Портреты Пером (СИ)

– Ты послужила на благо чистоты этих стен, – пробормотал пострадавшей тряпке, комкая её и швыряя в корзину с мусором. И понял вдруг, что короткий кладовочный инцидент обесточил так, словно он отмотал полноценную пятичасовую тренировку.

Алиса, внимательно наблюдавшая за ним из-под полуприкрытых век, спохватилась, нашарила и натянула скинутое бельё, одёрнула слегка мятое платье и снова обернулась к нему. Секунду смотрела пристально – Арсений даже оторвался от застёгивания ремня на джинсах. И успел заметить в этом взгляде что-то... живое и почти умоляющее.

Это его обескуражило. Пальцы, сорвавшись, пропустили нужную дырку на ремне.

Показалось

– Если... захочешь меня найти... – Алиса на секунду умолкла, пытаясь восстановить дыхание, отвела глаза и пригладила волосы, – а в комнате не застанешь... спрашивай Джима. Он обычно в курсе.

Она выскользнула за дверь, только мелькнул край красного подола.

Когда Арсений таки дотащил коробку с посудой до гостиной, к нему пристали сгрудившиеся у камина подпольщики, втянув в разговор. Явного давления на него не оказывали, но до того момента, как удалось от них ускользнуть, кто-нибудь из крыс по подводу и без бросал фразы вроде «да мы вместе ещё и не такое сделаем», в общем, под конец разговора Арсений мечтал снова стать тяжело больным – там хотя бы не лез никто.

Сейчас, в тихом безлюдном подвале, он присел на ящик, прислонился спиной к деревянным полкам-стеллажам. Вспомнил – ещё до того, как он свалился, старые конструкции от сырости и наваленной рухляди проломились, пришлось вместе с Джеком и ещё парой подпольщиков искать доски, пилы и гвозди, чтобы чинить. Глубоко вздохнув, он уставился в освещённый единственной тусклой лампой потолок и постарался выкинуть из головы все мысли.

– О, вот ты где. – В подвал спустился сам упомянутый глава подземной фракции. Остановился у края лестницы. – Дженни тебя по всему особняку искала, говорит, они потеряли коробку с этими… фонарями гофрированными... ну ты знаешь, их ещё тот белобрысый вертел.

– Блин, да мне-то откуда знать? – отозвался Арсений раздражённо. – Утром вроде в гостиную относили.

– А, ну передам. Ты… я спросить хотел.

Дай догадаться, о чём это, а? – мысль была чересчур саркастичной, но Арсений с собой ничего поделать не мог.

– Куда ты примкнёшь, – уверенно договорил Джек. – Если к воронам, то лучше сразу скажи…

– Ещё один вяк на эту тему – и я тебе засвечу, честное слово, – раздельно проговорил Арсений, прямее садясь на ящике. – Сегодня, когда шумиха ночью уляжется, пойдём открывать второй замок.

Подпольщик просиял.

– Блин, я знал… нет, я… мы теперь такое устроим… Короче, я щас! – радостно рявкнул уже с лестницы.

Арсений зевнул и снова привалился к полкам. Идти наверх совершенно не хотелось. Вернулся Джек спустя минут пятнадцать.

– Сегодня объявлять не будем, – заявил решительно. Занял соседний ящик, принялся на нём раскачиваться с крайне воодушевлённым видом. – Я пока только Биллу сказал, что ты с нами. Старик второй месяц из запоя не вылезает, мы уже как только… а тут, ты не поверишь – даже интерес какой-то во взгляде появился! – Джек перестал раскачиваться и слегка нахмурился. – Не знаю, правда, что его заинтересовало, паззлы эти двадцать четвёртые, ключи или то, что теперь тебя брат за его спиртом посылать не будет… но если он из запоя выйдет… А, – отмахнулся, – всё равно наши его второй тайник выгребли. Зацени, наш фракционный подарок!

Подпольщик ушёл в дальний конец подвала, чем-то долго стучал, вернулся с небольшой картонной коробкой. Установил на свой ящик, раскрыл осторожно. Внутри красовались шестнадцать бутылочек спирта, четыре на четыре.

– Джим будет счастлив, – прокомментировал Арсений, заглянув в коробку. – Этого ж на полгода хватит. Только ленточкой перевязать не забудь.

– Ага, очень смешно. Надеюсь, Дженни со своей подарочной манией от меня отлипнет, – Джек уже шуршал на одной из полок. – Правда, это не весь спирт, тут ещё остался… что… нет, ты погляди! Это сколько надо было выбухать?! Так вот чего они вчера…

Арсений, подойдя к полке, узрел причину возмущения подпольщика. Раньше скрытые ящиками с инструментами, там стояли две больших бутыли – пустая и наполовину полная. Во второй на дне лежали ломтики яблок – наверно, неизвестные вредители пытались сделать что-то вроде фруктовой настойки. За корзиной валялись и сами яблоки – частично обрезанные; апогеем был кусок подсохшего надкусанного хлеба с растаявшим сливочным маслом. К натюрморту прилагались так же три разномастных стакана.

– Нет, и как это называется?!

Арсений не выдержал больше с серьёзным видом наблюдать сию картину и принялся смеяться. Мрачное настроение как рукой сняло.

– Ну ты ж сказал… – выдавил сквозь смех, – что люди занимались… ликвидацией спирта… Ну так они его и ликвидировали… старались…

– Будешь ржать – шов разойдётся, – пригрозил подпольщик, принимаясь обыскивать полки рядом. – Ну всё, я кое-кому бошки поотрываю…

Пришлось ухватиться за край стеллажа. Кое-как успокоившись, Арсений оценил оставшееся количество запасов.

Вспомнил, что ещё целый вечер терпеть перешёптывания, намёки обеих фракций и приставания Кэт…

А чем не идея? Хоть повеселее будет.

– Кстати, – заметил как бы невзначай, – на моей родине принято радостные события тут же отмечать. Такая примета… Вроде хорошего начала большого совместного дела, – он наблюдал, как Джек носится по подвалу в поисках других следов «ликвидации» спирта. – Иначе удачи не будет. Так вот, спирт для такого…

Подпольщик швырнул в угол ещё одну пустую бутылку. Плюхнулся на ящик, всё ещё сердито сопя.

– Ладно, – махнул рукой, прищурившись в сторону ухмыляющегося новичка. Вытащил из кармана газетный свёрток. – Бутерброды. Стащил в обед с кухни. Между прочим, чуть не схлопотал… и забыл в кармане. Давай свою традицию, всё равно трёх бутылок как не бывало. А потом пойду на массовую казнь виновных.

Джим спал до самого вечера. Спал без снов – истосковавшийся по полноценному отдыху организм вовсю старался использовать полученные каникулы.

Отдыхать Джим не привык. Настолько не привык, что утром, как обычно, когда ещё не рассвело, вышел из комнаты на завтрак – готовился к обычному трудовому дню. Дженни подловила его на полпути, всучила поднос с завтраком и потолкала к комнате. Согласно её словам, ему следовало находиться у себя весь день, исключая походы в туалет – они за работу не считаются.

После – завтрак, чай, заботливо принесённый добросердечной Марго, и книги. Первоначальную мысль заняться записями в блокноте: просмотреть симптомы нынешних больных, проанализировать, подыскать хорошее лечение, он отбросил сразу же.

Идея Дженни устроить всеособнячный отдых ему очень импонировала. А какой отдых, если он собирается заняться чем обычно? Посему блокнот был отложен на тумбочку, а впоследствии и вовсе засунут поглубже в сумку – от греха подальше. Туда же отправился его любимый сборник лабораторных работ. В идеале следовало бы почитать что-нибудь художественное, но «Мифы Кодзики» покоились у Арсеня, а больше ничем подобным обиталище скромного врачевателя не располагало. Самым развлекательным в его комнатной библиотеке оказалось несколько трудов научно-публицистического характера, на них он и остановился.

И не понял, как заснул. Казалось, вот только штудировал данные о фуллерене, поражался замысловатым свойствам этого углеродного соединения. Более того, первые полчаса сна – Джим был почти уверен – он продолжал читать. Он слышал шуршание страниц, ощущал прохладу бумаги на пальцах, касался, перелистывая, тонких кромок листов. Когда это успело смениться мягкой и уютной темнотой сновидения? И когда сквозь это толстое покрывало тьмы начал пробиваться зовущий его голос?

– Джим! – Чья-то рука упрямо трясла его плечо, – ничего себе заснул… да Джим же, вставай!

– А? Что?

Заснул в одежде. С ним не было такого с выпускных экзаменов в университете, когда он сутками готовился к последнему тесту. Помнится, тогда его бросила с трудом завоёванная полгода назад девушка – не выдержала того, что учёбе отдаётся больше внимания, чем ей.