Город, небо, поле, я (СИ)

могу смотреть это видео днями напролёт, но смотрел только один раз, сейчас - второй. -

"Свет Вифлеемской звезды"; центр народных ремесёл; пенсионерка Лидия. Вышивала крестиком в детстве, потом наступила другая жизнь и своё детское увлечение она вспомнила только после выхода на пенсию. Стала взрослее сама Лидия, стали взрослее и её крестики, они разрослись, напитались жизнью и набрали крови, превратившись в целые полотна - зимние пейзажи с занесенными снегом хатами и затерянной среди зимы не застывшей ещё речкой ртутного, с синевцой, отлива; вот - всадник на коне, с двумя охотничьими, видимо, псами, приближающийся в сумерках к натопленному дому, сверкающему своими солнечными оконцами; здесь - два коричневых, не успевших ещё сменить свою шубку, зайчишки на фоне синих и белых снегов и чуть желтоватого какого-то ещё не запорошённого как следует кустовья; большой чёрно-белый волк, смотрящий куда-то в сторону, очень мягкий, аж хочется погладить рукой, и маленький домишко, прилепившийся сбоку к его шерсти, и небольшой лесок возле левого уха; Богородица, низко склонившаяся над Младенцем; бордовые рамки -

Я редко видел что-то ещё такое же доброе и настоящее, как на полотнах этой женщины. Мои ноги вязнут всё глубже и глубже, асфальт расползается всё шире и шире. -

Ищу подработку в вечернее время. Без опыта работы. Работу в интернете не предлагать.

почему ты так изменился?! Куда ты ушёл?! Зачем мне нужно писать всякую ерунду, чтобы вспомнить, чтобы увидеть снова? зачем надо обманывать самого себя и в очередной раз искать то, что не может быть найдено, потому что его нет, нет, НЕТ больше?! Сколько можно смотреть на твои развалины и насиловать собственную память? Что же мне сделать ещё, вот что же мне сделать ещё, чтобы ты отстал от меня? Палить изо всех орудий по этим долбанным стенам из кирпича и дерева, чтобы их снесло и сровняло с землёй и чтобы они никогда больше не стояли у меня перед глазами. Уйди ж ты уже наконец. Тебя нет, и никогда не было и не будет больше - я всё выдумал, я всё придумал, это просто враньё, моё же мне же, ты никогда и не был таким. На фотографии - густое, синее небо, с обрывистой свекольно-розовой полосой заката посередине и такого же цвета заревом у горизонта. -

Экстренный СОС! Зооволонтёры умоляют о помощи! Дорогие Друзья! У нас огромнейшая беда, до 12 апреля нам необходимо убрать подопечных с так называемой передержки... Может у кого есть территория?.. или кто-то готов подарить дом животному?... -

десять клеточек с фотографиями псов и котов. Битые жизнью и людьми животные смотрят в объектив и мимо, по сторонам, так что становится неудобно и совестно из-за того, что вроде как всё это не очень хорошо и правильно и надо бы, конечно, как-то помочь и что-нибудь сделать... а если бы и был там - сделал бы? Большой коричневый пёс, с приоткрытой пастью подслеповато глядит куда-то вправо откликаясь на голос человека, стоящего рядом с фотографом; маленькая белая собачка с тёмными пятнами смотрит в камеру недоверчиво, исподлобья; несколько чёрно-белых котов сидят одинаково, по-кошачьи, один из них с какой-то ленточкой на шее. -

не могу смотреть на школу - ни на первую, ни на вторую; не могу смотреть на замок и замковый вал, не могу идти вниз, туда, где стоит мой дом; не могу проходить мимо магазина; не могу видеть людей, стоящих на остановках и идущих мне навстречу; не могу смотреть на машины, мотоциклы и велосипеды; не могу слышать крики детей, копошащихся на стадионе; не могу слышать голоса актёров, дикторов и случайных людей, пролезающие в открытые окна из динамиков телевизора; не могу... -

Куплю или возьму) клетку для хомяка. Может у кого есть лишняя?

мне физически трудно перешагивать на твои улицы с рыхлых борозд моей памяти, понимаешь? я, как идиот, просмотрел все видео, снятые с квадрокоптеров, все эти "полёты над..." под пошлейшую и безобразнейшую музыку, все фотографии, которые нашёл в соцсетях у своих друзей, пару исторических передач про тебя, свежий и такой лёгкий выпуск серии из цикла "по городам..." - я больше не могу! это мучит и рвёт меня изнутри. да почему же? что в тебе такого? чем ты отличаешься от тысяч других? ведь если взять в общей сложности, ну сколько я тебя видел - год? полтора? два? неужели этого хватило, чтобы отравить меня? чтобы всё было вот так? чтобы всё слилось во что-то непонятное для меня самого, с чем я никак не могу разобраться и никогда, наверное, не смогу. Слева на фотографии почти к самому горизонту тянется длинный деревянный забор, там, вдали, раскиданы несколько коттеджей и одна пятиэтажка, а над ними облака расщепились на множество вертикальных полос и загогулин, похожих на протянутые вверх человеческие руки или на растопыренные пальцы или на лепестки огня, белого огня, которого не бывает в природе; тянутся к солнцу, которого тоже нет, в кадре; но видно, что оно как-то по-особому золотит грубо обтёсанные заборные доски. -

В бар "Мадрид"(площадь Ленина...) на подработку требуется повар.

прямо посередине кадра - серебряная лужина, в которой смазанно отражается белый костёл и рябоватое небо; она зажата между двумя валами - крутым замковым, с двумя развалюхами наверху, и небольшим, поросшим тополями и ещё какими-то непонятными деревьями - листьев нет, весна - холмиком, лежащим у подножия замка; надоело! хватит! да вот оно всё! - вот дома, пожалуйста, на! бери! любые! но в основном кирпичные, а может в основном деревянные, я не знаю, не вижу, не помню, и таких и таких хватает; обычные одноэтажные дома, на многих краска уже облупилась, многих не видно, потому что они спрятаны за пёстрыми кустами цветов или вьющимся виноградом; маленькие яблоньки - малиновка - тоже причина тому, что их плохо видно; иные так втиснуты в глубину двора, что и без кустов разглядеть их очень непросто; столбы, провода, провалившийся асфальт, листья, осыпавшаяся алыча и слива, коровьи коржи, усохшие чуть не до монетного размера, важные гуси и вездесущие куры, мычание, гогот и пёсий перебрех - ты видишь что-нибудь новое? что-нибудь интересное? -

Компании срочно требуются тайные покупатели для проверки качества обслуживания салона связи.

здесь по каждой травинке, по каждому листику, по каждому кирпичику дома размазана моя юность, и когда я иду по улице, то чувствую, как отовсюду - с окрестных домов, магазинов, школ, туалетов, столбов и асфальта ко мне сползаются мельчайшие частицы меня же самого; я оставил их здесь когда-то много лет назад; и что же теперь? я пытаюсь слепить из всего этого то, что было, но оно не лепится, потому что слепить его невозможно. Он изменился; мой город изменился. Я был там два года назад и не нашёл его. Я встретился почти со всеми и не узнал их. А они с удивлением смотрели на меня и пытались найти во мне знакомые черты. Было странно и немного неудобно. Я ходил по чистым опрятным улицам, с которых все эти мои мельчайшие частицы были давным-давно сметены поганой метлой и ничего не узнавал и ничего не понимал, а когда увидел сначала один, а потом второй супермаркет - которые ни в коем случае, ни за что не должны быть здесь! - я понял, что - всё. Все мои ЛАЗы, ДК, княжеские горы, поля, друзья, девчонки, водка, Снежана, всё, всё свалилось в огромную чёрную дыру, которая и из меня самого высосала что-то такое, что делало меня мною и что я стараюсь вернуть, лихорадочно ища это в своей памяти, видео, фотографиях и дурацкой попсе конца 90-ых вместе с хрипами Сергея Наговицына. И каждый увиденный мною мотоцикл "Иж" или "Урал" или "Ява" вызывает внутри меня одновременно ликование и острую боль, каждый случайно встреченный старый "Гольф" или "Пассат" хочется забрать к себе в дом, а когда наступает 6 июля, я впадаю в ступор и не могу думать, и говорю с трудом, потому что меня подхватывает и несёт далеко, далеко; я слишком на другой стороне, чтобы суметь уложить мысли в слова, а разум в мысли. И когда я слышу, как кто-то где-то произносит имя моего города, меня начинает трясти, меня знобит, и внутри начинают скрежетать какие-то шестерни.