Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Вконечном счете, конечно, не эти вещи сделали Physical Graffiti стольпритягательным альбомом Zeppelin. Им до сих пор восхищаются, благодаря трекамвроде потрясающего ‘Ten Years Gone’ — его головокружительное лунноенастроение бесконечно опережает сравненительно прозаичные творения вроде‘Since I’ve Been Loving You’; зловещего, волнующего ‘In The Light’ сего сверхъестественным монотонным вступлением и катарсической мольбой «найтидорогу» (и Люцифер — «несущий свет», не иначе); и даже сомнительных отщепенцевнаподобие закрывающего альбом ‘Sick Again’ — этой хвалебной песни юнымлос-анджелесским групи с «губками, словно вишенки» и «серебряными глазами» (астрока «Настанет вскоре день, когда тебе исполнится шестнадцать» описываетконкретно Лори Мэддокс). Все треки настолько превосходили неискушенный блюз-роких ранних альбомов, что слово «зрелые» едва ли подходит к ним. В них вбуквальном смысле практически видно, как капли падают с носов членов группы вмерцающее пламя свечей, — это больше не был прекрасно отточенный, объемныйзвук, который Пейдж тщательно разрабатывал для второго и четвертого альбомов, нонечто значительно более грубое и бескомпромиссное, все представлялось так,словно было записано с первого подхода, хотя и оставалось не менееголовокружительно впечатляющим в своем непоколебимом стиле «нам на всеплевать».

Вэтом отношении Physical Graffiti напоминал более ранний двойной альбомThe Stones Exile On Main Street, еще одно собрание всякой всячины,сделанное группой, которая поднялась теперь настолько выше радуги, что ееучастники чувствовали, что им больше нечего доказывать, и теперь, похоже, былисконцентрированы на том, чтобы продолжать развлекаться, будь то при помощитяжелых наркотиков, жестких женщин или же просто не отказывая себе всобственных музыкальных фантазиях, затрагивая блюз, кантри, фанк... где бы онини вырубались, лежа на полу в наркотическом дурмане, все давало, тем не менее,жутковато-великолепный эффект. Весь 1974 год Джимми, в общем-то, периодическизависал с Миком и Китом, натыкаясь на них в Tramp или The Speakeasy в Лондоне,прежде чем все они возвращались в беспорядочный особняк Ронни Вуда The Wick вТуикенеме, куда Кит в тот год практически переехал. Одним ноябрьским вечеромДжимми был втянут в продолжавшийся всю ночь напролет джем с Китом и Ронни напесню ‘Scarlet’, названную в честь двухлетней дочери Джимми. «Онаначалась как спокойная фолк-баллада, — позже вспоминал он. — Но потом Китнеожиданно решил: „Теперь самое время добавить регги-гитары“». Джимми с Китом,общие интересы которых теперь простирались далеко за пределы музыки, былиособенно близки, и гитарист The Stones поддразнивал лидера Zeppelin насчетПланта и Бонэма, которых он называл «парочкой невеж из Мидлендс». В то времяони были так близки, что даже ходили слухи, будто бы Джимми заменит недавноушедшего гитариста Мика Тейлора во время американского тура группы 1975 года, —пока к ним не присоединился Ронни.

КонвертPhysical Graffiti, созданный Миком Даудом и Питером Корристоном, тожевызвал множество споров. Отказавшись от привычного складного дизайна в пользуспециальной отштампованной обложки, выглядящей, как красновато-коричневыйнью-йоркский многоквартирный дом, в окнах которого можно было разглядетьэклектический набор известных лиц, включая Флеша Гордона Бастера Крэбба,Клеопатру Элизабет Тейлор, Чарльза Атласа, Нила Армстронга, Джерри Ли Льюиса,Королеву, Кинг-Конга, Питера Гранта, Марлен Дитрих, Лаурел и Харди, Деву Марию,портрет Прозерпины кисти Розетти, Дороти Джуди Гарленд и персонажей «Волшебникаиз страны Оз», плюс разных участников группы в женской одежде — своей дотошнойдетальностью она напоминала конверт третьего альбома. Идея вообще-то былаполностью списана с выпущенного в 1973 году легкого альбома Jose Feliciano Compartments,на котором был изображен практически такой же красновато-коричневый дом, вокнах которого виднелись его жители, — и оттуда же пришла задумка выдвижнойкарточки и скрытых карманов. Для их интерпретации той же самой идеи Дауд иКорристон использовали фотографию настоящего нью-йоркского дома по адресу СентМаркс Плейс, 97. Группе это понравилось, так как они восприняли обложку какочередной впечатляющий пример собственных все более амбициозных попытокпоставить себя выше «обычных» рок-групп, в сферу, где лишь они были хозяевами —или, по крайней мере, делили ее только с самыми сливками и теми, кто могпозволить себе подобные капризы.

Выпущенный24 февраля 1975 года, в разгар десятого американского тура группы, этотбунтарский двойной шпацир, запечатлевший Zeppelin на пике их самодовольства, PhysicalGraffiti стал очередным королем чартов как в Британии, так и в СоединенныхШтатах, в последнем из которых он появился сразу на третьей строчке в первую женеделю после релиза — беспрецедентное по тем временам достижение. Рецензии нанего также были лучшими из всех, которые когда-либо получал любой из альбомовгруппы. В Великобритании Melody Maker назвал его «истинно гениальным», а Let ItRock смело предсказал, что «к концу года Physical Graffiti начнетисточать столько же призрачного „величия“, сколько исходит от Blonde OnBlonde, Beggars Banquet и Revolver». В Америке Creem отреагировалне менее бурно: «Graffiti на самом деле лучше всех остальных пяти альбомов,группа стала более уверенной, более самонадеянной вообще-то и болеесплоченной... Равное время тут отведено космическому и земному, нежности истрасти».

Дляполноты картины, помимо одобрения критиков, во время того же американского тураRolling Stone впервые поместил Zeppelin на обложку, опубликовав статью ихнового начинающего пятнадцатилетнего репортера Кэмерона Кроу. Еще не втянутый вклику обычных авторов Stone, по-привычке ругавших группу, Кроу, очевидно, былнастоящим фанатом, и Zeppelin одарили его одним из своих наиболее откровенныхинтервью. Пейдж даже разговорился о Болескин-хаусе, обронив намеки о егоскрытом предназначении, прямо ссылаясь на свою «вовлеченность в магию» иобъясняя, как его «привлекает непознанное... все мои дома стоят особняком... япровожу много времени у воды... случилось несколько вещей, способных довестилюдей до сумасшествия, но я, честно говоря, был удивлен собственнойневозмутимостью». Он сомневался, «доживу ли я до тридцати пяти. Я насчет этогоне уверен». Но смерти он не боялся. «Это величайшая из всех загадка». Вконечном счете, прошептал он: «Я все еще в поисках ангела со сломанным крылом».А потом добавил с усмешкой: «Не так-то легко их отыскать сегодня. Особеннокогда живешь в отеле Plaza...»

Втом же отеле Plaza в Нью-Йорке в самом начале тура он установил огромнуюстереосистему, чтобы проигрывать музыку, которую он как раз сочинил для«Восхода Люцифера». «Я жил на шестом этаже, а жалобы поступали с двенадцатого»,— рассказал он тогда. К тому времени уже состоялись два закрытых показа первыхтридцати одной минуты фильма в Музее современного искусства в Нью-Йорке и вУниверситете Беркли в Лос-Анджелесе — реакция в целом была позитивной, и Энгертеперь планировал сделать полный релиз к концу года, сообщал Джимми.

Темвременем над туром словно бы сгустились тучи, когда Пейдж снова повредил палецлевой руки всего за несколько дней до официального начала гастролей свыступления в Спортивном центре Миннеаполиса, которое должно было состояться 18января. «Это случилось по дороге на репетицию, когда я ехал на поезде поАнглии, — сказал он. — Поезд дернулся, я, должно быть, попытался схватиться зачто-то, и мой палец попал в дверную петлю. Я буквально оцепенел — оцепенел отшока. Я просто взглянул на него и сказал: „О, нет“». В результате группаотказалась от ‘Dazed and Confused’ и вместо нее исполняла ‘How ManyMore Times’, пока Пейдж увиливал от работы, глотая самому себе прописанныетаблетки кодеина вместе в виски Jack Daniel’s, чтобы заглушить боль.

Какраз тогда Дэнни Голдберг пустил в ход свой лучший маневр в качестве пиарщика,организовав для Уильяма С. Берроуза интервью с Пейджем для длинной истории собложки журнала Crawdaddy под заголовком «Шоу Джимми и Билла». Может, это и недотягивало до Трумэна Капоте, который писал о The Stones, но было чертовскиблизко к тому — и даже лучше, на взгляд Джимми, ведь Берроуз был еще однимприверженцем сексуальной магии Кроули, столь же знаменитым своим пристрастием кгероину, сколь и собственной катастрофической литературой.