Жеребята (СИ)

Каэрэ нагнулся и поднял ее. Крупные ягоды-листья чудного подводного растения, золотились изнутри, как многие солнца. Он опасливо повертел в руке соблазнительную находку, и, наконец, решил, что незнакомые ягоды вполне могут быть ядовиты. Он уже хотел, пересиливая жажду, бросить гроздь морского крыжовника-винограда на песок, как Луцэ замычал, явно противясь такому поступку Каэрэ.

- Это можно есть? - спросил его Каэрэ. Тот едва смог кивнуть головой в ответ.

Расположившись тут же на песке, среди раковин и мертвых рыб, Каэрэ выдавил в рот страдальцу несколько подводных ягод. Щеки Луцэ быстро порозовли.

- Сам съешь! - проговорил, а не промычал он, хоть голос его и был хриплым до неузнаваемости. - Сам, Каэрэ!

Каэрэ раздавил зубами ягоду и удивился ее вкусу. Это был сладкий вкус пресной воды, воды, которая дает силу.

- Что это за диковина? - спросил он у Луцэ, который уже не лежал у него на руках, а сидел рядом с ним на песке, кутаясь в шерстяное покрывало.

- Его называют "подводный виноград". Редкое растение. Наше счастье, что ты его заметил. Нам теперь должно хватить сил добраться до человеческого жилища, - ответил маленький ученый со станции.

- Мне кажется, - произнес Каэрэ, осматриваясь, - мне кажется, что мы неподалеку от хижины одной старушки. Я оказался здесь в прошлый раз - она дала мне буланого коня...

Каэрэ вздохнул, вспоминая своего буланого со звездой во лбу. Луцэ понимающе кивнул.

- Скажи мне, как ты выдержал всю ночь на веслах? - спросил его Каэрэ.

- Я? Всю ночь? - изумился Луцэ. - Я отдал весла тебе, и больше их не брал. Я хотел как раз спросить тебя, как ты выдержал всю ночь на веслах...

Удивленный возглас Каэрэ еще звучал в воздухе, как на прибрежной тропе появился какой-то отряд фроуэрцев.

Каэрэ вскочил на ноги и схватил в охапку Луцэ - как он схватил бы Огаэ в случае опасности. Но бежать было некуда.

Фроуэрцы остановились и натянули луки.

- Зэнсти! - крикнул Луцэ и добавил еще что-то по фроуэрски.

Воины заколебались. Один из всадников - молодой, в белом плаще - что-то сказал им, и они начали опускать оружие.

- Смотри! - прошептал Каэрэ. - Сзади - еще один отряд!

По тропке со стороны маяка шли воины в рубахах с затейливой вышивкой, и в руках их блестели обнаженные мечи.

- О, Табунщик! - в один голос воскликнули Каэрэ и Луцэ.

- Эалиэ! - раздалось в ответ сверху.

Там, на скале, стоял высокий темноволосый человек, а рядом с ним - девушка с венком из осенних цветов на рыжих волосах.

- Миоци! - хором закричали аэольцы Зарэо, фроуэрцы Игъаара и беглецы со станции Тау.

У Лаоэй.

В хижине Лаоэй за цветным плотным пологом лежал Луцэ - маленький человек легко умещался на сундуке. Старушка и Раогай растирали его тело смесью из благовонных масел. Он пробовал спорить, и говорил, что хочет поговорить с Зарэо.

- Нет, Луцэ, - отвечала Лаоэй. - Сейчас тебе надо отдохнуть. Пусть Зарэо поговорит сначала с Миоци, Игъааром и Гаррионом.

- Но мне известны очень важные вещи, которые я должен сказать воеводе! - возмущался исследователь Аэолы и Фроуэро.

- Ты успеешь это сделать, дитя мое. Тебе нужно отдохнуть.

- Почему Каэрэ пригласили на совет, а меня - нет? - продолжал возмущенно человечек, прихлебывая травяной настой.

- Его позвал Иэ. У него есть добрые вести о дяде Каэрэ.

- Об Эннаэ Гаэ?! - вскричал радостно Луцэ. - Он жив?!

- Эннаэ Гаэ? - переглянулись Раогай и Лаоэй. - Откуда ты знаешь, что дядя Каэрэ - Эннаэ Гаэ? Даже сам Каэрэ не знал этого.

- Бабушка, я же сразу сказала - Луцэ - сын Запада! - закричала Раогай.

- Сынов Запада не существует, - категорически ответил Луцэ, зевнув. Смесь масел и напиток благотворно действовали на него.

- А бога болот Эррэ тоже?

- Нет такого бога, - ответил резко Луцэ, допивая свой напиток.

- А откуда же вы с Каэрэ к нам попали? - продолжала спрашивать Раогай.

- Из-за моря, - пробормотал усталый ученый, засыпая на подушках.

Каэрэ заглянул за полог.

- Уснул? - одними губами спросил он у Лаоэй. - Он очень устал...

- Он серьезно болен, Каэрэ - ты знал это? - строго спросила Лаоэй. - Он - не жилец.

Каэрэ остолбенел и прислонился к стене, едва не сбив священный лук.

- Как?! - только и вымолвил он.

- Я думала, что узнаю от тебя больше об этом... - проговорила старица-дева Всесветлого. - Жизни, той, что в нем, хватит ненадолго. Как только он проснется, зови Зарэо.

... Зарэо, Иэ, Миоци, Игъаар и Гаррион сидели у костра переговоров. Их воины раскинули палатки поодаль - каждый отряд отдельно.

- Не думал я никогда, что заключу союз с фроуэрцами, - говорил воевода.

- Цари из рода Зарэо часто спасали детей реки Альсиач от нашествий народа болот, - произнес Игъаар.

- А ты, царевич, многое знаешь! - удивился Зарэо.

- Он - белогорец, - кратко сказал Иэ.

Игъаар взглянул на Миоци и покраснел.

Тот кивнул ему ободрительно:

- Это хорошее начало, Игъаар.

И положил ему руку на плечо. Игъаар тоже повторил его жест. Миоци улыбнулся и продолжал уже серьезно:

- Иэ, я пойду с тобой в Белые горы. Думаю, вдвоем мы убедим Йоллэ и его "орлов гор" придти на помощь объединенным силам Зарэо и Игъаара.

- Еще есть степняки, - промолвил Иэ. Но ему никто не ответил.

Игъаар, все еще смущаясь обществом двух белогорцев и похвалой, неловко накинул на плечи свой светлый шерстяной плащ - и пола, выскользнув из его руки, коснулась костра. Верный Гаррион резко сорвал плащ с плеч царевича и ударил им о землю, сбивая пламя. В воздухе мгновенно запахло паленой шерстью.

- Кто-то пробежал за кустами! - вскричал Зарэо, хватаясь за меч.

- Тебе почудилось, - успокоил его Иэ. - Кажется, наш совет окончен, и ты можешь поздравить свою дочь и своего нового сына, Зарэо!

При слове "сын" по лицу воеводы прошла тень.

- Ты не рад их браку? - встревожился старый белогорец.

- О, что ты, Иэ! Если бы ты знал, какое это утешение теперь для меня, когда Раогаэ...

Он, не закончив фразу, встал, обнял Аирэи и произнес:

- Что ж, белогорец из рода Ллоутиэ, сбылось то, чему должно было сбыться. Да благословит тебя Всесветлый.

- Подожди, отец, - заметил Аирэи. - Позовем Раогай!

- Позовем, но прежде я хочу сказать тебе пару слов наедине, - кивнул Зарэо.

Он отвел его в сторону и заговорил:

- Он смертельно ранен, мой Раогаэ. С тяжелым сердцем я оставил его, и не знаю, успею ли проститься с ним, когда вернусь... То, что Всесветлый привел Раогай к тебе - великая милость его. Не говори ей о брате, - взволнованно сказал воевода, видя подходящую к ним Раогай.

- Отец! Ты благословил Аирэи - и не благословил меня? - с упреком сказала она.

- О, дитя мое! - прижал ее к груди вдовец-воевода. - Какие я найду слова для благословения, если Всесветлый повернул Ладью и совершил свое дело о вас двоих!

И он прослезился, соединяя руки Раогай и Аирэи.

Раогай поцеловала отца, а потом - своего возлюбленного, и протянула руки к еще не погаснувшему пламени костра.

- Как здесь тепло... - произнесла она, глубоко вдыхая. Внезапно она закашлялалсь, закрывая рот рукой.

- Что стобой? - вскричал Аирэи.

- Какой противный запах! - едва выговорила она, вырываясь из его рук и убегая прочь. Аирэи бросился за ней, а отец ее остался у костра, у которого опалил свой шерстяной плащ Игъаар, и, то плача, то улыбаясь, ворочал угли длинной палкой.

- Я отвел Раогай к Лаоэй, - сказал Аирэи, вернувшись. - Ей дурно, ее тошнит от запаха паленой шерсти... Но отчего ты смеешься, Зарэо?

- Всесветлый благословил твой и мой род, о белогорец - поэтому я смеюсь, - отвечал старый воевода. - А слезы в глазах моих - что в Ладью мой сын, Раогаэ, ступит раньше меня...

- Я не понимаю тебя... - проговорил Аирэи, подумав на мгновение, что Зарэо заговаривается.