Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Этослучилось тогда, когда ты знал, что должен сделать это. Как Дон, как Микки, каквсе остальные дерзкие подлецы в этих костюмах и галстуках, заказывающие двойнойджин-тоник. Надо было срубить бабло — большое бабло, — и ты уж точно собиралсязабрать свою долю. Для Глории и детей. Поэтому, пока Микки шел вперед, выпускаяHerman’s Hermits, Донована, Лулу и остальных, ты поставил на The Flinstones —кучу старого грохочущего барахла, которая ни к чему не привела, — и девичьюгруппу из Канады под названием She Trinity. Ты подписал для них контракт сColumbia, но, несмотря на их вид, ты так и не смог отправить эту чертову группув полет. Три сингла — и никаких, черт возьми, денег. «Забудь их, — сказалМикки. — Двигайся дальше».

Такты и сделал, подписав контракт с The New Vaudeville Band — точнее, с ДжеффомСтивенсом, автором и продюсером. Джефф должен был состряпать несколько мелодийв студии, ты — обеспечить, чтобы они попали на радио, и, если дело выгорит, тыбы помог ему отправить группу в тур. Джефф писал сентиментальную чепуху,которая была по вкусу твоей старой матери, но броскую и лихо закрученную, чтобырассмешить тебя. Ты мог видеть это по телевизору, вроде Кенни Болла и егоJazzmen или Freddie and the Dreamers. Микки смеялся и издевался, но будь япроклят, если это не выгорит! ‘Winchester Cathedral’ была хитом повсюду — начетвертом месте в Британии и — готовы? — номер, черт возьми, ОДИН в АМЕРИКЕ!! Адальше ты снова был в Штатах, на шоу Эда Салливана и в прочих местах, они никакне могли насытиться. «Вот оно! — сказал ты Глории. — Вот что купит нам дом!»

Таки произошло. А также ты познакомился кое с кем, кто будет преследовать тебядолгие годы. Молодой парень, напоминавший тебя самого — или того, каким ты могбы быть, если бы был на десять лет младше. Ричард Коул, бывший монтажник изсеверного Лондона. Сумасбродный тип, но часто лучший в своем деле. Не боялсязавязнуть, когда сгущались тучи, — а так было почти всегда. Коули боксировал ивладел карате. Отличный парень, в общем-то, чтобы иметь его под рукой, понималвсе с первого раза. И за словом в карман не лез, чем тоже напоминал тебясамого. Вроде как в тот раз, когда ты сказал ему: «Если ты хоть раз повторишьхоть что-нибудь из того, что услышишь в этом офисе, я тебе твои чертовы ушиоторву!» — а этот маленький засранец тотчас парировал: «Если ты продолжишьпоказывать на меня пальцем, я его откушу к чертям!» Забавный маленькийпридурок, ты отправил его работать гастрольным менеджером с Джеффом и TheVaudevilles — и вот, с тех пор он тебя и не покидал. Ну, не до самого-самогоконца, но это уже другая история...

Послеокончания американского тура в марте — на последнем шоу из трех, проведенных влос-анджелесском Forum, их появление объявляла звезда «Глубокой глотки» ЛиндаЛавлейс, — группа полетела домой через Нью-Йорк, где Грант сообщил им новости,которые они на самом деле ожидали услышать, но втайне опасались их: по советуих строгих бухгалтеров, всем четверым участникам группы и Гранту настоятельнорекомендовалось бежать от налогов по уже хорошо протоптанной тропинке, которойв середине семидесятых пользовалось целое поколение британских артистов.Хорошая новость: они сохранят более половины их гигантских многомиллионныхзаработков с продажи альбома и выручки с туров за 1975 год — к тому времени ужеприближавшихся к 40 миллионам долларов. Плохая новость: им придется уехать изБритании практически немедленно, и возможности вернуться не предоставится, поменьшей мере, до апреля 1976 года. Большую часть этого периода было решенопровести, гастролируя по миру, что предоставило группе необычные возможностиотправиться в места, где они прежде никогда не бывали, — всерьез обсуждалисьЮжная Америка, а также Индия, Африка и прочие регионы, которые раньше были непо пути на рок-н-ролльной карте. Грант должен был руководить операцией с новойбазы, сняв дом промоутера Клода Нобса в Монтрё.

Джонсвоспринял новости в своей обычной стоической манере: детей при необходимостиможно было оставить жить в школе. Пейдж и Плант были в целом настроеныоптимистично: оба они воспринимали грядущий год как приключение. «Думаю,настало время для путешествий, — сказал Пейдж Кэмерону Кроу, — надо начатьсобирать реальный сиюминутный опыт от уличных музыкантов по всему миру.Марокканские музыканты, индийские...» Он даже фантазировал о том, чтобы «взятьпередвижной медицинский фургон с опускающимся бортиком и путешествовать поАнглии. Просто опускать борт и играть через усилители и микшеры на батарейках,и все это может быть настолько временным или постоянным, насколько я захочу».Бонзо, однако, был смятен, понимая, чем для него в реальности обернется долгаяразлука с домом, и поначалу даже отказывался соглашаться на предложения Джи,пока в полной мере не осознал, с каким количеством денег ему придетсяраспрощаться: до девяноста пяти процентов от его заработка.

Послеэтого Пейдж и Джи остались в Нью-Йорке, разрабатывая план возвращения Zeppelinв США на несколько грандиозных стадионных выступлений под открытым небом позжетем же летом. Между тем, в начале мая дома ограниченным изданием был выпущенсемидюймовый сингл ‘Trample Underfoot’/‘Black Country Woman’, ставшийпредвестником того, что, как они думали, станет пиком их успеха вВеликобритании: пять распроданных с аншлагом концертом на лондонской аренеEarl’s Court на 17 000 мест. Изначально Грант забронировал три ночи — 23, 24 и25 мая, — но они были распроданы настолько быстро, что пришлось добавить ещедва концерта — 17 и 18 мая.

Этоттур станет непревзойденным триумфом в карьере группы. К тому же в то времяEarl’s Court был самой большой из закрытых арен Британии. По обеим сторонам отсцены группа установила два видеоэкрана Ephidor размерами 24 х 30 футов, чтостало инновацией. «Это был первый раз, когда кто-либо использовал [видеоэкраны]на крупном рок-концерте, — сказал Джимми. — Я помню, у нас было также нескольколазеров. То, что сейчас считается просто дешево выглядящими лучами света, тогдабыло сделано впервые. Думаю, мы вообще-то нарушили правила, когда использовалиих, ведь мы действительно хотели, чтобы они появились на нашем шоу». Это былотогда, когда группа осознанно взглянула на всю карьеру, которая осталась у нихза плечами. «Шесть с половиной лет — это чертовски долго, — произнес Плант сосцены в первый вечер. — Мы хотим провести вас по ступеням шести с половиной летнаших взаимоотношений». И в тот момент группа обрушилась исполнением ‘Rockand Roll’, и месть взорвалось. Как вспоминал позже Питер Маковски — в товремя подросток, бывший британским аналогом Кэмерона Кроу из Rolling Stone, —который делал обхор концерта для журнала Sounds: «На минуту мы оказались вцарстве Вальгаллы — водоворот сухого льда и ослепляющие лазеры во время ‘TheSong Remains The Same’ и ‘Trampled Underfoot’, и следующеевоспоминание: „... наше путешествие в Марокко... история наших потерянных,потерянных времен“ во время ‘Kashmir’; затем все переместились внебольшой сельский дом в Уэльсе, пока Плант потчевал толпу историями о полныхдурмана ночах сочинения Led Zeppelin III». Плант не смог удержаться, несделав несколько саркастических комментариев о неизбежном отъезде группы изБритании из-за налогов — тема эта стала достоянием публики за несколько недельдо этого. «Кто-то проголосовал за кого-то — и теперь все в бегах, — объявил он.— Знаешь, Деннис [Хили, впоследствии ставший канцлером казначейства], в странебольше не останется артистов... должно быть, он ‘Dazed and Confused’(«Смятен и сконфужен»)...» Последними словами, которые он произнес, покидаясцену в тот вечер, были: «Это наш последний концерт в Англии в обозримомбудущем. Восьмидесятые, впрочем, всегда наступят». А затем добавил: «Еслиувидите Денниса Хили, передайте ему, что мы уехали...»

Всешоу вели разные ди-джеи — соответственно, Джонни Уокер, Дэвид «Малыш» Дженсен,Ники Хорн, Боб Харрис и Алан «Пушок» Фриман, — все они впоследствии представлялисамые известные программы британского радио. После первого концерта былиустроены закрытые посиделки в отеле Blake’s в Кенсингтоне, и Роберт был там вударе, приветствуя всех и каждого и разыгрывая сцены из вышедшего как раз в товремя фильма «Монти Пайтон и Священный Грааль». Джимми остался в своем номере,где он «обсуждал оккультную теологию с двумя мрачными типами, — вспоминал НикКент, — и слушал запись, на которой убийца Чарльз Мэнсон распевал своиледенящие душу песни, которые сам же и написал».