Преодоление (СИ)

- Нет, не об этом. Но я беспокоюсь о тебе.

- Не нужно. Все хорошо.

- Ладно, - эту категоричность Алексей помнил. Ваня никогда не разменивался на сожаления, сомнения и раздумья. Вот и сейчас он требовал от бывшего друга решительных действий, а не хождения вокруг да около.

- Скажи мне, Ваня, тогда, пять лет назад, ты понимал, что именно между нами происходит?

Ваня смотрел на него прямо и серьезно, как никогда.

- Да, я понимал. Я всегда это понимал.

- Всегда?

- А ты думал, это только в последнее лето началось? – в голосе Вани слышалась печаль. – Тогда ты был слеп.

Алексей задумчиво разглядывал его и видел, наконец, всю правду. Иван никогда никому не открывался так, как своему другу. Напротив, все домочадцы считали его диким волчонком, приблудным мальчишкой, с которым невозможно поладить. Это удалось только Алексею; только с ним он был неудержимо веселым, только ему доверял все секреты, только о нем тосковал в разлуке. И сейчас он, как никогда, сожалел о том, что не случилось между ними.

- Да, я был слеп, - спустя несколько минут тишины сказал он. – Я не видел твоих чувств и прошу простить меня за это.

- Что теперь об этом говорить? Все уж кончилось…

- Кончилось? – растерянно повторил Алексей. – Ты уверен?

Ваня промолчал.

- Зачем ты бежал из дома?

Этот вопрос заставил напрячься их обоих. Алексея – в ожидании ответа, а Ивана – в растерянности. Должно быть, впервые в жизни он не знал, сказать правду или нет.

- Я хотел тебя найти. Поговорить, объяснить… хотел, чтобы ты меня с собой забрал. Я тогда тоже был слеп, не понял сразу, что ты меня видеть не желаешь. А потом твой отец мне все объяснил.

Он слегка дернул левой ногой. Алексей похолодел при мысли, что пришлось испытать его Ване, светлому, чистому мальчику. По сравнению с ним испытания Алексея и его муки казались ничтожными, мизерными.

- Мне так жаль…

- Да что уж. Я же говорил, все кончилось.

Алексей вспомнил, как позвал его сегодня Ваня по имени, какие чувства читались в его глазах, и не поверил.

- И ты готов отступиться?

Ваня кивнул.

- Хорошо. Тогда у меня есть к тебе просьба, последняя.

- Какая?

- Я хочу провести эту ночь здесь, с тобой.

Кажется, эта новость оказалась неожиданной. Даже в темноте Алексей разглядел, как округлились глаза Ивана, ощутил, как полыхнуло жаром его тело. Он знал, знал, что не один одержим этой страстью. Поэтому не дал сказать ни слова, просто взял за плечо и прижал к себе. Какое-то время они словно боролись, размещаясь на лежаке, а когда добрались до губ друг друга, все вокруг перестало иметь значение.

Алексей, наконец, как долго мечтал, мог шарить руками по желанному телу. Одежда полетела на пол. Ваня не отставал, гладя, сжимая, отдаваясь, тихо стонал ему в рот. Алексей сходил с ума от его отзывчивости, покусывал губы, проникал внутрь языком, спускался вниз по обнаженной шее. Хотелось сделать так, чтобы Иван запомнил это навсегда, запомнил ЕГО навсегда. Поэтому он проложил дорожку из поцелуев вниз, к вставшему члену, и, не сомневаясь ни мгновения, взял в рот. Облизал головку, слыша приглушенный стон. Пропустил ствол внутрь, как можно глубже, сглотнул. До сих пор он доставлял удовольствие ртом только женщинам; однако мог судить по себе о том, что понравится мужчине. Он шире раздвинул ноги Ивана, сгибая их и забрасывая себе на плечи, чтобы удобнее расположиться меж бедер. Парень только поскуливал, оттолкнуть не пытался. Так было легче ласкать рукой нежную кожу мошонки, проникнуть пальцами ниже, туда, где в окружении светлых волосков манила сжавшаяся дырка.

Иван позволял все. Алексей послюнявил большой палец и приставил его к анусу, снова возвращаясь к ласкам члена. Он сосал, его палец кружил по отверстию и легко нажимал на него, пока только пробуя, намекая. Это не продлилось долго. Иван выгнулся дугой и излился, издав протяжный стон. Алексей сглотнул семя, с сожалением убирая руку от колечка мышц, и лег сверху на парня, разглядывая его умиротворенное выражение лица и легкую улыбку. Ваня вдруг стал похож на того счастливого мальчишку, которого он знал когда-то. Доверчивого, беззаботного.

Однако сейчас собственное тело требовало разрядки. Он взял руку Ивана и обхватил ею собственное горячее, напряженное естество. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы выплеснуть семя на голый живой Вани.

Какое-то время они лежали в тишине, просто наслаждаясь близостью и теплом друг друга.

- Ты, правда, уверен, что все кончилось? – еще раз спросил Алексей, водя рукой по голому боку парня.

Ваня молчал, только тихонько дышал в плечо любовника.

- Я жалел о том, что сбежал, Ваня, - продолжил он, не дождавшись ответа. – Я жалел об этом каждый день и час. И я хотел вернуться, но боялся. Я не понял тогда, не осознавал, как ты мне важен и нужен. А когда понял, прошло уже много времени, появились обязательства, я не мог все бросить. Мне очень жаль, что тебе пришлось вынести все это в одиночку, еще больше сожалею я о том, что ты из-за меня пострадал…

- Я пострадал из-за собственной глупости, - отозвался Ваня.

Алексей погладил его плечо и повернулся на бок, лицом к лицу с Иваном. Нежно поцеловал, щадя истерзанные любовной схваткой губы, и выдохнул:

- Я все равно виноват перед тобой…

Ранним утром Иван, уже умытый и одетый, разбудил Алексея. Глаза он отводил и выглядел смущенным и растерянным. Он хотел было уйти, но Алеша схватил его за руку, задерживая.

- Ты так и не ответил мне вчера.

Ваня отвернулся, подхватывая вещи барина с пола и бросая их на Алексея. Тот начал одеваться, глядя любовника.

- Я не знаю, что сказать, - в конце концов, выдал он.

- Раньше тебе не требовалось много времени, чтобы принять решение.

- Я изменился. Все изменилось.

Алексей встал напротив, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза. Ваня не вырос, все так же едва дотягивал макушкой ему до носа.

- В таком случае, я прошу тебя подумать. Ты всегда был близким мне человеком. Если ты согласишься быть со мной, я обещаю, что не предам и не брошу.

- Быть с тобой? Так, как сегодня ночью?

Явное смущение Вани снова разгорячило кровь. Однако Алеша понимал, что сейчас не время для близости. Во дворе уже копошились слуги.

- Да, как сегодня ночью, но не только, - ответил он. – Если ты согласишься, то мы пойдем до конца.

Яркий румянец на щеках Вани выдержать было невозможно. Наградив его быстрым, жарким поцелуем и шепнув напоследок: «Подумай», Алексей ушел.

Венчание было назначено на полдень. Утро проходило в суматохе. После завтрака все разбрелись по своим комнатам, чтобы подготовиться к торжеству.

Жениху полагалось прибыть на место пораньше, поэтому за час до назначенного времени Николай, Алексей и Петр Алексеевич отправились в храм Пресвятой Богородицы в Покровском, имении Долгоруких.

Садясь на коня, Алексей не смотрел на Ивана, боясь выдать свои чувства. Для себя он все уже решил. Вчерашняя ночь только укрепила его во мнении, что они необходимы друг другу. Физические ощущения были прекрасны, очень остры, но к ним примешивались и чувства – нежность, страсть, любовь. Он верил, что Ваня отвечает ему взаимностью, что нужно только время, чтобы растопить то холодное отчуждение, которое он проявлял сейчас.

Гостей всего собралось около сотни. Николай выглядел взволнованным и счастливым, улыбался, а когда появилась его невеста – прелестная, вся в белом шелке и кружевах – не сводил с нее глаз. Алексей по-хорошему завидовал брату. Ему самому не суждено было испытать подобное, но жалел он не об этом, а о том, что с Ваней им придется скрываться. Хранить втайне от других свой секрет, который весь остальной мир посчитал бы грехом, падением.

После венчания отправились в господский дом Долгоруких – на свадебный обед и бал.

Усадьба была украшена: на парадную лестницу выставили живые цветы в кадках, по перилам развесили гирлянды. Слуг по случаю праздника принарядили: девушки ходили в цветных сарафанах, волосы собрали в традиционные косы, а мужчины приоделись в красные рубахи.