Портреты Пером (СИ)

Джим озадаченно посмотрел на Арсеня. Почесал затылок.

– Я не знаю, где я умный, но точно не в этом. У меня… не получается отношения с девушками выстраивать. Никогда не получалось. Я же весь в работе, мне это и не требовалось как-то…

– Как это – не требовалось? – Вот теперь по Арсеню было видно, что он окончательно запутался. В качестве поддержки подтянул к себе чистый лист и карандаш, принялся что-то черкать, даже не глядя на бумагу. – В смысле… совсем, что ли?.. А сейчас тогда зачем?

Джим смущенно отвёл взгляд.

– Сейчас… думаю, всё дело в том, что у меня был слишком долгий период воздержания. И это тоже проблема – честно ли начинать отношения лишь потому, что требуется разрядка?

– Да какая разница? – Карандаш что-то быстро вычертил на бумаге; Арсень фыркнул, теряя интерес к разговору. – Половина из них на таком же точно голодном пайке и только что на стенку не лезет. Не думаю, что твоя ассистентка – исключение. Она ж только на тебя заглядывается, ни с кем больше… Так что… – он чуть наклонил голову, окинул взглядом рисунок, что-то отчеркнул, принялся штриховать, – не разнесите там в первый раз ванную с радости.

– Я… – несколько заторможено сказал Джим, поднимаясь, – не рассматривал вопрос с подобной стороны. Ну… до свидания… извини за беспокойство…

– Да чего там, обращайся, – невнимательно пробормотал Арсень, не отрываясь от рисунка.

Набросок доктора вышел каким-то грустным. Арсений несколько минут вглядывался в линии, так и эдак.

– Надо ж, с чем у людей проблемы бывают, – сказал глубокомысленно. Случайно перевёл взгляд на картину… по верху, над крышей горельефного особняка, пролетела ворона. Совершенно точно! Арсений потряс головой. Ворона добралась до края картины и исчезла за рамой.

– Положим, всё-таки не глюки…

Он ощупал края рамы. Между ней и поверхностью картины была щель. Чисто теоретически туда могла пролезть такая фигурка.

Впервые за долгий день проснулось чувство голода. Пришлось отложить инспекцию и плестись на кухню – на авось Дженни ещё там, или что-то осталось от ужина.

Предчувствие не обмануло: несмотря на поздний час, девушка действительно ещё была на кухне. Перемытая посуда уже в шкафу, другая партия обсыхает на расстеленном полотенце, хозяюшка вытирает чашки, на плите шипит закипающий чайник – не тот большой, обычный, а маленький, с изящно изогнутой ручкой. В любимом кресле Дженни свернулся калачиком Кот. В этот раз бродягу не интересовала даже Нэн, лазающая по верхушке холодильника.

– Ой, Арсень! – Дженни отложила полотенце. – Тебе уже лучше? Я думала, вас с Джеком до завтра тут не увижу…

– Ну, его, может, и не увидишь, – Арсений против воли улыбнулся. Всё-таки редко какая девушка умеет создавать вокруг себя такую атмосферу уюта. Он был усажен за стол, а уже через минуту получил чашку ароматного исходящего паром чая и тарелку с печеньями. Дженни устроилась напротив со своей кружкой.

– Все разошлись, а мне что-то не хочется спать, – поведала, водя по столу пальцем и задумчиво наблюдая за его движениями. – Даже хорошо, что ты пришёл. В одиночестве здесь иногда бывает грустно.

– Наверно, сегодня просто день такой, – Арсений с хрустом надкусил печенье. Песочное, любимое с детства. – Эш-шо как у меня… на родине. Вот… – пришлось отложить поглощение печенек, – после праздников. Однокомнатная квартира, первое января, утро, куча храпящих родственников, которые накануне полночи бухали и теперь спят до обеда. И ты ходишь по квартире среди этих спящих тел и не знаешь, куда приткнуться.

– Какие у вас ужасные праздники, – Дженни, покачав головой, аккуратно подняла от стола чашку.

– Да не, нормальные. Просто… – Арсений стянул ещё печеньку, – надо либо участвовать, ну, так же пить, либо вообще на них не быть. А мы с сестрой тогда совсем мелкие были… Вкусные печенья, кстати.

– Спасибо. – Девушка улыбнулась, но улыбка тут же завяла. – Сегодня особняк прямо как ваши праздники… – Она помолчала, закусив губу, потом заговорила быстро, немного сбивчиво. Арсений так понял, что именно об этом она и хотела поговорить на самом деле.

– А ещё Джим такой грустный… Я его сегодня когда за обедом увидела… Он, конечно, сказал, что всё хорошо, но я же вижу, что нет. Как думаешь… – Дженни запнулась, встретив взгляд Арсения, – ему праздник не понравился?

Арсений несколько опешил. Среди всех возможных предположений грустности дока это было самым… необычным.

– Вряд ли… – выговорил с трудом – едва не подавился печеньем. – Сегодня ж все с похмелья, он, скорей всего, тоже. А с похмелья весёлым не будешь.

– Думаешь, только поэтому… Тебе чаю не подлить?

Арсений ещё не успел ничего ответить, а его чашка уже оказалась до краёв. Кажется, Дженни поверила, потому что снова начала улыбаться. Схватила недовольно мявкнувшего Кота, сама уселась в кресло, положила мурлыку к себе на колени.

– А у нас по картинам игрушки летать начали, видел? – спросила неожиданно. – Кукловод сказал, их надо ловить. Но не руками, а то порежешься, у нас в торговом автомате для них ловушки продаются… Крошечные такие, сачки и клетки. Размером прямо под игрушки сделаны…

Арсений мысленно послал горячий привет Кукловоду. А он-то думал, почему следов за время его отсутствия в комнате днём прибавилось изрядно. А теперь, с этими игрушками, к автомату начнут шастать вообще все. Кому не лень будет, разумеется.

– А я с утра думал, что привиделось.

– Нет-нет, они настоящие. Закери уже с десяток поймал, – девушка слегка нахмурилась. Рука, поглаживающая Кота, замерла. – Теперь бегает, пристаёт ко всем с игрой в карты на жетоны. Хочет на сачки накопить.

– А, это ты намекаешь…

– Именно! Если тебя попросит сыграть, не соглашайся.

– Ну хорошо… – Арсений хотел спросить, какая награда за поимку, но не успел, Дженни уже рассказывала дальше:

– …и новое испытание. Кукловод их «невидимые чернила» называет. На бумаге по несколько букв слова появляются. Медленно-медленно. Если догадаешься, что зашифровано, то хорошо, но в основном все опаздывают. Сегодня столько проигрышей в комнатах было, многие в ловушки попадали… Кажется, Кукловод на нас рассердился за вчерашнее.

– На него похоже, – пробормотал Арсений, делая в памяти мысленную галочку.

– У Джима опять столько работы. Только день и отдохнул. А ещё…

– Ещё… А год, случаем, не сменился?

Дженни озадачилась.

– Год? Почему?

– Просто… – Арсений отставил наполовину опустевшую чашку, – столько всего за день произошло, как будто меня год тут не было.

Она как-то нарочито улыбнулась.

– Да нет, год тот же. А вот ты теперь во фракции.

С её коленей спрыгнул Кот, потягиваясь, медленно зашёл под стол и пристроился к ногам Арсения.

– Ну да.

– Ты же не хотел выбирать.

– Ну, так надо. Все по фракциям. Ты – нет, но ты… особый случай. Наверное, единственный мост между двумя группами психов.

Дженни ничего не ответила. Арсений поблагодарил её за чай, сам сполоснул чашку и собрался уходить.

– Не только я, – тихонько сказала девушка, глядя в сторону. – Кукловод тоже.

– Ты о его проповедях про свободу?

– Нет… не знаю. – Она поднялась с кресла, не глядя отряхнув подол юбки от чёрных шерстинок Кота. Решительно выпрямилась, встретив его взгляд. – Но мы же не должны враждовать между собой, хотя бы здесь, в этом доме. Мы же не для этого все здесь оказались! Почему надо обязательно делиться, ругаться, устраивать тут… войну Алой и Белой розы… Арсень, я не понимаю! Ты ведь тоже теперь так будешь…

– Да откуда мне знать, что будет, Дженни? – попытался возразить и при этом не повысить голос, – надо карабкаться, как-то выбираться на свободу. Мне кажется, Джек может придумать, как нас всех отсюда вытащить, потому я и стану помогать его фракции, вот и всё. А воевать с кем-то…

– Это ты сейчас так говоришь. – Девушка опустила голову, стянула со стола полотенце и теперь мяла его в руках. – Извини. Что-то я… устала, наверное.