Портреты Пером (СИ)

Кот сжевал колбасу, чихнул и вернулся к боданию его ног.

Не наелся.

Перекармливать Кота Джон не стал. Крутанувшись в кресле, повернулся лицом к мониторам и достал из ниши под столом бутылку вина.

– Французское. Хочешь? – он поднёс бутылку к носу Кота. Тот понюхал и отвернулся. – Зря. Марионеткам я такого хорошего не давал.

Кот несогласно мявкнул. Ему было наплевать на качество вина, он жаждал продолжения банкета. Своего банкета, с колбасой.

Густо-алая волна сбежала по горлышку сосуда, перетекая в бокал. Джон задумчиво смотрел, как прозрачный хрусталь заполняется жидкостью благородного багрового оттенка. Это было красиво.

– Не хочешь – не ешь, – он поднял ещё один кружок колбасы из рядом стоящей тарелки. На тарелке покоились ровные колбасные кружочки с одной стороны, с другой – тонкие ломтики тёмного хлеба. – Держи.

Кот с готовностью метнулся за очередным, шмякнувшимся о пол, кружком. Джон усмехнулся.

Приятно иногда побыть добрым.

– Ничего-то ты не понимаешь, – укоризненно произнёс он вслед Коту. Кот был согласен не понимать, если его за это продолжат так хорошо кормить – у Дженни он видел колбасу намного реже. – А я устрою собственный праздник. С днём рождения, Джим.

Хрустальный бокал коснулся мерцающего монитора.

Дженни подарила доку белый медицинский халат. Марго, страшно смущаясь, вручила толстую записную книжку – наверное, заметила, что старый блокнот вот-вот закончится.

– Там посвящение, – предупредила она, – с задней стороны обложки.

Посвящение, расписанное на полторы страницы, вещало о том, как они все – в особенности, сама Марго – любят и ценят дока, какой он хороший и умелый.

«Джим, ты самый лучший человек, которого я знаю, – шло в конце. – Я была бы счастлива узнать тебя ещё лучше».

– Э-м-м… спасибо, Марго, – других слов в голову как-то не приходило. Подумав, Джим неловко поцеловал девушку в щёку, – ты очень красиво написала.

– Тебе понравилось? – Марго подняла на него сияющие глаза, – ты знаешь, я давно…

– Братище, ты совсем старый стал! – сзади на Джима навалился неизвестно когда появившийся в комнате Джек. Он был ещё более взлохмачен и весел, чем обычно. К тому же, от него явственно пахло чем-то медицинским. Принюхавшись, док понял, что это – запах спирта, причём, очень хорошего. – А я-а-а тебя тоже поздравляю. Очень.

Смазано чмокнув брата в щёку, Джек повесил на его шею явно самопального производства стетоскоп.

– Там в куче ещё коробка чистейшего спирта из запасников Билловых. От всей нашей фракции.

– Пр-р-рысоединяюсь… – Арсень вылез как чёртик из табакерки, но не сказать, что Джим не ожидал. Запах спирта и от этого индивидуума так же не стал сюрпризом. – Я только сегодня закончил.

К висящему на шее прибору присоединился ремень из очень плотной мешковины – сумка. Новая.

Оба подарка были как нельзя кстати.

У Джима потеплело на сердце. Получается, брат заметил, что стетоскопа ему очень не хватает при осмотре. А от мысли, что Арсень обратил внимание на его совсем пришедшую в негодность сумку, стало совсем хорошо. Настолько, что док даже отказался от идеи отчитать двоицу за распитие спирта.

– Ребята… – повернувшись к новоприбывшим, Джим тепло обнял их за шеи, – я так рад… Мне тридцать, Джек, можешь в это поверить? Уже тридцать!

– Тогда желаем тебе дожить до тридцати одного, – Арсень расплылся в улыбке.

– А чего не больше? – не понял Джек. Арсень постучал кулаком по лбу.

– А до тридцати двух мы на следующий год пожелаем!

Отлепившись от именинника, продолжая обмениваться подколами и тыкать друг друга локтями в бока, они отошли к дивану.

Джим огляделся. Большинство народу, довольно переговариваясь, грудились у стола – который и впрямь вызывал восхищение. Если вспомнить, в последний раз поставка от Кукловода была куда больше обычного.

У рояля уже собрались благодарные слушатели Лайзы – девушка, оказалось, неплохо владела клавишными инструментами. Сейчас собравшиеся внимали её импровизации на тему балетов Чайковского. Дженни стояла рядом, покачиваясь в такт переливам мелодии и сложив руки на груди. Алиса сидела в кресле, закрыв глаза, и только тонкие пальчики выстукивали ритм на истёртом бархатном подлокотнике. Даже Энди заслушался – сейчас линзы его очков, поблескивающие в электрическом свете лампы, делали его ещё больше похожим на сюрреалистическую лысеющую сову.

Закери и ещё пара подпольщиков, не заинтересованных в музыкальных композициях классического характера, уселись на полу перед камином и играли в карты. Закери вовсю старался жульничать, и иногда его старшие товарищи даже делали вид, что верят. Нечасто, правда.

Джим налил себе полстакана вина – Дженни очень просила всех на празднике потреблять спиртное умеренными порциями, так как иначе на всех могло не хватить. Налил и встал поодаль – наблюдать за собравшимися здесь было очень приятно: спокойные, расслабленные, такое нечасто можно увидеть. В свете расставленных повсюду свечей, под музыку… Тем более радовало, что в ближайшее время никто не станет нуждаться в его услугах как врача.

К играющим в карты присоединился последователь по имени Харрис – высокий, черноволосый. Насколько помнил Джим, этот парень мнил себя разбивателем сердец, несмотря на то, что встречаться с ним никто особенного желания не изъявлял. Поговаривали, правда, что он спит с Алисой, но слухи Джима никогда особо не интересовали. Харрис посмотрел на играющих, потеснил Закери, чем заработал ощутимый тычок в плечо, и взял карты.

На некоторое время даже фракционные разногласия были забыты.

– Не скучаешь? – голосок Дженни прозвенел под самым ухом. Джим вздрогнул – задумался и не заметил, как она подошла.

– Как тут можно скучать?

Вино было неплохим. Даже ему, не ценителю, было заметно с первого глотка – без неприятных запахов, градус практически не ощущается. Дженни хихикнула и налила вина и себе, но отставила бокал на столик.

– Ну и молодец. А у Джека идея…

– Какая? – Начало фразы настораживало. У его брата редко бывали безопасные идеи.

– Народные игрища! – Девушка радостно хлопнула в ладоши. – Но с испытаниями ещё не определились! Ему сейчас Арсень помогает. А я вот стоять подустала…

– Игрища?

Кажется, с заявлением о том, что в его услугах никто нуждаться не будет, Джим погорячился.

Тем временем люди определились с идеей.

– Дженни, у нас хлеба много?! – высунулся из толпы Джек.

– Да, очень… – та не совсем сообразила, чего от неё хотят, – на кухне почти половина ящика забита…

– Народ, на кухню! – взревел этот юный вождь пролетариата, и почти все собравшиеся ринулись по указанному адресу.

– Что это с ними? – Дженни обернулась к закрывшему лицо руками Джиму. Тот же уже не знал, плакать ему или смеяться.

– Его любимая игра. С детства. Поедание на скорость.

Следующей гениальной задумкой его брата стала игра «Сорви шапку». Трое сыто икающих парней вышли из игры сразу же: Джим распознал в них жертв бездонного желудка Джека. Он точно был четвёртым, и он точно выиграл.

Остальные обступили кругом двух вызвавшихся: обоим, вернее, и парню, и девушке – Нэт вызвалась участвовать – привязали левую руку за спину, а на головы нахлобучили головные уборы. За неимением двух нормальных шапок Нэт досталась вязаная беретка Дженни.

– Готов поспорить, что она выиграет, – Джим с интересом развернулся к этому действу. Дженни, потягивающая вино маленькими глотками, пожала плечами.

– А с чего ты взял? Берет стащить легче.

Кажется, половина, болеющая за бравую подпольщицу, считала так же. По крайней мере, завывали они очень недовольно, пока Нэт не погрозила им непривязанным кулаком.

– Легче. Но я с ней пересекался пару раз, – Джим сделал глоток, – она не просто шапку, она её вместе с головой оторвать способна.

Уже через минуту черноволосая подпольщица доказала правоту главы последователей. Без потерь со своей стороны она сорвала вязаную шапку с огромным помпоном с крупного, но неповоротливого последователя, и теперь радостно размахивала ей.