Мать ветров (СИ)

Владимир Высоцкий

— Алессандро не пойдет, — угрюмо сообщил Марчелло, когда они с Али встретились у входа в библиотеку.

— Разумеется, — пожал плечами Али. — Если нас там заметят, вполне могут списать на студенческую дурь. А он скорее всего лишится работы. И кто тогда будет читать лекции по древней истории? У нас богатый выбор из оставшихся двоих: либо спать на занятиях, либо слушать проповеди религиозного маньяка.

— И то верно. Кстати, Алессандро сказал, что отправил анонимные предупреждения кое-кому из своих, но обратной связи, естественно, не получил. В общем, он не представляет, какие они приняли меры и приняли ли вообще, — переводчик понуро покачал головой и тяжело вздохнул: — Тянул я, конечно, с расследованием, с тем, чтобы тебе довериться... А если бы поспешил, предупредили бы заранее, понадежнее.

— Марчелло, история сослагательного наклонения не знает. Твои слова, между прочим. И давай обсудим что-нибудь понасущнее посыпания головы пеплом.

Да. Он действительно видел в истории не череду случайных фактов, а цепочку закономерных явлений — по крайней мере, на уровне крупных событий. Но вот с отношением к маленьким поступкам маленьких людей Марчелло пока не определился. Впрочем, сейчас было явно не подходящее время для его любимых размышлений, и юноши осторожно, стараясь избегать центральных аллей и встреч со знакомыми, покинули территорию университета, попутно продумывая план действий.

Они отошли от университетских ворот не дальше, чем на четверть часа быстрой ходьбы, когда увидели. Услышали — и надрывные вопли, и гул голосов, и звон бьющегося стекла — на несколько минут раньше.

— Не суйся в потасовку. Толку от тебя мало, уцелевшим ты пригодишься после, — в десятый, наверное, раз повторил Али. Марчелло в десятый раз нехотя кивнул. Он полностью признавал правоту любовника, но стоять в стороне и наблюдать, когда его habibi, вероятно, влезет в драку?

Переводчик бросил короткий искоса взгляд на своего спутника. Мягкий открытый художник с чуть вальяжной улыбкой исчез. Рядом с ним шел легко, будто летел, спокойный собранный хищник. В тихом голосе сталь, в зеленых глазах — лед, ни одного лишнего движения, весь — слух, зрение, внимание. Нет, Али безрассудно в стычку не полезет. А куда полезет, там наверняка справится.

Марчелло стыдно было признаваться в этом самому себе, но он долгое время подозревал своего друга, а потом и любимого если не в откровенной трусости, то в чрезмерной осторожности точно. И даже относительно подробный рассказ Али о правилах и особенностях подпольной жизни, которая и научила не лезть без повода на рожон, помнить, что за спиной — товарищи, что каждый человек у них — на вес золота, не слишком-то поколебал его мнение. Впервые его точка зрения начала меняться буквально несколько дней назад, когда переводчик своими глазами увидел боевые шрамы на смуглой гладкой коже. А сейчас он от всей души надеялся, что ему не придется стать свидетелем мужества своего habibi.

Из переулка, где Марчелло обнаружил больше всего карминовых крестов на домах, потянуло гарью. С грохотом осыпалось стекло, треснули доски.

— Убийцы проклятые!

— Чтоб вы передохли все, мрази остроухие!

— Убирайтесь из Пирана!

— Это они кому, интересно? — шепнул Али, иронично вскинув бровь. — Эльфы либо в лавках, либо в мастерских.

— Женщинам и детям, — буркнул Марчелло и зажал рот ладонью. В ноздри ударил едкий запах горящих тряпок, куда-то в живот — отвращение к погромщикам.

— А-а-ай! — надрывный, бьющий по нервам вопль наверняка принадлежал раненому.

— Убийцы! — пуще прежнего взвыла толпа, но звон стекол прекратился.

— Предупредительная. Вторая прошьет одному из вас горло.

Из-за спин плотно сбившихся в кучу людей и гномов Али и Марчелло разглядели средних лет мужчину, который тяжело привалился к стене и по-детски растерянно моргал, глядя на торчавшую из плеча стрелу.

— А кто стрелял? — недоуменно спросил Марчелло.

— Вон из того окна или из соседнего, — ответил Али и кивнул на второй этаж дома напротив. Ставни на всех окнах были прикрыты, но не слишком плотно. Не удивительно, что пыл погромщиков временно поутих. Во-первых, они не знали, откуда покажется лучник в следующий раз, во-вторых, явно не ожидали отпора. Значит, хотя бы отчасти предупреждение сработало.

— Эй, вы что, одного стрелка испугались? — ехидно выплюнул диковатого вида чернявый парень, который вывалился из подожженного дома, волоча за волосы молоденькую эльфийку.

— Яйца по дороге подавили! — загоготал его приятель, тащивший на плече беспорядочно набитый добром мешок.

С другой стороны переулка показалось еще пятеро людей и один гном, весьма бравые и отчего-то донельзя довольные ребята. «Наемники», — догадался Марчелло.

Вторая стрела бесшумно пролетела на расстоянии ладони от щеки чернявого — и тут же в распахнутое на считанные мгновения окно влетел болт, пущенный из прохода между домами. Эльф коротко и высоко взвизгнул, чтобы после затихнуть. Видно, навсегда. Эльфийка заверещала, забилась, как птица в силке. Третья стрела, длиннее двух предыдущих, достигла цели. Эльфийка вырвалась, чтобы тут же попасть в руки разъяренной первой кровью толпы.

Дальше пошло прытко, судорожно, страшно. Оставшиеся на ногах наемники с удвоенной яростью вломились в дом, где прятался лучник. Погромщики поперли кто куда. Стрелы посыпались градом, в ответ им свистели болты и камни. Дым, поваливший густыми клубами, мешал ориентироваться в и без того жуткой сумятице.

Однако несчастной эльфийки, живой ли, мертвой, Марчелло совершенно точно не увидел. Не увидел он рядом и Али. Зато в двух шагах от него рухнул выкинутый с третьего этажа эльфийский стрелок. Голова с мерзким хрустом стукнулась о камень, и переводчика вырвало прямо на расколотый череп, на роскошные светлые локоны, стремительно темнеющие от крови.

Кто-то надсадно кричал, силясь переорать толпу. Словно сквозь туман студент разобрал текст одной из листовок, которые расклеивал здесь не больше двух часов назад. Двое людей отбили у своих же соплеменников крошечного эльфа трех-четырех месяцев от роду. Ногу одного из спасителей младенца прошила эльфийская стрела. Мимо, громко мяукая, пролетел черный пушистый котенок и с хлюпом впечатался в стену. Толпа оттеснила Марчелло к этой стене, прижала к скользкому от крови дереву и сразу же отпустила, хлынув навстречу новым эльфам, видно, примчавшимся из лавок.

Беззвучно заплакала, сжимая руками вспоротый живот, низенькая даже для своего народа гномка. Один из наемников молниеносно отшвырнул в сторону изящный кинжал эльфийской работы.

— Это он! — гаркнул, внезапно приходя в себя, Марчелло, и ломанул в сторону провокатора.

Давно не знавшее регулярных тренировок тело отказывалось работать безупречно. Али успел точно вычислить в толпе, разносившей изнутри довольно богатый дом, двоих наемников. Убил одного, вероятно, смертельно ранил второго, развернулся в поисках третьего, но тот нашел его сам. Фён едва успел увернуться, и багровое от чужой крови лезвие кинжала, не коснувшись шеи, впилось в плечо. Дурея от боли, Али все-таки сумел выдернуть клинок левой рукой, правой блокировал новый удар, пырнул наемника между ног, но тут его откинуло в сторону. Вовремя. Из глубины дома к балкону волокли беременную эльфийку.

Их было слишком много. Шестеро ошалевших от крови, гари и злобы погромщиков, среди них — его соплеменник, седой саориец. Не наемники, не ищущие развлечений сынки богатых лавочников. Обычные работяги, вместе с одним из них Али вкалывал на стройке. К счастью, мужик не признал в парнишке, чьи лицо и волосы были частично замотаны тряпкой, бедного студента-художника.

В голове фёна молниеносно пронеслись обрывки мыслей. Всех шестерых? Половину? Кто из них единственный кормилец в доме, у кого жена на сносях? Эльфийка отчаянно вырывалась, цепляясь пальцами за все, что попадалось под руку, обламывая ногти. Судя по радостным возгласам за спиной, кто-то из погромщиков добрался до хозяйских драгоценностей либо денег.