Послания Ивана Грозного

(после окончательной измены Магнуса) все равно перешли в польские руки, и

несколько западнорусских городов, захваченных Баторием. Переговоры прервались

(послы предложили обратиться к царю за новыми инструкциями) еще до взятия

222

Баторием Великих Лук (6 сентября 1580 г.).). А к нам еси прислал гонца своего

Григорья Лазовицкого з грамотою и с ним отпущал нашего сына боярского

Микифора Сущова, и тут писал еси неподобное дело, чему сстатися не

мочно, а другово еси гонца своего Гаврила Любощинского прислал к нам

(А к нам еси прислал гонца своего Григорья Лазовпцкого з грамотою и с ним отпущал

нашего сына боярского Микпфора Сущова… а другово еси гонца своего Гаврила

Любощинского прислал к нам. - Гонец Григорий Лазовицкий был отправлен Баторием к

Грозному 5 сентября 1580 г. (накануне взятия Великих Лук); вместе с ним ехал

Никифор Сущов - гонец к царю от находившегося в Польше русского посла Сицкого. В

грамоте, врученной гонцу, король требовал от царя уступки всей Ливонии (КПМЛ, т. II,

№ 54). Через несколько дней к королю прибыла грамота от царя с извещением об

отвоевании русскими у поляков захваченного ими на время Крейцбурга (тамже, № 55).

Баторий в ответ на это послал к царю гонца Любощинского, «похваляяся», что он взял

Великие Луки (там же, № 56).) з грамотою, что взял еси Луки, кабы грозя нам и

похвалялся. Да сроки чинишь неподобные, как поспеть немочно не токмо

что нашим гонцом к тебе, ни твои гонцы к тем сроком к нам не приезжают,

а ездят дорогами лениво, а в том невинная кровь хрестьянская розливаетца.

И такой непобожности ни в бесерменских государствах не слыхано, чтоб

рать билася, а послы посольствовали. Коли послы, и они посольство

делают, а коли захотят воевати, и они что нибуди вставят да посольство

порвут, да ратью пойдут. И волочил еси наших послов за собою осень всю,

да и зиму всю держал еси их у себя, и отпустил еси их ни с чем, а тем всем

нас укоряя и поругался нам. А что твои паны рада говорили нашим послом

под Невлем и на чом хотели толды делати, да как у тебя были послы наши

в ( Так Л.; Д в нет. )Варшеве и паны твои рада по тому не захотели делати.

А в кою пору приходили твои паны рада к нашим послом с ответом, и в ту

пору с ними пришли твоих людей человек с сорок, а паны твои рада нашим

послом сказали, что то твоя меньшая рада. И тово ни при которых твоих

предкех не бывало, чтобы тут опричь панов радных иншие люди были. И

то знатно, что твои панове рада всю землю наводят на кроворазлитие

хрестьянское, жедаючи крови розливати хрестьянские. А то твои панове,

жалеючи ли о крови хрестьянские, нашим послом в ( Так Л.; Д в нет. ).

Варшеве говорили: «которые дела под Невлем мы с вами, а вы с нами

говорили и чего есте просили, что против того объявили, и по тем мерам на

покой хрестьянству ( Так Л; Д христианство. ) статися не может, - а после

того уж пролилося долгое время и наклады государю нашему и утраты

починилися в воинстве немалые; взял государь наш у государя вашего

после того Заволочье а ныне уж почал государь наш воинство свое збирати

изнова, и то ведь не без накладу ж»? (И волочил еси наших послов...не без

накладу ж. - После неудачных переговоров в августе 1580 г. русские послы Сицкий и

другие оставались в Польско-Литовском государстве и продолжали переговоры до

февраля 1581 г. Осенью 1579 г. они встретились с литовскими панами в Невеле и, на

основании новых инструкций царя (КПМЛ, т. II, стр. 120), согласились уступить

польскому королю все города п Двине, завоеванные в 1577 г., а также замки Каркус и

Трпкат, требуя возвращения из завоеванных Баторием городов только Великих Лук,

Невеля и Велижа; судя по материалам «Метрики Литовской», предложение это не было

принято (КПМЛ, т. II, № 59; о каком соглашении под Невелем говорит Грозный в

223

комментируемом послании - не ясно). Во время переговоров в Варшаве в феврале 1581

г. послы согласились еще на уступку Вольмара, но паны заявили, что ими на войну

«великий наклад учинен» и что в одной (Ливонской) земле не могут быть «два пана»

(КПМЛ, т. II, стр. 126).). И то хрестьянское ли дело, твои панове говорят, а о

кровопролитстве хрестьянском не жалеют, а о накладе жалеют? А коли

тебе убыток, и ты б Заволочья не имал, хто тебе о том бил челом? А то не

жадание ли кровопролитства - послов у себя держи, а дела с ними не

делай, а от своего брата обсылки не жди, а воинства изнова збирай, да то

розчитай в наклад? Хто тебя заставливает так убычитца? А как отпустил

еси к нам послов наших, и ты с ними к нам приказывал, толко мы с тобою

похотим доброго дела, ино есть, ещо коли послов нам к тебе послати. И мы

ещо в терпеньи будучи, а чаючи того, что ты узнаешься и безмерье

отставишь, и на меру сойдешь, и послали есмя к тебе других послов,

дворянина своего и наместника своего Муромского Остафья Михайловича

Пушкина с товарыщи. И ты и тут на подобную меру не пришел, высокою

мыслью обнялся, приказывал еси с паны радами своими к нашим послом,

что тебе инако с нами не мириватися без всее Лифлянские земли и без

наряду, что в тех городех, да Себежа бы нам тебе ж поступитися, а Велиж и

Невль готовы у тебя; а Луки и Заволочье и Холм, то за хрептом покинуто, и

Озерища и Усвят. Да к тому бы ещо нам тебе заплатити твой подъем, как

еси наряжался на нашу землю, а тово четыреста тысяч золотых червонных,

а помиритца бы вечным миром. А будто ты присягал на том, что тебе

отыскивать у нас Лифлянские земли и иных давно зашлых дел, которые

ещо при великом государе блаженные памяти Иванне, деде нашем, и при

Александре короле дела делалися.

И коли тому так быти, ино то что за мир? Ныне казну у нас взявши, да

обогатев, а нас изубытчивши, да на нашу казну людей нанявши, а землю

нашу Лифлянскую взявши, да в ней наполня своими людьми, да немношко

погодя, да собрався того сильнее да нас же воевать, да и достальное

отнять! Ино и не миряся тоже делать и невинная кровь крестьянская

розливати! Ино то знатно, что хочеш безпрестани воевать, а не миру

ищешь; мы б тебе и всее Лифлянские земли ( Так Л; Д земли нет. )

поступилися, да ведь тебя не утешить же, а после того тебе кровь

проливати же! Во се и ныне - у первых послов наших чего еси не просил, а

с нынешними с нашими послы и ты прибавил Себеж, и ты, тебе дай то, и

ты възмеришься да иного запросишь, да ни в чом меры не поставишь, да

не помиришься. Мы ищем того, как бы кровь хрестьянская уняти, а ты

ищешь того, как бы воевати да кровь хрестьянская неповинная проливати.

Ино чем нам с тобою помиритца, а ведь не помиряся тому же быти. А то

все ныне при тебе делаетца не по хрестъянскому обычаю! А писали есмя к

тебе о том и не одинова, чтоб еси к нам прислал своих послов по прежним

обычеем, ино бы ранее кровопролитство неповинное хрестьянское

унялося. А нашим послом мирново постановенья не уметь зделати потому:

мы с которым делом к тебе послов своих пошлем и ты по тому не

224

похочешь делати, да иное дело вставишь, да порвав, да воевать; да х тому

ещо послов просишь, а сам за все на коне готово сидишь, а сроки

покладываешь с бесерменского обычея, как не мошно поспеть. Во се и

ныне: мы то уже чаяли, тебя утешили, и послали послов своих со всем с

тем, как тебе надобно, и ты того всего не полюбил, да вставя, которому

делу не пригоже делатися, да дела не делавши, сам еси на конь зел да

пошел на нашу землю ратью. Ино потому так и сета лося, как мы к тебе

писали, что нашим послом николи у тебя доброва дела не зделати.

А что о нашей вотчине о Лифлянской земле и то сставлено не по правде,