профессор внушительно после последнего запуска, поправив очки, – но всё же необходим повторный запуск на вороне или белке.

Джек в последний, десятый раз снял толстенькую белую крысу со слова «death». Животное на его ладони замерло, похожее на сомнамбулу.

– Да хоть на всех сразу, – Арсений махнул рукой. Правда, тут же об этом пожалел – к ночи боль сделалась едва выносимой.

Исами стояла неподвижно. В трепетании пламени свечек она, казалось, мечтательно о чём-то задумалась. Перу её взгляд снова невольно напомнил густую чёрную воду зимней полыньи.

– Вам не кажется это потрясающим – с нами разговаривает сам Дом? Эти стены, кирпичи, окна обладают своей душой, разумом… Хотят нам помочь…

– Да вот как-то мне не весело, а скорей жутко, – пробормотал Джек, запихивая крыс в клетки. Арсений мысленно с ним согласился. Все эти крысы, проклятия и разговорчивые дома, помимо жути, начинали надоедать.

– Ладно, собираем инвентарь и по коням, – он поднял со стола одну свечу, чтобы освещать путь в тёмных коридорах.

Энди был не рад, но доволен. У него давно, с того времени, как почил Ланселот, не было такого насыщенного вечера. Эти не в меру активные молодые люди хоть и мыслили не систематически, слабо владели основными научными методологиями проведения эксперимента, но компенсировали всё энергией и энтузиазмом. К тому же, поддерживали его в желании… ну, пусть несолидном, утереть нос этому наглецу Фрэнсису.

Ноги, правда, побаливали, не получалось поспевать за ними с подобающей скоростью. Поэтому сейчас женщина, имя которой Энди не запомнил, шла впереди и освещала дорогу свечой, за ней – Перо и странный молодой человек с проблемным зрением. Энди шёл позади, напоминая себе, что за подъём по лестнице и плата будет соответствующая.

Они сейчас как раз шли, чтобы доказать некультурному Фрэнсису, что дом обладает разумом, интеллектом и способностью к целенаправленным действиям.

Да, Энди был очень доволен. Немного портило довольство то, что на этот раз они выбирали лексический массив для эксперимента не очень научным способом – выдавали сами. Зато это компенсировалось тематическим и геометрическим разбросом.

– Молодой человек, вы не могли бы пыхтеть потише? – профессор обратился к младшему спутнику, у которого были проблемы со зрением. Всё бы ничего, но сосредоточиться мешало. – Это, в конце концов, некультурно.

– А культурно мусор разбрасывать по всему коридору, что ли?! Я его отпинываю с дороги, между прочим!

– Должен заметить, – Энди пропустил мимо ушей не относящуюся к теме разговора реплику. Этот молодой человек явно не отличался последовательностью, – что дыхание вашего типа вредно. Да-да, я сейчас настоятельно рекомендую вам пересмотреть свои взгляды на способ дыхания. К вашему сведению, то, каким образом организм насыщается кислородом, в значительной степени определяет успешность его функционирования.

Во время физиологической справки дыхание этого невоспитанного юноши становилось только громче.

– Лестница, – предупредил Перо. Свет фонарика осветил узкий лестничный проём и крутые ступеньки.

Энди поправил сползающие очки. Нет, новый управляющий точно добивается того, чтобы все слегли с простуженными поясницами. Теперь вот, после ветреной библиотеки, было крайне некомфортно в душном и уже непроветриваемом коридоре.

В том же порядке их компания двинулась к двери. Теперь пыхтящий, невоспитанный юноша с проблемами со зрением шёл поодаль. Совершенно не желает учиться.

Зато комната, дверь которой как раз открывала женщина, была определённо хорошей. Энди по поведению животных определял – присмирели, успокоились, белка перестала тревожно цокать. В прихожей обычно как с ума сходили, а тут – вон какой эффект. Нужно было это, во-первых, зафиксировать в тетради, а во-вторых, составить спокойные места дома в определённую…

Снова сопит юноша с проблемным зрением. Энди не успевает напомнить ему о важности правильного дыхания, когда в приоткрытую дверь, куда уже проскользнула женщина, проходит и юноша, и Перо.

Обстановка внутри немного напоминает студенческую комнату на заселении в малобюджетное общежитие. Много матрасов, полнейшее несоблюдение элементарных санитарных и гигиенических норм. На кровати (в ботинках!) лежит Фрэнсис, а рядом – доктор Джеймс Файрвуд.

Осознание того, что оппонент недомогает, несколько испортило ощущение торжества.

А животные совсем успокоились. Все. Белка дремлет, свернулись калачиками и прижались друг к другу две крысы в клетке.

– Бардак и бескультурье, – сразу, не давая молодым людям завязать болтовню. – Но атмосфера хорошая. Мне нужно поселиться поближе к этому месту.

– Что случилось?

Женщина уже отставила фонарь и совершенно некультурно забралась на кровать с ногами. Хотя бы туфли догадалась скинуть.

Доктор Файрвуд (вот его уровень культуры и образованности Энди всегда ценил) обернулся к ней, слегка кивнул.

– Крупозная пневмония. И у нас больше нет антибиотиков. Я даже не знаю, есть ли смысл пробовать синтезировать его заново, условия не те. Остаётся благодарить богов, что это не самая заразная форма.

– А для него? – беспокойно и нетерпеливо.

– А для него, не имея антибиотиков, я не могу сказать ничего определённого.

Дальше Энди их не слушал. Не хватало ещё находиться в одном непроветриваемом грязном помещении с больным человеком. Не обращая внимания на говорящих, он положил руку на плечо юноши с проблемными глазами.

– Будьте добры помочь мне с переездом, молодой человек. Я стар, один не справлюсь.

Проблемный засопел ещё сильнее, но клетки подхватил.

– Арсень…

– Ага.

Перо подхватил фонарик и первым вышел в темноту за дверью.

Энди проследовал за ними, размышляя, какие именно книги и газеты нужно перевезти сейчас, а с какими можно и повременить. Шансом нужно пользоваться, раз подвернулся. Здесь и теплее.

Старый профессор для своего нового места обитания выбрал комнату прямо напротив лесенки, ведущей в комнату Пера – то есть, бывшую комнатушку Дженни. Вещей у Энди оказалось не просто много – было ощущение, что они перетаскивают не пожитки из комнатки особняка, а помогают с переездом из двухкомнатной квартиры. Джек бухтел и тихо ругал Энди на чём свет стоит, у Арсения от боли, дикого желания спать и кровопотери кружилась голова. Периодически коридор и дёргающийся свет фонариков (примотали к ремням сумок) плыл, смазывался, звук шагов и бормотание Джека становились глухими, далёкими…

Тогда крыс пихал его в бок, возвращая в реальность.

На последнем заходе, книжно-газетно-матрасном, они столкнулись с процессией – Джим и Фолл под руки вели еле живого Райана, Исами за ними тащила сумку и исходящий паром чайник.

– Переводим в спальню, – пояснил Джим мимоходом. – Если оставить в комнате, кто-то ещё может заболеть.