Преодоление (СИ)

Иван фыркнул, округлил глаза и помотал головой, так же отвечая:

- Нет, обо мне.

Ясно. Мирону не понравилось вчерашнее бегство помощника из конюшни. Еще бы, самому пришлось распрягать все экипажи.

Алексей подошел к коню, намереваясь вскочить в седло, но замешкался и шепнул:

- Ночью придешь?

Ваня кивнул и покраснел, отводя глаза.

Это согласие грело его весь день, показавшийся неимоверно долгим. Николай выглядел счастливым и влюбленным, как и положено новобрачному. Он не отходил от жены ни на шаг, а Ольга улыбалась, светилась. Они были прекрасной парой.

Княгиня Долгорукая обрадовалась появлению старшего Вяземского, а еще более – отсутствию тети Марии и Ирины. Эта радость так явно отразилась на ее лице, что Алексею стало тошно, особенно при мысли о вчерашнем разговоре с отцом.

- Алексей! – обратилась к нему княгиня, едва он переступил порог дома. – Как себя чувствует ваш батюшка?

- Благодарю, хорошо…

- Вы знаете, - она не дослушала и перескочила на другую тему, более ей близкую, - милая Наташа не очень уверенно сидит в седле; не могли бы вы присмотреть за ней во время охоты?

«В таком случае, - думал про себя он, улыбаясь и кивая, - почему бы милой Наташе не остаться дома?» Возражать, тем не менее, не стал. Николай подмигнул ему, слыша этот разговор. Наталья же имела вид довольно хмурый, наверное, ей эта затея не нравилась совсем.

Лошади были готовы, как и ружья, и гончие. Выехали веселой, балагурящей толпой. Алексей думал, что при таком шуме все лисы услышат их за много верст и разбегутся заранее. Он осмотрелся. Николай и Ольга плелись в хвосте, они, кажется, восприняли охоту как возможность покататься и побыть наедине. Их никто не трогал. Долгорукий посерьезнел – принял вид бывалого охотника, а вместе с ним и его старшие сыновья, Григорий и Дмитрий, и прочая молодежь.

Многочисленные дядюшки и тетушки, с утра уже успевшие опохмелиться, стянулись в тесную, пеструю кучу, они горланили песни, пугали собак и коней, подтрунивали над князем Долгоруким, иногда (слишком редко, на взгляд Алексея) задевали шуточками молодоженов. Но гораздо чаще доставалось именно Алексею, ехавшему подле Натальи. Их уже нарекли «парой», подсказывали, где в лесу можно уединиться, отпускали комментарии насчет того, когда лучше устраивать свадьбу и где проводить медовый месяц. Наталья грустнела с каждой минутой все больше.

- Наталья Дмитриевна, - не выдержал, в конце концов, Алексей, - может, стоит вернуться обратно?

Наталья напряженно посмотрела на едущую впереди толпу. Охота превратилась в балаган.

- Пожалуй, - согласилась она. – Спасибо вам.

Они развернули коней. Николая и Ольги уже было не видать, наверное, где-то спрятались ото всех. Какое-то время ехали в молчании.

- Прошу простить мне мое любопытство, - спустя несколько минут начал он. – Но как вы оказались под опекой княгини?

- Обыкновенно, - ответила та. – Она моя двоюродная тетя, после смерти бабушки некому было присмотреть за мной, кроме нее.

- Как вам живется у Долгоруких?

- Они хорошие люди, я не жалуюсь. Только вот… замуж уж больно хотят выдать.

Наталья покраснела. Эта тема была довольно болезненна для нее, очевидно.

- А вы разве не хотите?

- Хочу, конечно, как всякая женщина, - она пожала плечами.

Будь Алексей не влюблен, он, должно быть, выбрал бы ее. Была какая-то особая прелесть в ее стройной фигуре – нежность, плавность, мягкость. Она не была красавицей, скорее обладала обычной приятной внешностью, но при этом притягивала к себе скромностью, уверенностью в себе и прямодушием.

- Тогда в чем причина вашей грусти?

Наталья послала ему немного насмешливый взгляд.

- Вы говорите так, словно не заметили, что сами стали объектом охоты.

Алексей рассмеялся.

- Я заметил. Не хочу показаться нескромным, но меня удивляет ваше равнодушие – я не самый худший жених в нашем уезде… да и во всей губернии, пожалуй.

- Скажите уж тогда, во всей России, - поддержала его шутливый тон она и тут же посерьезнела. – Дело вовсе не в вас.

Она помолчала немного, он тоже.

- Просто знаю, что нам с вами не испытать взаимности, - сказала девушка, отворачиваясь. – А без этого зачем вступать в брак?

Она была права, несмотря на некоторую наивность суждений, что, впрочем, было простительно для молодой барышни. Взаимная любовь была необыкновенной роскошью для представителей высшего общества. Они руководствовались гораздо более приземленными резонами, такими как связи, деньги, титулы. А уж потом, получив все это, искали любовь на стороне, вне брака.

Алексей не хотел такой судьбы, особенно теперь, когда был уверен в своих чувствах. Он уже пытался жить вдали от любимого человека, и это была не та жизнь, которой он хотел. Поэтому вступить в брак для него – все равно, что похоронить себя заживо. Невозможно. Осталось объяснить это отцу.

Обед и вечер снова ознаменовались обильными возлияниями. Алексей вернулся домой поздно, ближе к полуночи, в компании старых друзей отца и пары кузенов. Все были в изрядном подпитии. Кроме самого Алексея. Чем ближе была ночь, тем сильнее его охватывало напряжение, ожидание становилось слишком тягостным.

Ваня задержался, в этот раз он не посмел уйти из конюшни, не разобравшись со всеми лошадьми. Это заняло у него довольно много времени, и постучал в окно к барину он только около двух часов ночи.

Алексей читал при свете свечей и разожженного камина. Он усмехнулся про себя, когда услышал тихий стук – это было так знакомо, как в детстве и юности, когда мальчишек разводили вечером по разным углам, а потом Иван прибегал к нему, забирался на карниз второго этажа и стучал по стеклу, прося впустить. Они очень много ночей провели вместе за различными занятиями – играли, читали, мечтали… Теперь вот собирались спать вместе. Быть вместе.

Иван открыл окно сам и влез внутрь, поморщившись. Нога давала о себе знать. Алексей поспешил помочь ему, и они обнялись, не обращая внимания на то, что застудили комнату.

- Я думал, ты спишь, - тихо сказал Иван, освободился из объятий и закрыл окно.

От него пахло свежестью, волосы были влажными. Наверное, искупался после работы, решил Алексей. Он выглядел сейчас гораздо живее, чем две недели назад, когда Алексей только вернулся. В глазах его зажглись привычные искорки, губы то и дело трогала улыбка.

- Я ждал тебя, - ответил Алексей, окидывая его голодным взглядом.

Иван улыбнулся шире. Он придвинулся ближе, дыша в губы, дразня. Алексей забыл о том, что хотел поговорить. Не это было важно сейчас. Они повалились на постель, сдирая одежду, хрипло дыша, покусывая и без остановки целуя друг друга. Руки сразу оказались в паху, ласкали и мяли там, гладили, сжимали. Иван тихонько стонал при особенно сильных движениях Алексея, раскинул ноги, облегчая доступ.

- Алеша, Алеша… - шептал он, как в бреду.

Алексей просунул руку глубже, погладил плотно сжатое колечко мышц меж ягодиц. Было слишком сухо… он смочил пальцы слюной и попытался проникнуть внутрь. Иван сразу напрягся.

- Шшш, тише, - шепнул ему в губы Алеша и снова накрыл рот поцелуем, раздвигая пальцем отверстие.

Иван постепенно расслабился, позволяя больше. Алексей действовал медленно, нащупал внутри то особенное место, от прикосновения к которому по телу Вани пробегала дрожь, он беззвучно открывал рот и часто дышал.

Алексей понимал, что дальше они сегодня не пойдут. В заднице Вани было слишком тесно, слишком сухо, а ничего, чем можно было бы смазать его, под рукой не было. Поэтому он ритмично двигал рукой, другой вцепился в волосы Ивана, держа голову так, чтобы можно было смотреть в глаза, двигал бедрами, вжимаясь собственным напрягшимся членом в горячее тело.

Иван долго не продержался, кончил; Алексей едва успел закрыть его рот своим, заглушить стон удовольствия. Он ускорил свои движения, но не успел достичь разрядки. Пришедший в себя Ваня толкнул его в плечо, перекатил на спину и взял его член в рот. Какое-то время ничего не происходило, Алексей умирал он ощущения горячей влажности, и только спустя несколько мгновений осознал, что Ваня просто не знает, что делать. Он едва не рассмеялся, но был слишком близок к собственному пику удовольствия, чтобы отвлекаться. Он стал двигаться во рту Вани сам. Двигался резко и неглубоко, в последний момент хотел отстраниться, но Иван не позволил, довел до конца.