Моника 2 часть (ЛП)

- Пока не знаю, – сомневалась Моника; и наконец, решилась: – Хорошо. Сегундо, я доверюсь вам. Напишу письмо матери.

Сегундо остался возле штурвала, а она направилась к каюте. С порога заметила Колибри и спросила ласково:

- Что ты делаешь здесь? Что-то случилось?

- Жду вас, моя хозяйка.

Негритенок с белоснежной улыбкой чуть кивнул кудрявой головкой, ответив на вопрос Моники. Он долго просидел в каюте, словно ожидая чуда, нежного видения, которую все преданно окутывали светом и теплотой, при этом никто этого не замечал.

- Вы останетесь тут, хозяйка?

- Да, Колибри, мне нужно уединиться, понимаешь, сделать кое-что личное… – она поискала глазами. Моника не подумала о письменных принадлежностях. Тем не менее она припомнила, что однажды Хуан писал что-то и быстро взяла в руки бортовой журнал. – Ты узнаешь этот журнал, Колибри?

- А как же, хозяйка! Здесь капитан пишет обо всем происходящем на корабле.

- Пишет, чем пишет? Ты знаешь?

- Ручкой и чернилами из этого стола. Там капитан хранит все, чтобы не потерять.

- Здесь ручка, чернила, бумага, флаги…

Там лежали флаги разнообразных стран, маленькие сигнальные флаги, и среди них узелок черной ткани, который Моника нетерпеливо развернула. Платье, которое она безуспешно искала. Его корсаж разорван, застежка вырвана. Грустная ткань напомнила о свирепой борьбе и защите достоинства от Хуана Дьявола.

Долгое время она держала в руках разорванное платье. Затем, словно приняв внезапное решение, швырнула его вглубь стола, взяла необходимое для письма и резко заперла дверь ветхой мебели, словно хотела воздвигнуть стену, выбросить боль прошлого. Но одна непокорная слеза скатилась с бледной щеки; огорченный и простодушный Колибри спросил:

- Что с вами, хозяйка, вы плачете?

- Да, Колибри, не могу сдержаться. Я плачу последними слезами Моники де Мольнар!

Приоткрыв от изумления рот, Ноэль остановился у порога комнаты отеля. Бесцветная обстановка, недостаток мебели, в центре стол, накрытый старой скатертью, на нем поднос с бутылкой, кувшином ананасового сока и стаканами.

- Проходите, Ноэль, проходите, – пригласил Ренато старого нотариуса. – Наконец мы получили извещение: «Люцифер» на Доминике, перед Портсмутом, набирает груз у Сан-Хосе и Розо. Полагаю, вы приехали по просьбе матери, не так ли?

- Она чрезвычайно огорчилась, не застав вас в Кампо Реаль, что вы оседлали коня и уехали. Почему так поступили? Думаете, ваша бедная мать мало страдала?

- Я думаю, мы все терпели, пока не лопнули. Но что поделать? Такова жизнь. Садитесь и выпейте, или хотя бы выкурите сигару. Я, как видите, в ожидании.

Он взглянул на карманные часы, лежавшие на темной скатерти. Затем подошел к окну. Различные торговые суда стояли на рейде Сен-Пьера, пассажиры из Европы спускались по трапу в богатую густонаселенную столицу Мартиники, смакуя детали тропического мира. Морской бриз не доходил до раскаленных улиц, а небо было странного красноватого оттенка, словно таинственная вспышка огня повисла над ним, будто предчувствуя космическое волнение над цветущими садами и роскошными жилищами.

- Поговорим серьезно, Ренато. Чего вы добиваетесь? Что делаете в Сен-Пьере? О чем говорит новость, что «Люцифер» в Доминике и загружается в том или ином порту?

- «Люцифер» арестуют, как только он кинет якорь в Розо, а капитана схватят именем закона Франции. Вернитесь в Кампо Реаль и передайте матери, что я верну Монику любой ценой.

- Вернете Монику? Так значит, это правда? Вы забрали поручительство за Хуана и подали иск против него.

- Мне ничего не оставалось, кроме как попросить губернатора согласиться выдать беглеца от правосудия.

- Но его посадят в тюрьму и конфискуют корабль. Минутку, минутку, мне кажется или я спятил. Хуан вернулся из последней поездки с достаточным количеством денег, чтобы заплатить вам. Более того, он заверил меня в этом, и я понял, что по крайней мере он попытается. Могу поклясться, что видел кошелек с монетами на столе вашего кабинета. Да, я лично убрал его со стола. Хуан добросовестно исполнил свои обещания!

- Но не докажет, – твердо отверг Ренато. – К тому же я преследую его не из-за денег.

- Я уже понял, понял. Но обвинять его, повернуть все таким образом, пусть даже прозвучит сурово – но это низость. Это подлость!

- Поступки Хуана Дьявола хуже! – вспылил Ренато. – Любой путь хорош, если ведет к цели, которую нужно достигнуть любой ценой. Разве вы не понимаете, Ноэль? Моника невинна, ее не в чем упрекнуть. Я должен остановить этот корабль и вырвать ее из рук варвара, которому вручил ее. Я обезумел от ревности, ослеп от отчаяния и гнева, не говоря уже о том, что не имел права на безудержную злобу.

- И кто вам это рассказал?

- Кто знает об этом лучше всех. Десять часов! Мне назначено на это время. Губернатор ждет, чтобы уладить последние детали. Должен покинуть вас, Ноэль, и мне кажется, вам следует вернуться ночью в Кампо Реаль. Не знаю, сколько я пробуду в Сен-Пьере. Ваши усилия защитить Хуана Дьявола бесполезны.

- Вы проверили, губернатор?

- Можете прочесть телеграмму, друг Д'Отремон. Шхуна «Люцифер» загрузила ром, какао и соленое мясо в Портсмуте, часть в порту Сан-Хосе, другую часть в Розо, власти уже осведомлены. Первая формальность – отправьте в комендатуру порта номер корабля, и прежде чем тот выгрузит мясо, его арестуют.

- Хорошо, осталось прояснить, что будет с Моникой де Мольнар.

- Ну, законно она жена задержанного капитана. В любом случае доверьтесь английским властям Доминики, они помнят о манерах кабальеро. Все зависит от ее позиции.

- Она поведет себя как освобожденная пленница.

- У меня есть сомнения, чем больше я перечитываю письмо доктора Фабера.

- Я очень уважаю ваше с Фабером мнение, губернатор, но простите, я верю только собственным убеждениям. Когда выйдет береговая охрана?

- Через двадцать минут. Экипаж ждет внизу. Как и обещал, я повезу вас к пристани, чтобы поговорить с капитаном.

- Я не желаю облегчать себе путь, губернатор: я поеду на этом корабле.

- Вы? Самолично? – удивился губернатор. – Гражданские не путешествуют на военном корабле.

- Я прошу о большой услуге. Это особые обстоятельства.

- Ради них я подчинюсь вашей воле. Ваш пропуск оформлен. Еще вам совет: благоразумие и хладнокровие. По последним сообщениям Хуан Дьявол очень опасен.

- Это меня не остановит, губернатор!

«Люцифер» бросил якорь у английского городка Портсмут, представлявшего собой полукруг маленьких цветных домов вдоль бухты Принца Руперта. Стояли первые часы звездной ночи. К борту шхуны подплыли три баржи, сгружая груз на изящный, сильный и узкий корпус богемного пиратского корабля, и осталось лишь зарегистрировать бумаги.

- Все в порядке, Сегундо?

- Все в порядке, капитан. Груз в трюме в целости и сохранности.

Хуан удалился твердым шагом. Сегундо с любопытством посмотрел на него, когда тот остановился у запертой двери каюты. За слабой перегородкой из досок находилась она, отданная ему в руки законами общества, послушная и нежная для этой странной новой жизни. Хуан думал, что Моника де Мольнар, возможно, теперь не отвергнет его, возможно, она совершенно изменилась. Но эта мысль напоминала искру света в полумраке. Медленно он отвернулся и посмотрел на водное отражение звезд, таких чистых и далеких, невольно сравнивая Монику с ними, и прошептал:

- Нет, она не моя, и никогда ей не станет!

- Я его, его навсегда…

Трепещущая и восторженная Моника позволила слететь этим словам, которые перед ее совестью обнажали правду души. Долгое время она смотрела со страхом и желанием, со стыдливой надеждой на слабую дверь, что она откроется, а за ней покажется Хуан. Об эту дверь сталкивались их мысли и отскакивали в разные стороны, в бесполезном поиске своих потерянных сердец. Достаточно шагнуть и сказать, открывая сердце. Но ни один не сделал шага, не произнес и слова. Как Хуан, она тоже повернулась спиной, прислонив измученный лоб к иллюминатору, посмотрела на мерцающие над морем звезды. Если бы он взглянул на нее иначе, пришел к ней нежный и страстный, она бы произнесла вслух его имя, безуспешно повторяемое: