Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Тогдаты понял, что самые лучшие моменты иногда случались уже после того, как всезаканчивалось, когда вы сидели, куря и выпивая, и посмеивались над этим. Каквсе прошло, кто что сделал, а кто не сделал, кто все по-настоящему загубил.Субботним вечером после работы вы все встречались у передвижного киоска спирогами Fleur De Lys Алекса, который стоял напротив отеля Albany, в самомцентре Брама. Там ты со всеми и познакомился. Дэнни Кинг и его The Mayfair Set,Карл Уэйн и The Vikings, Джонни Нил и The Starliners, Джерри Левин и The Avengers,Майк Шеридан и The Nightriders... Пара мерзких типов, но в основном — отличныепарни, большинство из них. Позже, когда вы съедали по пирогу с картошкой-фри,вы направлялись в The Elbow Room, или, может, в The Rum Runner, или в клубCedar, или еще в какое-нибудь ночное место. Именно тогда ты впервые встретилБонзо...

Настолькоже захватывающим на пленке из Альберт-холла было невероятное ударное солоБонэма ‘Moby Dick’ — живая импровизация, которая в итоге на некоторыхконцертах растягивалась почти на сорок минут, но здесь была зафиксированакамерой на ранней стадии, более краткой, но не менее ошеломляющей. «Сейчассмотреть на Бонзо, иметь возможность расслышать детали, на самом деле близкоувидеть, как он работает, — это изумительно, — соглашается Джонс. — В этом былаособенность маленьких концертов. Ударные на крупных мероприятиях были далеки отутонченности. Но в маленьком месте вроде Альберт-холла можно расслышать каждуюиз невероятных деталей, которые он всегда добавлял в свое выступление. Онпостоянно был разным, все время менялся. Он был просто поразительныммузыкантом. Некоторые музыканты ненавидят, когда ударник или другой участникгруппы начинает видоизменять песню или уходить в собственное исполнение. Но вZeppelin это и было главной целью, а Джон был великолепен в этом. Ондействительно держал тебя в напряжении и как музыканта, и как слушателя. Итогда сопереживание становилось невероятно волнующим. Он был лучшим ударникомиз всех, с кем я когда-либо играл, без исключений».

 Для Джимми Пейджа концерт в Альберт-холлевключил в себя еще одно значительное событие. В тот вечер из-за кулис за шоунаблюдал вокалист The Who Роджер Долтри. Неверно поняв отсутствие разогревающейгруппы, он заметил: «Я вижу, почему никто не хочет играть с этими парнями. Онислишком хороши». Тем вечером с ним была его тогдашняя девушка Хизер в компаниисвоей подруги, молодой французской модели по имени Шарлотта Мартин. Стройнаяэлегантная блондинка с идеальными чертами лица, та была во вкусе Джимми, и онсделал так, чтобы Роджер познакомил их после шоу. В 1968 году Шарлоттанекоторое время встречалась с Эриком Клэптоном и привыкла к вниманиюмузыкантов, но Джимми был другим. В сравнении с остальными рок-музыкантами,которых она встречала, он казался более утонченным. Спокойно разговаривающий,сдержанный, но самонадеянный и полностью уверенный в себе. Когда она пригласилаего в свою лондонскую квартиру, он согласился, ни на секунду не задумавшись, исказал Коулу отвезти их.

Когдачерез четыре дня группа собралась в офисе Гранта, чтобы выехать на следующеешоу в Портсмуте, Шарлотта все еще была под руку с Джимми. Пэт Бонэм, МоринПлант и Мо Джонс тоже присоединились к группе на время британского тура, иШарлотта внезапно стала новой «Миссис Пейдж», заняв место, прежде принадлежавшееМисс Памеле. Однако роман Джимми с Шарлоттой продлится куда дольше, чем егоинтрижка с самой симпатичной из GTO. Фактически это было начало первогодействительно значительного любовного романа в жизни гитариста, и он будетсохранять верность ей даже после возвращения группы на дороги Америки.Практически неслыханная жертва даже для женатых парней в группе, для Джимми этобыл знак чего-то значительно более глубокого.

ЗаБританскими концертами последовал трехнедельный тур по семи странам Европы,который стал столь же полным эйфории. В отличие от Америки, где, как сказалПлант, теперь все было «весельем с вишневыми бомбами [Вишневая бомба — фейерверк красного цвета.— Прим. пер.], фейерверками и истошнымивоплями», в Европе зрители, хотя и были не менее возбуждены, были склонныоставаться на своих местах и больше слушать, — качество, которое Плант,которому из-за долгих музыкальных импровизаций иногда приходилось «стоять ивнимать группе, как любому другому зрителю», с течением лет стал ценить больше.«Люди теперь говорят о помпезности и мастерстве, — рассказывал он, — и хотя ониправда были ключевыми элементами, иногда важнейшими моментами выступлений былите неописуемые мгновения в самих песнях, которые выражали собой что-то иное.Это было столь неуловимо, что поначалу мы не замечали этого. Потом, однажды мызаметили, и стали с этим играть. Казалось, мы достигали чего-то такого, что напластинках было не так очевидно. Исполнение техвещей вживую было настоящим сокровищем нашего существования, у каждого была способностьбрать и видоизменять их до тех пор, пока они не приобретали совершенно другоезначение. То был один из самых замечательных моментов в жизни группы. Переездыи непреодолимое бремя необходимости делать то, что все ждут, могли вредитьиногда, но даже в этом случае, я утверждаю, никто, находящийся вне группы, немог знать, что случилось, — насколько высок был уровень, который мыподдерживали. В удачный вечер, впрочем, выступление Led Zeppelin былпотрясающим событием для посещения».

Единственнымпятном было открывавшее тур шоу в KB Hallen в Копенгагене 21 февраля, когдагруппа была вынуждена выступать под вымышленным именем, поскольку графиня Евафон Цеппелин, являвшаяся прямым потомком графа Фердинанда фон Цеппелина,который разработал прототип дирижабля, угрожала подать в суд на группу заопорочивание фамилии и дала несколько резких интервью местной прессе. «Онимогут быть сколь угодно знамениты, но несколько вопящих обезьян не посмеютиспользовать фамилию привилегированной семьи без разрешения», — высокомернозаявила она. В отчаянной попытке избежать судебного преследования и спастиконцерт Грант пригласил графиню на частную встречу с группой, на которую онанеожиданно согласилась прийти. На встрече Джи обработал ее, а Пейдж взял заруку и терпеливо объяснил, что группа была невероятно популярна среди людей вовсем мире и никто из них, насколько он знал, никогда не обижался на название.Вполне переубежденная, она, казалось, была побеждена аргументами группы иготова уйти. И в этот момент она заметила копию первого альбома группы, которуюкто-то оставил лежать рядом. Придя в ужас, выяснив, что группа использовалафотографию взорвавшегося дирижабля на обложке, она снова рассердилась. Впрочем,на этот раз ее не успокаивали, и пока она бушевала, Грант сидел и стонал. «Этосамое нелепое, что я когда-либо слышал, — сказал он. — Но дама достаточносердита, чтобы засудить нас». А затем его осенило. Группа выступит под другимименем.

Никтоне думал, что это хорошая идея, но в итоге все согласились, после того как Грантзапугал их и заставил рассматривать это как последнюю насмешку над длиннолицейграфиней, нежели пирровой победой, чем это в действительности являлось. Так чтовыступление состоялось и группы вышла под именем... The Nobs (Кочерыжки,головы, — прим. пер.). Бонзо находил это забавным. Группа забыла о своихнеприятностях позже ночью, когда зашла в один из многочисленных городскихсекс-клубов, где Бонзо в один момент решил присоединиться к одной из обнаженныхженщин и вытащил батарейки из ее вибратора, во всеуслышание объявив: «Вы,девочки, должны отрабатывать свои деньги!»

Пятыйтур по США в марте был уже привычным делом, и группа продвигалась по своимпламенным оплотам — Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, — а также по новымместам на американском юге — Мемфис, Роли и Атланта, где им приходилосьчувствовать себя одновременно и желанными, и нет — уникальное достижение, пустьдаже с двойными стандартами расово сегрегированного и сексуально подавленногоамериканского юга. 17 апреля на выступлении в Мемфисе «отцы города» вручили имключи от города. Тем не менее, во время выхода на бис тем вечером в MidsouthColiseum — том же месте, где кто-то пустил красный фейерверк в The Beatles в1966 году в качестве реакции на печально известный комментарий Леннона о том,что The Beatles «популярнее Иисуса», — менеджер площадки, некто Бабба Блэнд,был так встревожен чрезмерной реакцией зрителей, что запаниковал и потребовал уГранта остановить шоу. Когда Джи просто рассмеялся ему в лицо, Блэнд наставилна него пистолет. «Если ты не свернешь концерт, — проревел он, — я тебяпристрелю!» В соответствии с легендой, Грант презрительно посмотрел на Блэнда.«Ты не сможешь меня пристрелить, ты, придурок! — как говорят, прокричал он вответ. — Нам только что вручили чертовы ключи от города!»