Портреты Пером (СИ)

Возразить было нечего; оставалось сидеть, потягивать пахнущий дымом сладкий чай, рассматривать в свете фонарика шкатулки и статуэтки, думать о родословной Зеркал и действительно – отдыхать.

– Призрачный слой щас недоступен, – заговорил Арсений, отбивая козырями восьмёрки Джека, которые тот радостно выкидывал на пол одну за другой.

– Значит, призраки вашу версию не подтвердят… А в ад его просунуть?

– Бита. Форса-то? – Арсений выкинул свою карту. – Не выйдет, он этот… диэлектрик.

– Иди в ясеневый лес со своей псевдотерминологией, – Джек, отбив, возмущённо указал в его сторону оставшимся веером своих карт. – Бита.

…Приходил Дракон. Хрипло потребовал у Арсения отданную Алисой карту, на что тот очень натурально изобразил изумление.

– На кой тебе карта? Ничего не знаю, сам сказал, у нас сутки. А до этого она тебе не нужна, пока у меня полежит. Я к ней прикипел, может, отдавать не хочу.

– А ещё выглядишь дерьмово, – заметил Джек. Постучал себя пальцем по уху. – Оборот речи такой, просто слышу, что хрипишь. Валил бы к Джиму, а то сам выловит когда – мало не покажется.

– Угу… – буркнул Арсений.

Несколько секунд Райан смотрел на них тяжёлым взглядом. Исами знала, что для его целей слова «нет» не существует, и почти испугалась. Но он бросил только «делайте» и ушёл, не прикрыв двери…

Через пятнадцать минут по дому зашумел сквозняк. Тэн выглянула из комнаты, и её едва не прихлопнуло закрывшейся дверью. Ветер шумел в коридоре, громыхая дверьми, взлетали под потолок пыльные шторы, перекатывался по полу бумажный мусор.

– О-па. Мэтт играется с вентиляцией, – сделал вывод Джек, даже и не думавший подниматься с пола. – То совсем перекроет, то вот на полную врубил.

Их карты порывом сквозняка тут же сдуло под тумбочку, но крыс и внимания не обратил. Арсений разлил по кружкам оставшийся чай, сопроводив пояснением «пока не остыл», и они принялись пить чай под вой сквозняка.

Обычно, при Кукловоде ещё, проветривание шло не больше десяти минут, но в тот раз ветер продолжал хлестать по коридору и через десять, и через двадцать.

Исами завернулась в плед с кровати, поджала ноги. В комнате сделалось жутко холодно.

Файрвуд ткнул Арсения в плечо кулаком.

– Понял я, понял…

Он поднялся и плотно закрыл дверь. Ветер сразу стал завывать тише. Потом стянул из тумбочки старое полотенце; из его сумки на свет появился скотч. Джек подкатил тумбочку к стенке, а Перо взгромоздился на неё и заклеил полотенцем вентиляционную решётку. Скотч плотно лёг по краям и крест-накрест. Теперь в заткнутой вентиляции бился и тихо выл укрощённый ветер.

– Ну… – Джек выгреб карты из-под тумбочки. – Играем.

– Да, кстати: Джона можно отвлечь вот как, – Арсений щёлкнул своей картой по карте Файрвуда. – Призрачный слой нам щас недоступен, зато Сэм является Старшим, и его-то вызвать вполне реально. Устроим Джону встречу с братиком?

– Идёт, – Джек бросил поверх свою. – Он всё говорил, что на слово тебе не верит – что брат его простил.

– Вот и чувство вины заодно снимем… Исами, тебе как идея? Ритуал провести сможем?

Она хотела уже идти за чашей, но Джек махнул рукой:

– Успеется. Мозгуем дальше.

…Через полчаса они уже вовсю орали друг на друга; то ли Арсений смухлевал, то ли наоборот, но ругались они громко и с явным удовольствием. В коридоре рядом хлопнула дверь, и в комнату, запустив ветер, заглянул Рой. Выглядел он сонным и тоскливым.

С вентиляции сорвало приклеенное полотенце.

Исами подобралась. Джек досадливо поцокал языком, когда карты с пола опять снесло под тумбочку.

– Я понимаю, что предателям расстрел с десяти шагов, но вы б хоть не орали тогда во всю глотку, – хрипло попросил Рой. – Спать невозможно. Либо пристрелите уже сразу.

– У нас тут собрание по поводу проклятия, – ответствовал Арсений важно. – Никак не можем понять, что делать. Экстрасенсорных данных не хватает.

– Н-да? По-моему, вы глушите чай, ржёте и режетесь в карты.

– Разрази меня гром, если одно мешает другому, – Джек хлопнул попытавшегося подменить сдутые карты Арсения по голове футляром от очков. Перо обиженно взвыл.

– Так валите к Уолкману, – хмуро высказался Рой, поняв, что принимать всерьёз его тут не будут. – Он вечно с мистикой парит, может, подскажет чего. И орать вы у него не сможете.

Он исчез за дверью.

– А и правда, он же призраков видит… Попробуем. – Арсений обернулся. – Ну, народ, кто хочет бесплатную лекцию о плохом поведении молодёжи?..

Энди, громко сопя, старательно выписывал нечто на листе бумаги. Профессор спокойно работал в своей комнате, никакой Мэтт ему страшен не был. Здесь же он держал (и в удивительной чистоте!) клетки с подопытными животными: ворону, двух крыс и белку. Белка выглядела несчастной, птица смирилась, а крысы спали.

Когда они зашли, профессор прогнусавил, чтобы плотно закрыли дверь, а то «ужасный, совершенно ужасный сквозняк». Арсений прикрыл дверь поплотнее. В вентиляции гудело, будто она вела прямиком в чёртов ад. У Энди потухла свеча, и теперь он снова поджигал тонкий чёрный фитиль.

Из заколоченного окошка в комнату проникали серые дождливые сумерки. Энди положил тетрадь в круг света от подожжённой свечки. Ровненький бисерный почерк покрывал страницу сплошным ковром. Вверху стояла дата записи – 1 июня 2001 года, время 7:19 после полудня.

– Простите, что отвлекаю, – Арсений зашёл сбоку, мягко обращая на себя внимание Уолкмана, – но нам очень нужна консультация, профессор.

С Энди ничего не могло быть просто так. Однако, узнав тему вопроса, он сразу же отложил записи и принялся расспрашивать их о деталях. Джек, как лицо малоосведомлённое, ему интересен не был, а Исами он просто расстрелял вопросами.

– И если принять за аксиому, чисто гипотетически, что отрицательная энергия, скопившаяся в этом доме, могла обрести свой разум… – вещал Арсений, ощущая себя как на третьем курсе, на экзамене по истории европейской архитектуры, к которому был едва готов, – как…

– Полтергейст, – Энди маниакально блеснул очками.

– Да, только в несколько раз хуже.

Раз так в двести-триста. Всего-то.

– И как любое разумное существо, оно стремится накапливать энергию. За счёт нашей боли и смертей, естественно, – закруглил Перо. – Но дело в том, профессор, что это всего лишь наши догадки. Мы не знаем, как получить подтверждение его активности.

– Ну… как-как, – гнусаво заквакал Энди, поведя рукой, – спросите у дома. Дом видел и его зарождение, и, может быть, увидит смерть. Я подозревал здесь наличие некой паранормальной активности, но думать, что она дошла до разумного уровня… Тем более когда сам дом разумен…

– Простите… а как нам спросить у дома? – Арсений с трудом удерживал вежливый тон.

Руки коснулись прохладные пальцы Тэн. Арсений скосил на неё глаза и с удивлением понял, что она улыбается.

– Что? – Энди, уже ушедший в дебри своих мыслей, явно неохотно вернулся в реальность. – Спросить? – гнусавый голос взвился к потолку. – Я использую этих животных. – Он указал на клетки. Джек поморщился, может, ему не нравились крысы в заточении. – Я их кормлю, не переживайте, молодые люди. Крайне безответственно было бы бросать на произвол судьбы подопытный материал. Кроме того, я использую газеты. Можно было бы книги, но книги и животные… Газеты не жалко. В общем, я гипнотизирую животное, чтобы открыть, так сказать, дверцу, – в этом слове Энди умудрился так гнусаво растянуть гласные, что даже Тэн чуть свела брови к переносице. В её интерпретации – поморщилась.

– …временно ослабив и без того слабый разум… Загипнотизированное животное, открытое воле дома, я сажу на газету. Оно само ползает и замирает на участке текста, важном для понимания. Вот… вот… – Энди принялся раскладывать газетные листы. На каждом красной фломастерной линией был обведён тот или иной участок. – Несколько животных нужны мне для верификации, как вы можете понять… А совершенно невоспитанный высоченный тип, как его… Френсис, кажется, умыкнул одну из моих птиц… Впрочем… Да. Те газеты, где нет нужных слов, животное просто проползает, не садится. Таким образом я отобрал данные, молодые люди, с которыми начал вести работу. Тот юноша, Ланселот… Он был мне хорошим помощником. Мир его душе.