Жеребята (СИ)

И Раогай принесла из хижины огромный священный лук и колчан стрел.

Аирэи ощупал лук, тронул тетиву - та негромко зазвенела в ответ.

Лаоэй тем временм подкатила березовый чурбан и встала на него позади Аирэи, так, чтобы ее голова была вровень с головой белогорца.

- Натяни же лук Всесветлого, дитя мое! - торжественно и повелевающее произнесла она. - Ты же, дочь реки Альсиач, зажигай стрелы от огня милости Всесветлого и подавай их твоему товарищу по странствиям!

И белогорец, широко открыв свои, ничего кроме солнца не видящие, глаза, поднял лук и наставил стрелу, поданную ему Раогай.

Лаоэй осторожно поправила ее - так, что Аирэи ничего не ощутил.

- Выпускай же эту стрелу! Зажги маяк! Да пребудет с тобой благословение Повернувшего вспять ладью! - воскликнула дева Всесветлого.

И запела стрела, устремляясь к далекому маяку. Миоци не видел, как чертила она над выхшедшим из берегов морем, сияющую дугу - словно падала звезда. Он лишь посылал и посылал стрелы одну за другой, всего восемь, и непрерывный звон тетивы стоял в его ушах, а в глазах его было солнце на черном небе.

Наконец, он выпустил последнюю стрелу, и словно огромный костер вспыхнул перед его взором.

- Что случилось? - спросил он недоуменно, и лук выпал из его рук. - О, дева Всесветлого! Матушка Лаоэй! В небе теперь - два солнца!

И, поймав его взгляд - не прежний, устремленный в недосягаемую высь, а живой и зрячий, Раогай, все поняв в долю мгновения, с криком восторга бросилась к лучнику на шею:

- Аирэи!

- О, Раогай!- прошептал он. - Так это была ты, дочь Зарэо? Так это ты странствовала со мною и спасала меня столько раз?

- Да, Аирэи! Я люблю тебя! - воскликнул рыжеволосый Загръар и поцеловал его, а потом, отпрянув и зарыдав, убежал в хижину.

Аирэи шагнул вслед за ней, но Лаоэй удержала его:

- Нет, мой белогорец, - сказала мягко она. - Дадим-ка девочке побыть одной. А мы пойдем под навес, сядем рядом с огнем милости Всесветлого, и продолжим наш разговор, дитя мое, Аирэи!

Брак

В предрассветной мгле Аирэи шел по прибрежным рощам, осторожно ступая по земле, влажной от дождя. На обрыве он остановился и замер, ожидая восхода солнца, устремив взор к горизонту. Наконец, дымка над морем стала золотистой - это взошло солнце.

И тогда Аирэи затаился в кустах, ожидая, когда к его манку из конского волоса прилетят клевать хлебные крошки певчие птицы.

Они слетелись скоро - доверчивые, никогда доселе не видевшие хитроумных силков из конского волоса, и, весело щебеча, начали клевать крошки. Белогорец не спешил - он ждал, негромко насвистывая затейливую трель.

И ему ответили - громко и весело. Маленькая красногрудая птичка с гиней головкой прилетела за своими крошками. Она была умнее и хитрее своих подружек - то склевывала крошки на лету, то пряталась в ветвях дерева. Аирэи насвистывал трели, и она отвечала ему.

Наконец, после долгого разговора с белогорцем, она опустилась к манку. Все птицы мгновенно спорхнули прочь - не то уступая ей место, не то почуяв неладное. Но она расправила алые с синим крылья, и пела и клевала крошки, не обращая внимания ни на что.

И тогда белогорец потянул за конский волос манка...

+++

Лаоэй вывела Раогай одетую в длинную белую рубаху, охваченную поясом из морских ракушек по талии, и поверх рубахи в несколько рядов сияли драгоценные камни ожерелья. На рыжих локонах Раогай был венок из цветов.

Девушка молчала и робко стояла рядом со старицей.

- Раогай! - Аирэи подошел к ней, протягивая ей маленькую клетку из ивовых прутьев и вновь отступая на шаг, когда Раогай приняла его подарок.

Раогай взгялянула на печально нахохлившуюся сине-алую птичку и прошептала:

- Это же "птица зари"... Где же ты отыскал ее, Аирэи? Они все давно улетели на юг!

- Одна осталась - чтобы дождаться тебя, - произнес белогорец, протягивая руки к Раогай. - Примешь ли ты ее в дар?

Раогай молчала, прижимая к груди клетку с забившейся в угол унылой и даже как-то потускневшей птицой.

Глаза дочери Зарэо стали влажными от слез.

- Аирэи, - молвила она. - Ты принес мне драгоценную птицу зари. Но она так страдает в клетке... Отпусти ее, Аирэи!

- Отпусти ее ты сама, Раогай! - мягко улыбнулся ей белогорец. - Прими ее в дар от меня - и отпусти. Мне нечего более подарить тебе, чтобы просить твоей руки.

- О, ты принес мне прекрасный подарок, - ответила Раогай. - И ты любишь меня, Аирэи?

- Да, - отвечал белогорец.

- И я люблю тебя! - отвечала Раогай.

Она зарделась, произнося эти слова, и он обнял ее, и она прильнула к нему. А потом они вместе открыли легкую дверцу клетки, и птица недоверчиво выглянула наружу.

- лети же! - воскликнула Раогай. - Ты свободна, как и прежде!

И птица, услышав ее слова, взмыла в небо, и запела в высоте свою прекрасную песнь, и Аиреи поцеловал Раогай.

- Дети! - проговорила Лаоэй. - Я хочу благословить вас!

- Да, о мать Лаоэй! - воскликнул белогорец. - Благослови Раогай, мою невесту, посланную мне Всесветлым, и благослови меня самого, да не узнает она со мною горя и слез.

- Так не бывает, Аирэи, - прошептала Раогай, пряча лицо на его груди.

- Повернувший вспять Ладью да благословит вас! Да коснется вас грива Жеребенка Великой Степи! - произнесла Раогай, беря за руки девушку и молодого человека, и ведя их к священному огню, огню милости Всесветлого.

Они трижды обошли вокруг священного огня, а потом Лаоэй вынесла им огромную, еще горячую, словно свежеиспеченную, сладкую лепешку и кубок - и они вместе разломили лепешку и вместе пили из кубка.

И потом Лаоэй снова взяла их за руки и вывела их на обрыв - внизу, далеко внизу плескалось утихшее море, а над горизонтом по-прежнему стояла дымка.

Дева Всесветлого простерла длани к востоку.

- О, восстань!

Утешь ожидающих Тебя,

обрадуй устремляющих к Тебе взор.

- О, восстань!

Тебя ждут реки и пастбища,

к Тебе взывают нивы и склоны холмов,

- О, восстань!

к Тебе подняты очи странников,

в Тебе - радость оставленных всеми,

- О, восстань!

чужеземец и сирота не забыты Тобой,

чающие утешения - не оставлены.

- О, восстань!

В видении Твоем забывает себя сердце -

- О, восстань!

Она пела, и Раогай с Аирэи в молчании слушали ее. Наконец, закончив пение, Лаоэй повернулась к ним:

- Мне нечего сказать вам, дети, и нечем вас напутствовать - вам дано быть вместе, и это исполнил Повернувший вспять ладью, к которому стремится сердце Аирэи Ллоутиэ. Вот, Аирэи, знай: Великий Уснувший не спит - Он послал тебе деву, воистину любящую тебя. Береги же ее и люби, и помни, что перенесла она, ради тебя скитаясь в чужом краю. А ты, Раогай, дитя мое, помни, что супруг твой воспитан в Белых горах, и что он - служитель Всесветлого. Быть подругой белогорца - тяжелая доля. Надо иметь силу, чтобы отпустить возлюбленного своего, когда Всесветлый призывает его на Свое дело.

Она вытерла глаза, и Раогай отчего-то вспомнила дедушку Иэ.

- Но я не буду плакать - это день вашей радости, Аирэи Ллоутиэ и Раогай Зарэо! И да благословит Повернувший вспять ладью чрево Раогай, и даст сыновей благородных белогорцу из рода Ллоутиэ!

- Да будет так, - промолвили Аирэи и Раогай. И белогорец нежно поцеловал дочь Зарэо.

... И он ввел ее в хижину, убранную цветами и пестрыми тканями. В очаге горел огонь, а на полу, рядом с ложем, покрытом лепестками цветов, стояли различные яства - откуда достала Лаоэй эту роскошную пищу в своей глуши?

- Я помню, как пряталась от отца во в этом сундуке, - вдруг рассмеялась Раогай. - Я убежала к матушке Лаоэй, чтобы он не выдал меня замуж за тебя.

Аирэи рассмеялся вместе с ней.

- А когда ты вошел - вместе с отцом и дедушкой Иэ, я прыгнула в этот сундук, - продолжала Раогай. - И я слышала оттуда твой голос, и слышала, как ты выпускал стрелы Всесветлого, и как расщепил их одна в другую!