Не отбрасывая тень (СИ)

- Это мои родители.

- Это ловушка. Грета видит то, что еще не произошло; с ее помощью мы можем предотвратить то, что должно произойти. Мы будем готовы. Я защищу их, Томми, но твоя безопасность превыше всего.

Я понимал, что Он прав. Я понимал, что все закончится, если я попаду в их руки. Я понимал даже причины, по которым Он не хотел меня отпускать, и, если подумать, я бы мог согласиться с Ним, но в то же время я был слишком взвинчен из-за Его нежелания пойти мне навстречу.

Я был зол из-за того, что, втянув меня в это опасное переплетение, Он продолжал решать за меня и не оставлял мне выбора даже тогда, когда по моей вине опасность угрожала моим родителям.

Я даже не понял, как ударил Его. Просто я вдруг замахнулся, а Он прижал руку к щеке, и даже под Его пальцами я видел покрасневшую от моего удара кожу; на мгновение меня захлестнуло таким мстительным чувством радости, что я ткнул Его пальцем в грудь, чеканя каждое слово.

- Не смей приближаться ко мне. Не приходи. Я не хочу тебя видеть.

И развернулся, чтобы уйти.

…

Возвращаясь в своей памяти к этому разговору спустя время, я испытываю смесь угрызений совести с сожалением. Может, и тогда я понимал, что мной управляли эмоции, когда я ударил Его по лицу и сказал, что Он не может решать за меня, будто я домашний зверек. Время притупило эмоции, сгладило злость, исказило мою память - и мне стало казаться, что я был не прав и не должен был так резко реагировать на Его желание защитить меня.

Время острее выделяет правых, когда все воспоминания разглаживаются, будто на ладони.

Но сделанного не воротишь: той ночью, после того, как я ударил Его по лицу и сказал, чтобы Он не приближался ко мне, Он не пришел. Я не запирал дверь в свои покои; остыв и прокручивая в голове весь разговор с Виктором и Гретой, я начал мучиться сожалениями о своей резкой реакции. Не находя себе места, я ждал, что Он нарушит мой запрет, придет и тогда я все Ему объясню и извинюсь, и…

Но Он не пришел.

А посреди ночи на меня напали.

Из сумбурного и странного сна меня вырвали так резко, что в первые минуты я не понимал, что происходит и где я: прижимая меня к кровати, на мне сидел демон. Одной рукой он зажимал мне рот, а второй сжимал запястье моей правой руки; в первое мгновение я так растерялся, что даже не сопротивлялся. Свет не горел; я видел его силуэт и надетый на голову капюшон.

А в следующую секунду я обратился в демона и вцепился когтями в его ладонь, но он даже не отдернулся. До меня донеслось его сдавленное шипение; я разодрал его руку, и он ударил меня по лицу, а затем, не давая мне прийти в себя, - локтем в солнечное сплетение. Резкая боль пронзила всю мою грудную клетку; я задохнулся и закашлялся, а в глазах потемнело. Пользуясь заминкой в моем сопротивлении, демон вцепился в мою шею, впиваясь когтями глубоко под кожу, и вызвал пелену. Я буквально почувствовал изменение воздуха вокруг себя, когда пелена накрыла нас куполом; замахнувшись, я оцарапал его по лицу, но он отвернулся, крепче сдавил мое горло и прошептал что-то на незнакомом языке.

Я попытался позвать Его, но Он не отозвался.

И прежде, чем тьма поглотила меня, я почувствовал, как волосы прилипли к коже на шее, пропитываясь кровью.

========== Глава LXXII. ==========

Они сняли мешок с моей головы, и я оказался в Аду.

В прямом смысле. Том самом, который стереотипно распространен среди людей, потому что комната, в которую меня привели, была настолько огромна, что ее стены тянулись насколько хватало глаз, а потолок не было видно из-за яркого огня, пылавшего в нескольких десятках метров над нашими головами. Этот огонь, выпуская облака черного дыма, пропахшего гарью, словно бы обладал разумом; он извивался на черном камне, облизывая стены, и негромко трещал, словно сытый хищник, захвативший свою добычу.

В комнате было очень жарко, даже земля под ногами была горячей, а в воздухе летали частицы пепла и пыли. Когда с меня сняли мешок, я сделал глубокий вдох и закашлялся. Из-за горячего воздуха, мне казалось, что мои легкие иссыхают и покрываются сеткой мелких трещинок; наклонившись вперед, я попытался откашляться и почувствовал, как тугая веревка давит на связанные запястья.

Стоявший рядом со мной демон несильно пнул меня мысом ботинка по ноге, но я не поднял головы, проигнорировав все ощетинившиеся демонические инстинкты. Земля была такая горячая, что, когда я наклонился вперед, пытаясь вдохнуть, я буквально кожей почувствовал ее жар.

- Монстра на слабаков потянуло, - негромко хмыкнул демон и повернул голову, обращаясь к кому-то, кого я не видел. - Эй, Арм, посмотри. Вкусы у Него все хуже и хуже… Хотя типаж не меняется.

Я зло усмехнулся, и демон пнул меня снова, на этот раз сильнее.

- Тебя что-то веселит? - грубо спросил он.

- Если ты Его не боишься, то почему не называешь имени? - вопросом на вопрос ответил я.

Он замахнулся, чтобы ударить меня, но второй демон, к которому он обращался, оттолкнул его в сторону и предостерегающе выставил вперед руку, закрывая меня собой.

- Не переусердствуй, - произнес он. - Он нужен нам живым.

- Ненадолго, - последовал ответ.

Я не поднимал головы и не видел их, лишь улавливал движения боковым зрением и ощущал колебания в горячем воздухе, когда они двигались, словно даже самое крохотное движение сопровождалось вибрацией в раскаленном воздухе. До меня доносились, словно через толстый слой ваты, их глухие голоса, а базовые демонические инстинкты различали рычание и шипение среди угрожающих интонаций; я понятия не имел, где нахожусь, и почему все вокруг меня такое нечеткое, пока не догадался: это было давление. То ли из-за резкого перепада температуры, когда меня перенесли из Его Ада сюда, в самое пекло, то ли от прогрессирующей болезни, но вслед за головокружением начало закладывать уши и к горлу подступила тошнота.

Я опустил голову так низко, что челка коснулась горячей земли, и попытался сделать глубокий и размеренный вдох, но в следующее мгновение кто-то резко поднял меня на ноги и сдавил когтистыми пальцами мою шею, задев глубокую царапину у основания волос сзади, где запеклась кровь.

- Каково, - прошептал на ухо ядовитый голос, - быть игрушкой Дьявола?

- Зато самой любимой игрушкой, - выплюнул я, задыхаясь.

Он переместил руку на мой затылок и вцепился в мои волосы, запрокидывая мою голову. Потолок, увитый языками пламени, расплывался перед моими глазами; я едва дышал через приоткрытый рот.

- А Он хорошо тебя потрепал, - с мстительным удовольствием в голосе протянул демон, словно ему доставляла особое наслаждение одна только мысль об этом. - Думаешь, ты стоишь того, чтобы рискнуть и прийти за тобой? Думаешь, ты стоишь еще одного заключения? Он ведь хорошо знает цену, которую мы за тебя запросим. Он не рискнет.

Сердце ухнуло и забилось быстрее; я широко улыбнулся сухими губами и почувствовал, как напряглись его руки: ему не понравилась моя реакция.

Он ждал от меня страха, но я не боялся.

- Думаю, Он придет уже ради того, чтобы снять с тебя кожу, - ответил я.

И замер, ожидая, что сейчас он, в лучшем случае, просто ударит меня. Я слышал, как он тяжело дышит и ощущал, как дрожат мелкой дрожью его руки. Несколько мгновений спустя он взял себя под контроль и разжал пальцы - медленно, по одному, начиная с мизинцев, словно заставлял себя делать это против воли. Была бы возможность, я уверен, он бы уже задушил меня.

Из-за его черного одеяния и капюшона, надвинутого на глаза, я не видел его лица, но буквально физически ощущал исходящую от него ненависть.

- Для демона, который меняет любовников так же легко, как убивает их, это чудовище удивительно сильно привязалось к тебе, - хмыкнул демон. - Насколько же, должно быть, Ему надоело быть в одиночестве, а тут подвернулся ты - удачный шанс снять проклятие и свергнуть высшую власть. Два в одном. Везунчик.

- Бэр, - осадил его второй демон. - Хватит. Оставь его.