Долгое прощание (СИ)

- Вольдемар, ╛- укоризненно произнёс подошедший Пётр Андреевич, - вы привели сюда всю свою клаку!

- Кузен! Вы мешаете развлекаться. У нас пари: кто больше съест.

- Владимир, ╛- перейдя на серьёзный тон, твёрдо сказал князь, - я вынужден рассказать о ваших шалостях графу Строганову.

- Сколько их! куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают? - завертелось в голове у Игоря.

- Он меня отправляет на неделе в Дерпт. Так что, милый братец, веселюсь с друзьями напоследок.

- А знаете ли вы, господа, - бодренько заговорил по-французски какой-то старичок в шкиперской бородке, - в Paris вошла в моду новая весёлая игра.

Старичком он был относительно: причёска напомажена, лицо, покрытое искусственным румянцем и даже белилами, напоминало намакияженного покойника. "Однако ж, если его умыть, то лет ему будет не более сорока пяти", - подумал Игорь. "...как холуи-луи-луи!", - прозвучал голос только что слышанного Минина на дискотеке, и Игорь мгновенно узнал Геккерна. "Чёртово подсознание: сперва выдаёт оценку, а потом осознанный зрительный образ". Кто ж этот кузен Строганов Владимир? У Вяземского была сводная сестра, но она вышла замуж за Карамзина... Через кого он породнился со Строгановыми?

- У баронессы Дюдеван придумали такую забаву. Они сочинили рыцарский орден...- Геккерн скабрёзно захихикал, - рогоносцев. И рассылали патенты и дипломы известным обманутым мужьям!

- Это уже интересно! - воскликнула Идалия. - И что ж мужья?

- Вы не поверите, дорогая графиня, - мужья хохотали вместе с жёнами!

Дантес произнёс высокопарно:

- Мы, истинные французы, со смехом встречаем и любовников жены, и смерть в бою.

- Сочиним такой же диплом, господа...

- Да кому же, помилуйте...

- А хоть бы и Воронцову в Одессу, - лукаво предложила Мария Дмитриевна.

- Он сейчас в Петербурге. Готовит путешествие великих княжон в Крым.

- Так сам Бог велел!

Господин голландский посланник велел слуге принесть жёлтый портфель из передней и достал оттуда множество дорогой бумаги.

- Юноши! - подозвал он весёлую троицу. - У кого красивый почерк?

- У всех, - ответил юный Строганов.

Остальные двое щёлкнули каблуками:

- Опочинин, с вашего позволения.

- Князь Урусов, - кивнул головой второй. - Писал всему пансиону любовные письма.

- Марья Дмитриевна! Распорядитесь, c'est moi qui vous remercie, насчёт столика, - попросил барон.

В залу был внесён низкий столик с лаковой столешницей. Князь уселся за него, взял перо.

- Господа! А почему именно Воронцов? - спросила Полетика. - Это скучно, господа. Рассмеются император да Раевские. У меня есть прекрасная мысль...

- Прекрасная как вы сами, Леда, - проговорил Дантес, целуя ей руку.

- Первый диплом будет отправлен Пушкину!

В зале повисло молчание. У Марии Дмитриевны округлились от весёлого удивления глаза. Барон Геккерн тоже бы удивлён, но его острый ум мгновенно просчитал несколько вариантов возможных последствий, и новоявленный отец Дантеса задумчиво и согласно покивал головой. Сам же новоявленный сынок Геккерн-Дантес мизинцем поправил правый ус и ничего не сказал.

- Как же, барон? - спросила хозяйка салона Нессельроде. - Вы помните форму?

- О да! - воскликнул Геккерн начал диктовать. - Полные кавалеры, командоры и кавалеры святейшего ордена всех рогоносцев...

Но князь Урусов вдруг положил перо.

- Господа, мой французский хромает. Я, право, не силён в орфографии, прошу простить.

- Давайте-ка я попробую, - вызвался князь Пётр Долгоруков.

Заняв место Урусова, он записал первые строки, но столик был уж очень мал, ибо предназначался для шахматной доски, и очень скользок из-за лака. Чернильница, стоявшая почти с краю, качнулась и упала на паркет.

- Боже мой, барон! - воскликну Долгоруков. - ╛Из-за вашей забавы я испортил себе штаны!

- Теперь их вам придётся снять, мой милый, - Геккерн отпустил двусмысленность, от которой покоробило даже его "сына".

- Но, может быть, un de mes amis сможет заменить меня?

Они обменялись "взглядами авгура", но эти взгляды не остались незамеченными.

Идалия шепнула удивлённо Дантесу:

- Стоило мне избавить вас от него, как он нашёл вам замену.

- Он ненасытное чудовище.

Иван Гагарин, недавно вернувшийся из Мюнхена, ответил:

- Я с удовольствием, mon ami, заменю вас. Каким шрифтом изволите? Готическим? Баварской скорописью? Тюрингским полууставом?

Принесли новую чернильницу, и Геккерн продолжил диктовку:

- ...собравшихся в великом капитуле...

- ... под председательством достопочтенного магистра ордена его превосходительства... - продолжила Идалия и сделала паузу, чтоб все успели насладиться выдумкой, ╛- Нарышкина...

Все захохотали, кто громче, кто лишь улыбаясь губами. Вяземский подошёл к юному Строганову.

- Я хочу, чтоб вы немедленно покинули это сборище.

- А я хочу отомстить этому писаке за его наглость в театре!

- Вы не понимаете, Владимир, если этот пасквиль разойдётся, будет следствие, вас не спасёт даже Дерпт.

- Не мешайте мне веселиться. Я уж постараюсь с друзьями, чтоб он разошёлся.

- Упоминание Нарышкина есть оскорбление императора и императрицы, - зло и твёрдо прошептал Вяземский.

- Оставьте, князь. Позвольте и мне, господа, свести счёты с сочинителем "Гаврилиады" - не без намёков вещица, не так ли, Пётр Андреевич? Отчего miserable может, а я - нет?

- Еnfant terrible...

Граф Строганов присел к столику и вопросительно взглянул на присутствующих.

- ...единодушно избрали господина Александра Пушкина... - продолжила госпожа Нессельроде... - заместителем?

- Дмитрий Львович не может быть действующим председателем - он в старческом слабоумии с постели не встаёт...

- ...коадъютором, - подсказал Гагарин. - Это заместитель епископа, который ещё жив, но уже мёртв.

- ... коадъютором великого магистра...

- А чем он сейчас занят, сочинитель наш?

- Пишет историю Петра.

- Ну, тогда историографом ордена.

Шутка была замечательна. Смеялись все. Лишь один Вяземский, подпирая спиной стену, изображал лицом камень.

- Подпись нужна, господа. Чьим именем подпишем?

Наступила тишина. Практически каждый третий в высшем свете мог подарить своё имя для этого документа. Мария Дмитриевна произнесла задумчиво:

- Идалия, душа моя, поправь, если я ошибаюсь. Тёща Юзефа Борха приходится и тебе, и Natalie кузиной, не так ли?

- Да, - улыбаясь, подтвердила Полетика. - Я, кажется, понимаю! Эмми, его жена, весьма падкая на сладкое...

- Давайте ж подпишем "Юзеф Борх" ╛- предложила госпожа Нессельроде.

- Лучше просто "секретарь"?

- Душа моя, всем всё известно! Петербург большой, но нас в нём немного.

- Тогда не "Юзеф", а "Иосиф".

Гагарин захохотал.

- Что вас рассмешило, князь?

- Святой Иосиф тоже был рогат!

Наконец и Вяземский вставил слово:

- О да! Вы составили такой документ, в котором каждый может увидеть себя!

И вышел. За ним следом вышел молчавший всё это время "Дельвиг". Игорь выскочил вслед за ними, но в тумане едва сообразил, куда надо идти. И, конечно, никого не догнал.

Велосипед мокрый от росы лежал в траве. Облизанная луна висела, казалось, на прежнем месте. Дорога светилась под ней ярко в редком перелеске. Далеко за полночь Игорь добрался до дома и, едва раздевшись, рухнул на кровать. Кто ж этот "Дельвиг"-то? Пьер Безухов... Мёртвый среди живых. Тебя это удивляет? А живой среди мёртвых тебя не удивляет? Спи быстрей - подушку надо.

И он уснул мёртвым сном. Впрочем, посреди глубокого сна явилась к нему какая-то мысль, очень умная и интересная, которая утром исчезла невосстановимо "Надо было проснуться и записать", - эта мысль тоже приходила во сне.