Не отбрасывая тень (СИ)

«Ты не должен был сдаваться! - в панике мысленно кричу я. - Они не должны были победить!».

Пыль летит в глаза; я зажмуриваюсь, и мне кажется, будто вместе с комнатой на части рушусь и я сам.

«Они победили в тот момент, когда произнесли твое имя, - неожиданно тихо отвечает Он; так тихо, что я едва слышу Его даже в своей голове. - Я должен был…»

- Ты не должен был приходить, - чуть слышно говорю я, и мои слова тонут в грохоте рушащихся стен. - Я знал, что мне не выбраться. Ты не должен был приносить Клятву. Ты не должен был дать им поставить тебя на колени снова.

«Томми…»

- Я… Прости меня, Адам.

На мгновение грохот замолкает, а потом на смену ему приходит новый оглушительный треск. Я вижу Его белое лицо, возникающее надо мной; Он протягивает руку, чтобы вытащить меня, но в этот момент земля, за которую я держусь, рассыпается на части. Опора исчезает; я хватаюсь за воздух и чувствую, как бездна окутывает меня холодом, сковывая мои руки и ноги, будто она нашла невидимые трещины в моем теле, в моей броне, и проникает внутрь, замораживая меня изнутри.

Мне кажется, что все происходит слишком медленно, будто кто-то специально играется со временем, чтобы я успел увидеть Его побелевшее лицо и широко распахнутые в отчаянии глаза, когда Он тянет ко мне руку, а я падаю в объятия Тьмы.

========== Глава LXXIV. ==========

Я падаю во Тьму, и больше нет серебристо-прозрачной воды вокруг, которая бы поддерживала меня, не давая опуститься на дно.

Я падаю во Тьму, и мои крылья плотно прижаты к моей спине; и больше нет серебристо-прозрачной воды вокруг, от которой можно было бы оттолкнуться , чтобы всплыть и сделать вдох.

Я падаю; я могу дышать, но задыхаюсь, словно что-то грузом давит на меня сверху, и мне кажется, будто все мои органы прижаты к стенкам моего тела. Я жду, что вот-вот упаду на землю и разлечусь на осколки, будто стеклянная статуэтка; я жду, что на смену тревожному ожиданию приземления придет боль; я жду, что сейчас все закончится и вся борьба окажется напрасной.

Вокруг так темно, что я даже не вижу своих рук, когда подношу их к лицу. Я падаю и чувствую ветер в моих волосах; он свистит так оглушительно, словно я лечу к земле со скоростью света.

Я падаю и в непроглядной темноте вспыхивают яркие и обрывочные образы. Я даже не понимаю, вижу я их только в своей голове или они прямо здесь, прорываются сквозь темноту, преследуют меня на пути вниз, пикируют и бьют прямо в сердце, а потом взмывают вверх и замирают где-то надо мной, чтобы наброситься на меня с новыми силами.

Я снова вижу перед глазами Его бледное лицо, Его отчаяние и протянутую ко мне руку; снова слышу Его голос, когда Он зовет меня по имени так, словно это поможет мне воспарить над пропастью - и я зажмуриваюсь, пытаясь выгнать эти воспоминания из своей головы, вытолкнуть их наружу, чтобы они повисли в воздухе, будто невесомые пылинки, и остались здесь, пока я лечу вниз, стремительно увеличивая расстояние между нами.

Я бы прямо сейчас отдал душу, только бы не вспоминать взгляд, которым Он смотрел на меня, когда опора, за которую я цеплялся, рассыпалась в прах под моими руками.

Я падаю и больше не надеюсь на спасение.

«Сколько времени осталось?» - тихо спрашивает знакомый голос.

Он звучит из темноты, но сложно сказать, откуда именно; он звучит словно бы сразу отовсюду, и сначала я подумал, что это было только в моей голове. Я слышал его столько раз, но только сейчас вдруг уловил в нем едва заметный британский акцент и даже удивился тому, как детально моя память воспроизвела его.

А затем в ответ ему вдруг прозвучал другой голос - более тихий, уставший, но с твердыми нотками в интонациях, словно постоянное напоминание собеседнику, с кем он говорит.

«Не больше трех недель, - пауза. - Ему становится хуже.»

«Разве твое присутствие не должно помогать ему?»

«Оно помогает. И оно же делает хуже, потому что я убиваю его. Чем дольше я рядом - тем ему легче и тем быстрее он умирает. И я ничего не могу с этим сделать.»

Чем дольше я падал, тем отчетливее звучали голоса, словно я приближался к источнику, из которого они доносились. Теперь я понимал, что они звучат не в моей голове, а откуда-то из темноты вокруг, но если я падаю, Он сдался, а Сайер выбрал свою сторону, то что это? Неужели сердце Ада так близко, что даже воздух здесь отравлен и это просто обман, слуховая иллюзия?

«Виктор прав», - после молчания добавил Сайер.

«Я знаю, - выдохнул Он. - Но нужно еще немного подождать. Его шансы будут выше, если выждать еще хотя бы пару дней.»

«Что ты собираешься делать?»

Он едва слышно вздохнул; так тихо, что я едва расслышал Его вздох за свистом ветра в ушах.

«Грета… не видит его будущее. Она видит его задыхающимся от черного дыма, но не видит его рядом со мной. Она не видит его принцем моего Ада, моим мужем.»

«Это не может быть связано с тем, что Судьи сейчас принимают решение?»

«Так и есть… но я больше беспокоюсь о том, что, возможно, у него просто нет будущего рядом со мной.»

«Она не может лгать?»

«Только не мне. Я бы почувствовал. Да и это не в ее интересах. Она на самом деле не видит Томми правящим рядом со мной и она даже не видит его проклятым или заключенным в Аду, как они заключили меня. Она видит, как он задыхается… и ничего больше. Как будто что-то произойдет и его будущего не станет. Как будто они заставят его сделать что-то, что перечеркнет всю его борьбу. Нашу борьбу.»

«Он не может умереть, как не может перестать бороться, - твердо возразил Сайер и добавил, чуть смягчившись: - Ты и сам понимаешь, что сделаешь все, чтобы его защитить.»

«Я понимаю. А еще я понимаю, что он был и остается человеком. И он… любовь ко мне делает его уязвимым. Они это понимают. Это понимают все, кроме него, потому что он слишком храбрится, чтобы признать это. Он говорит, что хотел бы ненавидеть меня - и это святая правда, только он не способен перечеркнуть свои чувства. Если они доберутся до меня, он… может пожертвовать собой. И вот эта его самоотверженность пугает меня больше всего.»

Давление на мою грудную клетку усилилось, словно я не просто падал, а погружался глубоко под воду, на целые километры вниз, и вся вода до самой поверхности давила на меня. Я попытался сделать вдох и чуть не задохнулся; ветер усилился, яростно свистя вокруг меня, будто поднимающийся ураган, и я в ужасе подумал, что это и есть конец: должно быть, земля уже близко и поэтому так сильно возросло притяжение.

«Он нас слышит, - прозвучало вдруг где-то совсем рядом.

Резко вскинув руки и закрыв ими лицо, я зажмурился, ожидая боли от приземления, и столкнулся с чем-то. В одно мгновение, будто в замедленной съемке, я коснулся этого чего-то серединой спины, и мой позвоночник выпрямился на поверхности, словно пытался слиться с ней, повторяя каждый ее контур. Я не столько ударился, сколько коснулся чего-то мягкого затылком, а потом на эту же мягкость упали мои безжизненные руки и ноги, и в следующее мгновение я резко подскочил, садясь и выпрямляясь, и очутился в постели, накрытый тяжелым плотным одеялом.

И сразу оказался заключен в крепкие объятия.

- Господи, - выдохнул я и жадно втянул Его запах, аурой окутавший меня.

- Оскорбил так оскорбил, - тихо усмехнулся на ухо любимый голос.

Я в Его кровати, в Его покоях и Он рядом. Никакой боли, никакого падения и темноты, никакой клятвы и стрелы, направленной в мое сердце уверенной рукой, и все это…

- Это… был сон? - чуть слышно спросил я и тут же, не дожидаясь ответа, крепко обхватил Его за шею, прижимаясь своей щекой к Его щеке.

Я скользил невидящим взглядом по стенам и мебели, боясь, что если я сейчас закрою глаза даже на секунду, то реальность поменяется местами со сном, и я проснусь там, в падении, а сильные объятия окажутся фрагментом сна, тающим в моей голове.

Слабое движение сбоку привлекло мое внимание, и я чуть повернул голову, перехватив взгляд Сайера. Он невозмутимо стоял в паре шагов от постели, спокойно глядя на меня, и я, кажется, задрожал с ног до головы, когда вспомнил, как точно так же спокойно он предал нас в моем сне, выбрав, как и его принц, сторону победителей.