Не отбрасывая тень (СИ)

- Когда… подожди.. Ты убил Русского суммуса?

Я неотрывно смотрю на Него и боюсь, что вот-вот поперхнусь словами, болезненно сдавившими горло: снова из-за Его секретов между нами разверзается пропасть.

- Но ты же… все время был со мн…

Он не поднимает взгляд, а меня вдруг осеняет: та ночь, когда у меня раскрылись крылья и Виктор привез Грету. Никто не знал, куда Он исчез, но Он появился спустя несколько часов, отказавшись отвечать на все вопросы. От Него тогда пахло дождевой водой и… кровью.

Мои руки безвольно падают вдоль тела. Я хочу поднять их, закрыть уши руками, закричать, схватиться за голову, но я не могу пошевелить даже кончиками пальцев. Просто стою и безмолвно смотрю на Его лицо, вспоминая, как Он появился той ночью и разбудил меня, и капли воды стекали с Его волос на мою грудь и живот, и Он прижимался ко мне, будто бродячий пес, нашедший свой дом…

Теперь я понял и вчерашнюю реакцию Сайера, и Его нежелание обсуждать это при мне: Судьи узнали, что Он убил Русского суммуса, а Он умолчал об этом, скрыв даже от своего верного слуги.

Получается, что Сайер на самом деле не знал, где Он. Никто не знал. Он сделал то, что «должен был» сделать и это поставило нас всех под удар.

- Ты смывал кровь, да? - тихо спрашиваю я, глядя на Него. - Поэтому от тебя пахло дождевой водой… Ты… почему?

Он не отвечает. Только вдруг поднимает руку на уровень своей груди и сжимает тонкие пальцы в кулак. Каждое движение медленное, осторожное, словно Он сам не осознает, что делает, и, когда разжимает ладонь - на шнурке висит знакомый тонкий каменный кулончик, высеченный в виде крыла. Я смотрю на него, как на бомбу замедленного действия, боковым зрением замечая, как Он слабо улыбается.

- Кажется, - тихо говорит Он, - это твое.

- Что… - начинаю я и запинаюсь, поднимая на Него испуганный взгляд.

И только заглянув в глубину Его глаз, обрамленных длинными ресницами, только увидев их странный огонек и ощутив, как по спине пробежали мурашки, я вдруг начинаю понимать.

Меня осеняет, что Он собирается делать дальше. Я неожиданно во всей полноте ощущаю безумное, давящее в груди ощущение того, что сейчас Он позволит себя увести и Суд свершится, и мы проиграем, а вслед за нами падут Виктор и Сайер, выбравшие нашу сторону и поплатившиеся за этот выбор.

Я вдруг понимаю, что если Он позволит себя увести, то все закончится и нам всем конец.

- Нет, - выдыхаю я и подаюсь чуть вперед, к краю круга, едва не задевая черту пальцами ног; мой голос дрожит. - Войди в круг. Не дай им увести тебя. Мы проиграем.

Медленно наклоняясь, Он кладет кулончик на землю у самой черты круга, а потом выпрямляется и смотрит на меня. На Его лице нет и тени улыбки, а бездонные глаза абсолютно черные, без единой искорки, такие… безжизненные.

- Не хотелось бы прерывать ваше прощание, - негромко произносит демон за Его спиной, - но они ждут.

- Нет, - задыхаюсь я. - Нет! Адам! Ты не…

На одно мгновение Он крепко зажмуривается, словно отчаянно пытается разбудить себя от этого кошмара или проснуться в другом месте, подальше отсюда. На мгновение Он застывает, даже не дыша, а потом Его кожа вдруг чуть темнеет и крыло с громким шорохом скрывается. Рожки исчезают с открытого белого лба, на носу и щеках проступают веснушки, а тонкие пальцы кажутся слабыми и беззащитными без когтей.

Открыв глаза, Он перехватывает мой взгляд и улыбается одним уголком губ, пока я захлебываюсь и не могу всплыть в морской глубине Его глаз.

- Ты не можешь позволить им увести тебя, - в отчаянии говорю я. - Ты ведь можешь убить их за одну секунду! Если мы поженимся, они…

Не дослушав, Он качает головой и я замолкаю, словно одного этого движения достаточно, чтобы все мои слова потеряли смысл и стали отчаянным набором пустых звуков, которым я тщетно попытаюсь Его удержать.

- Я не люблю тебя, - тихо говорит Он, пристально глядя в мои глаза. - Но ты - лучшее, что происходило со мной в моей жизни. Лучшее, что когда-либо у меня было.

Оставив меня, ошарашенного Его словами, стоять и безмолвно смотреть на Него, Он разворачивается, и за Его спиной я вижу трех демонов. Один из них стоит на шаг впереди, двое других - за его спиной; того, что впереди, отличают более расслабленная поза, спокойное лицо и большой медальон на груди.

Значит он и есть главный, а двое других, должно быть, что-то вроде обычных воинов: у одного в руках меч, на рукоять которого повязана широкая оранжевая лента, а второй - анимон, что-то вроде ящера. Он примерно одного роста с Ним, но, в отличие от своих спутников, одет не в черное одеяние, а в майку и черные штаны, и на земле за его спиной лежит длинный, изогнутый, шипованный хвост.

Он подходит к демону с медальоном и без слов протягивает свои руки, и я не выдерживаю. Бросившись вперед, чтобы вмешаться и защитить Его, я вдруг налетаю на стену: такое ощущение, будто от черты круга поднялась к самому потолку прозрачная преграда.

- Вы не можете Его увести! - кричу я, стучась ладонями и кулаками по невидимой защите. - Вы не можете!.. Оставьте Его! Оставьте Его!.. Заберите меня!

Демоны оборачиваются на меня, и только Он даже бровью не ведет, словно вообще меня не слышит. Демон с медальоном бережно держит Его ладони в своих руках и смотрит на меня с каким-то странным, вежливым удивлением, словно не ожидал таких эмоций. Воин с мечом за Его спиной, равнодушно скользит по мне ничего не выражающим взглядом и почти сразу отворачивается, словно ему нестерпимо скучно находиться здесь.

И только в ярко-желтых глазах ящера с узкими вертикальными зрачками что-то загорается. На несколько секунд в его лице, покрытом крупной чешуей, отражается любопытство, а потом он оборачивается на главного, вопросительно поднимая бровь, и демон едва заметно кивает ему.

От Него это не укрывается: в мгновение ока Он принимает демоническое обличие и мое сердце спотыкается и пропускает удар, когда я думаю о том, что мне удалось разбудить Его ярость. Я жду, что сейчас Он одним щелчком убьет их и вернется ко мне, словно ничего и не было, но в следующую секунду демон с медальоном сцепляет странные черные браслеты на Его запястьях и спокойно произносит:

- Смените обличие, ваше высочество.

Но Он не слушает. Из-под иссиня-черных прядей, упавших на глаза и рожки, Он пристально смотрит, как ящер склоняет голову набок, изучая меня взглядом, и скрещивает руки на груди так, что накаченные мышцы в тоненькой маечке сразу кажутся внушительнее.

Я замолкаю, испуганно глядя на анимона. На мгновение все в зале замирает; атмосфера заметно накаляется и кажется, что если бы напряжение можно было поджечь, то здесь пылал бы даже воздух, а потом вдруг все оживает и хвост ящера чуть дергается. Шипованный кончик приподнимается и качается из стороны в сторону, словно слепая змея, а потом медленно поворачивается ко мне и, по-змеиному извиваясь, ползет в мою сторону.

Я отступаю на шаг назад и в следующую же секунду Грета обхватывает меня ладонями поперек груди; ее длинные волосы касаются моей щеки. Замирая, мы оба настороженно смотрим, как шипованный хвост ползет к нам, быстро приближаясь к черте круга, и вдруг натыкается на невидимую преграду. Приподнявшись и раскачиваясь, словно загипнотизированная змея, он тычется в защиту круга, словно не понимая, почему через черту нельзя переступить, а потом отползает в сторону.

Забыв о том, что девушки нельзя касаться, я накрываю ее руки ладонями; мы смотрим как хвост, слепо тыкаясь в невидимую стену, ползет вокруг, но нигде не может пересечь черту, и тогда мы с Гретой смотрим на его владельца.

В первое мгновение лицо ящера ничего не выражает, а потом на нем вдруг отчетливо проступает недоумение. Брови, едва заметные на чешуйчатом лице, сходятся на переносице, а тонкие губы плотно сжимаются; он неосознанно подается вперед, сжимая руки в кулаки, и недоумение сменяется догадкой и тихой яростью. Его вертикальные зрачки так сужаются, что становятся практически невидимыми в желтых глазах; он глухо рычит сквозь сжатые губы и боковым зрением я замечаю, как Он удовлетворенно улыбается.