Портреты Пером (СИ)

– Мои – хоть и запоздалые – поздравления, Арсень. – Сегодня Кукловод явно был в хорошем настроении, судя по тону. – Второй ключ у тебя.

– Да, просто великолепно. А вот это, – Арсений указал на пистолет, – никак не прокомментируешь?

Из динамика послышался смешок.

– Хорошенько подумай, как распорядиться своей находкой. – Пауза. – И осторожней, когда пойдёшь открывать второй замок… Путь до прихожей длинен, а с твоим везением можно запросто умереть по дороге…

Лёгкий щелчок возвестил об окончании аудиенции.

Арсений вздохнул, ещё раз оглядев вываленное содержимое своей сумки – и принялся запихивать всё обратно. Кроме перевязанных листов – решил, что посмотрит потом, а пока закинул в сундук с прочим хламом. Это терпело. Гораздо важней было придумать, как распорядиться пистолетом.

====== 26 сентября – 2 октября ======

Двадцать шестого числа, прямо с утра, Джим разрешил Арсению выходить из комнаты, но строго-настрого запретил проходить испытания. Есть тяжёлую еду (по мнению Джима, тяжёлым было, кажется, всё, кроме овсянки и фруктов) пока было нельзя, ввязываться в повседневные дела особняка – тоже, и Арсений от нечего делать вандылялся по коридорам и читал стикеры на дверях соседей. За время его отсутствия бумажки существенно поменялись. За этим занятием его застала Дженни – она как раз шла из ванной на втором этаже, неся таз со свежевыстиранным бельём.

– Тебе нечем заняться? – спросила с надеждой.

– Есть, – заверил её Арсений на полном серьёзе. – Я чешусь.

Девушка озадачилась.

– Зачем? – спросила, слегка нахмурившись.

– Потому что мыться нельзя. А без этого моя жизнь теряет всякий смысл. Остаётся только чесаться.

– Ну вот ещё… – она водрузила тазик на подоконник заколоченного окна. – Как там твоё задание? Или нет, подожди… приходи после завтрака на кухню, там и расскажешь. А я тебе расскажу, как приготовления идут. Мы уже столько всего сделали!

Арсений хотел помочь ей донести таз, но Дженни только руками на него замахала. Пришлось вздохнуть и оставить всё как есть.

Перед полуднем он и впрямь заглянул на кухню. Девушка сидела за столом, дрессируя Нэн – откатывала на другую сторону стола карандаш, а крыса прикатывала его обратно. Было забавно смотреть, как крыса перебирает маленькими лапками.

– Арсень! Садись скорей, – Дженни улыбнулась, торопливо поднявшись со своего места. – Ну хоть чай-то тебе можно?

– Насчёт чая Джим ничего не говорил, – Арсений тяжко вздохнул.

Уже через минуту перед ним появилась чашка горячего чёрного чая.

– С лимоном и мёдом. Кем надо быть, чтобы запретить мёд? – Дженни уселась обратно, потянувшись через стол, накрыла ладошками его руки, заглянула в глаза, – ну, теперь рассказывай. Он же проговорился, правда?

– Эээ… ну как сказать… Я попробовал, но…

Нэн разошлась, уронила карандаш на пол. Уселась на краю стола на задние лапки, недовольно попискивая. Дженни наклонилась за карандашом.

– В общем, – заговорил Арсений, торопливо ухватившись за чашку с чаем, – Джиму очень нужны стерильные бинты, желательно много, какие-то там крючки, ещё одна штука, по названию на транспарант похожа… не вспомню сейчас… скальпель, обезболивающее, успокоительное, антибиотики, хлоргексидина чем больше, тем лучше, градусник и побольше аспирина, потому что скоро наступят холода. Больше ничего выяснить не удалось.

Девушка показалась из-под стола.

– Куда-то закатился, – сообщила сокрушённо. – А ведь это последний карандаш был, я им рецепты отмечала… Нэн, ну вот что это такое?

Крыса не знала – она как раз нашла на столе недогрызенный сухарик.

– А, вспомнил, – Арсений наблюдал за грызуном, – ещё сорбент и перекись водорода. И многоразовые шприцы – «их кипятить можно, а одноразовые заканчиваются быстрее, чем успеваешь просить их у Кукловода», – процитировал, не очень умело копируя интонации дока.

Дженни вздохнула.

– Ну вот, ничего нового. И так понятно, что это всё ему было надо. Но это ведь для нас… а для него самого? – она тоже перевела взгляд на довольную крысу, потом на Арсения. – Я думаю сшить халат. Такой… – развела руками, – белый, знаешь… широкий, с карманами… Вот уже ребята из Подполья мне ткани натащили, старенькая швейная машинка есть, Марго с выкройками вызвалась помочь. Но на самом деле, – Дженни понизила голос, – я тоже ума не приложу, что Джиму такого подарить.

– У него сумка рвётся, – вспомнил Арсений неожиданно даже для себя. В последний раз, как док его перевязывал, заметил, что у многострадальной врачебной сумки едва держится лямка. – Может, поискать где плотную ткань?

– Идея хорошая, но машинка не возьмёт, – покачала головой девушка.

– Так на руках. Если покажешь, могу сам прошить, иголок в сумке штук пять валяется.

Дженни расцвела на глазах. Заулыбалась, тут же начала расписывать, как и что лучше сделать… Через пять минут Арсений уже молчаливо вопрошал сам себя, какая его за язык тянула: девушка послала его искать ткань, спохватилась, пообещала кого-нибудь припрячь, а пока посоветовала сходить на второй этаж в её комнату – там сейчас был организован штаб по приготовлению украшений для гостиной.

– Поможешь ребятам, – начитывала, подталкивая его в спину из кухни, – бумаги, краски и лент туда уже натащили кучу, а делать особо некому, вот и…

Вся последующая неделя прошла в кутерьме: обе фракции носились по дому – Дженни даже самых «подпольных» заставила работать, заявив, что фракции тут ни при чём, а если уж совсем не хочется, то пусть внесут вклад в общее дело и на праздник не являются. Пара комнат была завалена гирляндами, самодельными фонариками, свечами и плакатами с поздравлениями, в «штабе» стояла большущая коробка, куда проходильщики вечерами скидывали предметы, хоть чисто теоретически могущие пригодиться доктору – вату, ткань, ножницы… Набиралось не так много, но в совокупности вышло очень даже неплохо. Какой-то уникум даже умудрился найти в доме две коробочки зелёнки. Отдельно отобранная группа перерыла подвал в поисках консервов и вина. Из банок были одни персики, тунец в масле и солёные огурцы, а вина обнаружилось пол-ящика вместо предполагаемого Дженни целого.

– Ничего, – заметила она тогда, едва заметно хмурясь, – зато с таким количеством спиртного никто не выпьет лишнего, правда? Так даже лучше.

Арсений тосковал, что не может сам проходить испытания, но работы ему и так хватало: четыре дня по нескольку часов изготовления гирлянд и фонариков вместе с Заком и девушками из последователей (в том числе не перестававшей щебетать и кидать на него намекающие взгляды Кэт). Делать фонарики они не умели, зато трындели без умолку. К счастью, на второй день к ним присоединился Ланс (оказалось, он умел неплохо складывать оригами) и ещё одна последовательница, рыженькая. Страшненькая, зато говорила только по делу: с ней Арсений затеял интереснейший спор на тему постмодернизма в живописи под убийственным взглядом Кэт. Сам не заметил, как увлёкся и пропустил время перевязки. Пришлось чуть ли не вприпрыжку нестись к себе в комнату, где его уже ждал недовольный Джим.

Вечерами Арсений шил сумку под присмотром Дженни, колол себе пальцы и тихонечко матерился, когда иголка особо уж чувствительно впивалась в кожу. Сквозь столько слоёв плотной ткани хрупкие пальчики девушки просто не протянули бы иголку.

Накануне заветного дня Дженни пришлось пойти на хитрость: во время ужина она поднялась и сказала, что хочет сделать объявление.

Заранее предупреждённые обитатели притихли, даже Кот почему-то перестал вертеться под столом и тереться обо все подряд ноги.

Джек скептически фыркнул и заработал от сидящего рядом Арсения чувствительный тычок локтем.

– Продолжай в том же духе, если хочешь заработать отпечаток половника на лоб, – пробормотал как можно тише. – То ли Дженни не знаешь…

– Да не сработает же…

– Потише, пожалуйста, – вежливо попросила рыжая последовательница.

Гул постепенно смолк.

– Так вот, – заговорила Дженни, дождавшись тишины, – в последнее время было много раненых и вообще… всяких неприятностей. Конечно, это нисколько не уронило наш боевой дух, но…