Песнь о Гамаюне (СИ)

— Ваше Величество, — с наигранным почтением произнес глава инквизиции, встречая короля на своей территории. Леншерр успел заметить несколько монахов в темных мантиях, притаившихся в углах огромного зала, и рука привычно легла на рукоять меча, с которым Леншерр и не думал расставаться.

— Что столь срочное произошло, раз Вы не смогли прийти в мои покои?

— В Ваши? Ох, нет, они отныне нечисты, все стены и люди, проживающие в замке, осквернены присутствием той твари, которой Вы позволяете ползать по коридорам Вашей обители.

— Можете прикусить язык. Я не отдам Вам Чарльза. Он мой личный слуга.

— Вы думаете, что можете им управлять? — с сожалением и насмешкой спросил Страйкер и подошел к Эрику, жестом пригласил его следовать за собой, но повел вовсе не к лестнице, ведущей к жилым палатам и залам, а к неприметной двери, за которой скрывался мрачный крутой спуск. Обычно ее охраняли усиленно, но в этот раз для визита самого короля охрана была отозвана.

— Я знаю, что Вы прячете в подвалах, святой отец. Нет нужды отводить меня туда. И, если это была единственная причина…

— Когда Вы были там в последний раз?

— Не достаточно давно, чтобы забыть, на что это похоже.

— Уверены? Это не то же самое, что и Ваша детская комната в королевской части замка. Насколько я знаю, Вы были в зверинце всего лишь раз, когда еще были слишком юны, чтобы понять все в полной мере. Сейчас мне это очевидно, раз Вы держите демона при себе, словно ручного пса, думая, что Вам он не опасен. Я прежде был терпим к Вашей слабой вере, но теперь уже речь идет о слабоумии и глупости, Вы защищаете его…

— И буду защищать. Он мой слуга и моя собственность. И Ваши долгие проповеди не изменят моего мнения. — Страйкер расплылся в улыбке, словно Эрик сказал именно то, на что он рассчитывал.

— Я уже понял за эти две недели, что сознание Ваше закостенело и не слышит разумных доводов. Но не переживайте, Ваше Величество. Я более не буду нападать на Вашего демона. Тот жест был глуп и опасен для меня самого. Поначалу я думал, что одному из наших пленных удалось бежать. Я всю жизнь работаю с этими тварями, но я не экзорцист и не демонолог. Инквизитор, на чей век выпали лишь пара ведьм и множество книг. Сейчас же нечисть словно ползет изо всех углов, и новое поколение, то самое, что смыкает свои ряды под моим началом, куда сильнее и смертоноснее, чем все мы когда-то были прежде. Возраст берет свое, но молодую кровь никто не отменял. А Вам совершенно необходимо напоминание о дьявольской силе, о коей Вы, несомненно, забыли, утратив веру во множестве боев.

— Она всегда была со мной, быть может, Вы не замечали ее лишь оттого, что исповедальни не по мне. Я сам в ответе за все свои грехи и не хочу облегчать свою ношу пустыми разговорами.

Лица Страйкера коснулась тень гнева, однако он сдержал его и неожиданно быстро оказался рядом с королем, тихо зашептал:

— Он та же тварь, как те, что кроются в подвалах нашего прихода. Такой же склизкий монстр с пустыми глазами. Пусть облик его Вас не обманывает. Блудливый демон лишь кажется тем, что Вы желаете видеть, а сам обхаживает всех вокруг, распространяя в воздухе свой яд, лишающий людей рассудка, ввергающий в порок. И праведные девы, и сильные мужья — все просто пища для исчадия ада. Вы пригреваете демона на своей груди и думаете, что будет он покорен? Да Вы слепец. И я не позволю Вам и дальше обманыва… — Страйкер замер, с ужасом гладя на Эрика. Король вцепился в его рясу, сжимая ее крепко у самого сердца, но лицо его вовсе не изменилось, оставалось таким же спокойным и хладнокровным.

— Я убивал и за меньшие оскорбления. Ты угрожаешь мне и моему слуге? Знай свое место. Пусть ты и твои духовные провидцы стоят подле моего трона, но место их всего лишь за моей спиной. Не думай, что я буду твоим послушным псом, каким когда-то был Шоу, — Эрик сильнее сжал ткань в кулаке, и Страйкер испуганно схватился за высокий жесткий ворот одежды, который начал сдавливать его горло.

— Ваше Величество… Вы…

— Именно. И помни об этом. А раз так переживаешь о спасении моей души и разума, так помолись о них с двойным усердием, — Леншерр разжал пальцы и не собирался дальше продолжать разговор, развернулся, и его длинная темная накидка тихо зашуршала, скользя по полу за королем Стратклайда.

***

— В этих книгах история не сходится, — заметил Чарльз и откусил кусочек от кисловатого зеленого яблока.

— Ох, я скажу тебе больше, она не сходится почти во всех этих книгах! — со странным восторгом произнес Хэнк и жадно посмотрел на демона, который обложился фолиантами.

— Так чему именно учат в ваших приходах? Раз тут все напутано.

— Не напутано, просто написано разными людьми. С разных позиций и разной точки зрения. Но оттого же только интереснее, разве нет?

— Возможно, но тут не просто расхождения в точках зрения, здесь есть битвы, которые не упоминаются в других книгах, и жертвы, о которых не пишут другие летописцы, описывающие тот же период.

— Мы учим наших прихожан истории побед нашей великой страны, — словно заученным текстом произнес Хэнк и отвел взгляд, боясь теперь взглянуть на Чарльза.

— Но это книги ваших командующих и воинов. Они и есть история.

— Не все они были… Достоверны.

— И кто решает, что именно достоверно?

— Королевские песочники, смотрители архивов.

— Но здесь все равно есть такие книги, — все еще не понимал Чарльз и налил себе немного вина, на этот раз, не желая прерываться на обед. За пару недель Хэнк стал ему почти что другом. Общаться с ним было приятно и словно оживляло уставший разум Ксавьера, позволяя наконец-то освободиться от вынужденного застоя, и теперь он хотел впитать все истории, которые только мог. И надеялся, что это поможет ему понять хоть что-то о самом себе.

— Да. Их здесь достаточно. Мы знаем, как шли сражения. Знаем, как развивалась Церковь. Как помогала людям вера. И мы знаем, что демоны были изгнаны из наших земель.

— Где? — тут же встрепенулся Чарльз и поднялся со своего места, прихватив огромный библиотечный журнал, который он с трудом мог держать двумя руками, а ведь это была лишь одна книга из многих. Он с грохотом положил журнал перед Хэнком, который казался крайне притихшим, но Чарльз делал вид, что не замечает волнения человека. — Я искал по описям, но не нашел ничего подходящего. Где здесь книги об изгнании?

— Ты что, хочешь… изгнать гамаюна? Ты? — Хэнк тонко хихикнул и попытался скрыть это кашлем.

— Нет, — торопливо ответил Чарльз, но именно в этот момент его сознания коснулся шепот, который не давал ему покоя. Юноша вздрогнул и резко обернулся, сжал рукоять длинного кинжала у себя на поясе, но в тени библиотеки не было посторонних.

— Что такое? — испуганно спросил Хэнк, всматриваясь в тени от книжных стеллажей.

— Ничего. Просто почудилось, — успокоил его Чарльз, но сам смотрел на то, как свет от свечей дрожит на пернатом монстре, высеченном в камне. Юноша медленно опустился на один из стульев, напрочь забыв, о чем он хотел спросить послушника. В висках появилась пока еще слабая боль, а горло стягивало приступом тошноты, который еще можно было легко сдержать.

— Тебе плохо? Подожди, вот… — Хэнк засуетился и принес Чарльзу кубок с вином, и юноша, по инерции, принял его и сделал пару глотков.

— Гамот… — прошептал Чарльз и зажмурился на мгновение.

— Что происходит?

— Ничего. Я… Все хорошо, — Ксавьер посмотрел на Хэнка с улыбкой, но не думал, что смог его обмануть, да это и не было нужно. Хэнк, на удивление, был послушным и не расспрашивал, если понимал, что ответов ему никто не даст. А Чарльз бы не стал объяснять, что в этом проклятом замке он может чувствовать себя хорошо лишь в покоях короля, все же остальное… Пусть юноша и не стремился исследовать замок, но уже оценил его великолепие. Достаточно было всего лишь раз пройтись по его коридорам с открытым глазами и поднятой головой. Эти стены, эти окна и витражи, камни и резьба, гобелены и доспехи, сама архитектура — все вокруг поражало своей изысканностью и грациозностью, которые сочетались с невероятными масштабами. Вот только Чарльзу чудились голоса в этих стенах и холод от этих камней. Порой он видел тени, едва заметные, проскальзывающие на самой грани его поля зрения где-то у уголка его глаза. Может, он просто все еще боялся этого места и всех этих людей. Чарльз сам так считал, но ничего не мог поделать с холодящим кожу страхом, преследующим его за каждым углом и в каждой тени. И головные боли накатывали на него волнами. Поначалу он боялся священников, но за эти две недели понял, что Эрик и вправду приставил к нему необычную охрану. Молчаливые люди, закованные в серебристый металл с гербом Инвернеса, всегда были рядом и не подпускали никого к Чарльзу, если он сам не давал на это разрешения. Даже главного инквизитора.