Портреты Пером (СИ)

– Вот. – Сунул ему под нос обратную сторону найденного в тайнике гостиной кусочка. – И остальные… есть.

– Пойдём тайник?..

– А ну и… пойдём! Так пойдём…

Чтобы собрать паззл, пришлось сползти на пол. Зато здесь было прохладно. Путаясь (Джек ещё что-то бухтел про подвал, скрытые ловушки и тайные ходы, правда, крайне невнятно), вроде собрали что-то, причём один кусок ну никак никуда не подходил. Тыкали его, тыкали, но то тут вырост с впадиной не состыковывается, то там на три впадины почему-то только два выроста… Подпольщик заявил, что это происки маньяка. Опять он прикалывается, дескать, но что ему, суке такому, недолго осталось, потому что… А что «потому что», миру уже не суждено было услышать. Кое-как впихнув кусок в самую середину, Джек вспомнил про праздник.

– И я… спать, – выдал, всё-таки вставая с пола. – Но сначала надо… брата… поздравить…

– Надо, – согласно кивнул Арсений, решительно нахмурившись. – Не каждый день щщ-еловеку… тридцать… И-и-и! – рывком поднялся, тут же, впрочем, схватившись за подпольщика. – Курс на га-а-астиную!..

– Па-а-аздравляю, братишка!

Джим проснулся. Отвык от алкоголя – почти не выпивал со студенческих лет. Ну, не считая периода во время его работы врачом, когда…

– А-х-р-р… – на него навалилось нечто, дышащее алкогольными парами. Судя по неловким движениям конечностей, нечто пыталось его обнять. – Тр-р-рсать… те… ик… бе… трсать…

– Да, именно столько… – осторожно сняв с себя захрапевшего брата, Джим уложил его на диван и прикрыл забытой на спинке кем-то шалью.

Арсень, старательно покачивающийся рядом, пожал плечами.

– Наплся… – он махнул рукой на бесчувственное тело на диване, – ишь как…

– Ты тоже.

Скорее всего, Файрвуд-младший нуждался в принудительной транспортировке по месту жительства, но сам док его вряд ли дотащил бы. Физподготовка не та, да и алкоголь не совсем выветрился.

– Не-э-э… – Арсень с ухмылкой помотал пальцем перед носом Джима. Как он умудрился при этом не сверзиться – оставалось загадкой. – Я не-э-э… того.

– Да ну?

– Я… – кажется, в голову Арсеня не приходило ни одного достойного аргумента в пользу своей позиции. – Я стою.

– Убедительно.

На помощь сего находящегося в сумрачном состоянии сознания субъекта рассчитывать тоже не приходилось. Более того – попроси Джим его помочь в переноске брата, тот не отказал бы. Но на полпути к цели Джек обзавёлся бы храпящим товарищем по несчастью. А дотащить двоих Джим не смог бы, скорее к этому моменту ему захотелось бы присоединиться.

Арсень, покачавшись пару секунд на месте, принял важное стратегическое решение сесть. Умостился на краешке дивана рядом с Джеком.

– Мы вместе… двенадцать… четыре… – доверительно сообщил он доку, неловко похлопав спящего товарища по плечу, – мы… всё… – тяжело выдохнул, – blyat’…

– Вижу. Согласен.

Один храпящий субъектус на диване – не страшно. Но два храпящих и еле помещающихся на диване дылды – перебор.

– Пошли по домам.

Арсень почти не прореагировал на фразу, но на попытку стащить его с дивана не прореагировать не получилось. К чести сказать, сопротивляться он не стал, а только попытался принять вертикальное положение.

– Дооом… дома хорошо, Джимми, – рассудил он, пока Джим старался закинуть его руку себе на плечо, – дома… ябл… ябл… я… blyat’…

– Хорошо дома, хорошо…

Путь до комнаты Арсеня, и так не особенно короткий, в сложившихся условиях приобрёл статус полосы препятствий: непослушная дверь гостиной, коридор, дверь в прихожую, лестница, ставшая вдруг шаткой и до безобразия длинной, ходуном идущий коридор – до этого ведший себя исключительно прилично.

Кажется, последний выпитый Джимом бокал был лишним. Но Дженни так просила допить с ней остатки вина, что отказать было попросту грубо по отношению к устроительнице вечеринки.

– А я-а-а… иду-у-у… шагаю по… чему?

– По коридору.

Несмотря на то, что Арсень пытался помогать Джиму в перетаскивании себя любимого, дело шло туго.

– Нет. По Ма-а… Ма-а-а… этой…

– Скве. По Москве, если я правильно тебя понял, – Джим поправил перекинутую через его плечо руку. Судя по движению шеи, Арсень кивнул.

– Да. Я иду… по ней.

Отвечать Джим не стал. Долгожданная дверь была уже близко, но потрать он силы на душевный разговор, опасность не дойти стала бы угрожающей. Ещё эта маленькая чердачная лесенка…

Шаг…

Шаг…

Ещё шаг, и Арсень снова пытается спеть что-то из неизвестного англичанину репертуара. Забыл слова после второй же строчки.

Ещё шаг.

Выспрашивает продолжение песни у Джима, но силы на ответ тратить всё так же не хочется.

Ещё шаг.

Ещё.

– Ф-ф-ух…

Привалив Арсеня к двери его комнаты, Джим мысленно возблагодарил все двери мира. Сам дотащенный уже не пел – он оглядывал дока с каким-то странным выражением. Слегка прикрыл глаза, склонил набок голову. Док даже начал опасаться, что Арсень заснёт уже прямо тут. А если придётся его дотаскивать до кровати, к себе Джим уже не пойдёт: свалит Арсеня на мягкую горизонтальную поверхность, а сам упадёт рядом.

– Сам дойдёшь дальше?

Скажи да, скажи да, скажи…

То ли подействовал умоляющий взгляд, то ли мысль транслировалась прямиком в череп Арсеня, но тот кивнул.

Джим надеялся, что облегчение вырисовалось на его лице не слишком явно, но улыбку сдержать не мог.

– Хорошо, тогда…

Чуть выше локтя дока легли горячие – он через ткань чувствовал насколько – пальцы.

– Э… что…

Джим не понимал, в чём дело. Драться им, вроде, не с чего.

Пальцы сжали его руку ещё сильнее и дёрнули на себя. На секунду потеряв равновесие, Джим оказался прижат спиной к тому месту, где раньше стоял Арсень, а сам виновник произошедшего сейчас стоял близко-близко к нему. Так близко, что можно было разглядеть своё отражение в его полуприкрытых глазах.

Джим вырвал руку из всё ещё крепкого захвата.

– Слушай, это уже…

Его верхнюю губу огладила подушечка пальца. Потом нижнюю.

Джим одеревенел. Происходящее никак не могло быть взаправду, потому что Арсень не… он же встречался с Кэт, та сама рассказывала, на вечеринке они были вместе…

– Арсень, слушай, – речь стала торопливой и сбивчивой, руки сами собой упёрлись в грудь напротив, – я не… то есть ты понимаешь, я не против такого, но…

Палец, скользящий по губам до этого, прижался где-то в самом уголке губ. Как бы соглашаясь сам с собой, Арсень кивнул и резко прижался к ещё пытающимся разговаривать губам Джима.

Файрвуд слышал его дыхание – шумное, сбитое, как у пытающегося обнять его полчаса назад брата, чувствовал отчётливый запах спирта и дуновение воздуха на своей щеке.

Как же давно у него никого не было. Год? Два? Вечность, чёрт возьми.

По обе стороны его головы упёрлись в дверь ладони.

Глаза сами собой закрылись.

Губы, целующие его, двигались резко и требовательно, прихватывали, прикусывали, иногда Джим чувствовал язык, оставляющий на губах – и дальше – мокрые дорожки. Арсень навалился на него всем телом, буквально вжимая в шершавую поверхность двери, и, стоило слегка приоткрыть рот, как в него скользнул горячий и влажный язык.

я не...

Уже не осознавая, что сам целует не менее жадно, не менее грубо и требовательно, Джим провёл ладонями по его горячей груди, собирая в складки ткань рубашки. Арсень, не отрываясь от поцелуя, перехватил одну из его рук и прижал её к своему паху.

Док едва не застонал от ощущения горячего и пульсирующего бугорка в своей ладони. Его вторая рука медленными рывками поползла вниз, к краю проклятой, отделяющей его от горячей кожи ткани.

Горячий…

Сознание отключалось с потрясающей готовностью, алкогольный шум в голове усилился…

Заполнил собой всё окружающее…

Тихо рыкнув в губы, Арсень прикусил нижнюю. Отпустил. Снова впился, больно, почти голодно.

Кожа… Горячая чуть влажная кожа под ладонью… Джим собирал её в складки, мял пальцами, водил по ней подушечками, вминая их в мягкую поверхность…