Анамнез декадентствующего пессимиста

Так что наблюдается известное разделение обязанностей: одни прогрессу служат, другие им пользуются. Вам, вижу, по сердцу служить. А я, старик, на печи полежу. Лучше, не сердитесь, за рубь лежать, чем за два бежать.

Я сидел под обаянием жизни без цели, я сидел в ожидании, и я не ждал ничего. Суть учения находится в самом учении, так же, как и смысл жизни – в жизни (живи как живется), вода реки – в реке, а сердце человека – в человеке. Смысл жизни в том, на что она потрачена. А дело, которому человек служит, слишком недолговечно. Этот запутанный клубок скользящих и ускользающих смыслов. Обнять в отвлечённых понятиях весь мир. Всё казалось абстрактным, мир давил своей бессмысленностью.

Что, если правда в наши дни (и с каждым днём все больше) жизнь – самодостаточное действо. Это жизнь, и мы её живем. Эмерсон говорит: «Жизнь – это мысли, приходящие в течение дня». «Не стоит жить, не размышляя» – говорит Сократ. Можно взять как хороший эпиграф.

Ведь должен быть смысл в жизни, который важнее самой жизни? Или жить, как трава – от лета до зимы?

Смысл один – гадостей не делай. И никому не давай. И другого смысла не надо.

Всё было грустно и звучало, как колыбельная песнь матери, не имеющей надежд на счастье своего сына. Похоже было на знак надежды перед концом света, на какое-то желание, ещё не ведающее, что оно напрасно, на счастье, родившееся, чтобы сразу умереть.

Вялое бормотание: суть жизни в том… "сие есть необъяснимо". Достаточно десяти секунд, чтобы всё уразуметь. Самое главное на свете это дух – звенящая свобода. Всё есть тёплое дыхание, живое. – Так же и со всем остальным, а всё вообще свято, как я уже давно говорил – давно, задолго до того, как появилось "я", чтобы сказать это, – слова по этому поводу, ну и хрен с ними. В жизни нет другого смысла, кроме того, какой человек сам придаёт ей. А это как раз то, что я делаю, видишь? – просекаешь? понимаешь?" Быть может, единственный смысл жизни – наделать как можно больше дел, чтобы тебя помнили и сволочи. Всё есть и не есть. "Трям…" – вот самое лучшее объяснение сути бытия. Вот это – точно. Проще – некуда… Вуаля, такова се ля ва. Добавить больше нечего, да и не нужно. Мдэс… Стоило ли, право, делать умное лицо и произносить "кгхм"… Вот так всё должно быть. Чудесно…

Грустно и радостно трогала мысль о весне. И жить ещё хотелось – жить, ждать весны, жить, покоряясь судьбе, и делать какое угодно дело… Вам это ново, потому что вы никогда не думали об этом. Не все вмещают слово сие: но кому дано. Кто может вместить, да вместит, кто хочет, тот поймёт смысл этих тайных слов и не ощутит вкус смерти. Это можно понимать или не понимать. Объяснять тут нечего. В ответ ему все люди насмешливо улыбнулись, хотя не все они были идиотами. И когда они скажут – мы ничего не видим, ты в ответ промолчи: вам и не должно. Овцу принесут в жертву, спасутся только избранные блохи.

Всё в жизни казалось мне преступлением. Я думал, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней. (Внешняя сторона жизни не давалась ему, его предприятия не шли).

А оставшись один, читал Евангелие, искал утешение, но не находил, вспоминал книги про неудачников, разнесчастных горемык, повсюду лишних. Но читая их и перечитывая, он стал наслаждаться именно этим болезненным ощущением, словно ему нашёптывали – забыться, обессилеть, расточить что-то драгоценное, затосковать по тому, чего никогда не бывает. Того, кто прячет проигравшие глаза.

Бывают ужасные моменты, когда театр жизни затуманивается, зрители исчезают, наши роли сыграны, и мы стоим, одинокие, в сумерках, ещё одетые в наши театральные костюмы, оглядываемся и спрашиваем себя: что ты, и где ты теперь…

Я даже не умею жить. Об себе я так понимаю, что я преждевременно износившийся, пропащий, так себе человек и больше ничего. Жизнь свою в корову превратил, то есть изуродовал. Сбитая с винтов, она текла у него, как течёт хроническая болезнь. Жил неважно, стараясь устроиться как можно уединённее и скучнее. Несчастный, раненый жизнью человек. Жизнь надо устроить проще, тогда она будет милосерднее к людям… Жизнь должна быть любима.

От всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу. Я – пёс бездомный, короткохвостый, а народ состоит из цепных собак, на хвосте каждого репья много: жёны, дети, гармошки, калошки. И каждая собачка обожает свою конуру. Не укуси, сделай милость. Вы удивитесь, узнав, что они поступают так лишь из-за своей несколько странной позиции по отношению к своим недругам. Я сейчас поясню.

Нет, скажи ты мне… почему я не могу быть покоен? Почему люди живут и ничего себе, занимаются своим делом, имеют жён, детей и всё прочее?.. И всегда у них есть охота делать то, другое, некоторые дела. А я – не могу. Тошно. Почему мне тошно? Э-э-эх, эхма! А потому что потому. Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай – вот и всё. Отзвонил – и с колокольни долой! Соблюдай осторожность, эти скандалы не для нас; будь человеком независимым, ни туда, ни сюда. Это шум для дураков, а твоё дело умное: поел, попил, полюбил да помер. На остальное – плюй с горы. Все так: родятся, поживут и умирают. «Всякая натуральная вещь дотоль растёт, пока в своё обыкновенное совершенство не придёт; а достигши своей зрелости, убывает». Детей родить да убить себе подобного. Устать ходить, ткнуться носом в землю. Монетку в копилку, цветок на могилку. Запомни: наша с тобой песенка спета, ничем не отличаемся мы от других, которые кашляли у себя в квартирах.

Ну, а как быть относительно несчастий с людьми, которых вы любите? И всё та же ржавчина недоумения и яд дум разъедали его, рождённого к его несчастью ещё и с чутким сердцем. «Я всё-таки не понимаю, – ты красивая, прелестная, добрая. Таких, как ты, я больше не знаю. Но почему ты несчастлива? Всегда у тебя грустные глаза». – «Сердце, должно быть, несчастливое. Я об этом сама думаю всё время. Должно быть, когда у человека есть всё, – тогда он по-настоящему и несчастлив… Человеку для счастья нужно столько же счастья, сколько и несчастья».

Не хуже всякого маленького человека знает он, как можно взять жизнь с лёгкой стороны и как мягка постель, в которой он мог бы растянуться, если бы стал обходиться с собой и со своими ближними прилично и на обычный лад; ведь все людские порядки устроены так, чтобы постоянно рассеивать мысли и не ощущать жизни.

– Ну и что вы хотели показать мне здесь? Надеюсь, не что-то непристойное? Если вы пришли взаимодействовать со мной, взаимодействуйте. Когда люди имеют мнения, они обмениваются ими; когда люди не имеют мнений, они обмениваются отсутствием мнений. Кроме того, меняются обстоятельства – меняются мнения. Людей можно классифицировать по самым причудливым критериям. Один идёт к ближнему, потому что ищет себя, а другой – потому что хотел бы потерять себя. А тут человек без толку пропадает, ведь угрязает, как в трясине, символом чего является тающая, угасающая свеча в тёмной келье. Свеча горит, и когда с нею покончено, воск ложится хладными художественными кучами – вот, пожалуй, и все что знаю я. Наблюдать как распадается человеческая душа, как будто присутствуешь при конце света, ведь душа – это, неким образом, всё сущее. Как может человек знать себя? Он есть существо тёмное и сокровенное. Ты… пожалей меня! Несладко живу… волчья жизнь – мало радует. Если соль теряет вкус, чем тогда солить? – Всё, что нельзя изменить необходимо перетерпеть. Христос терпел и нам велел… На одну чашу кладут его радости, на другую – печали, он умирает, когда печали перевесят… Но ничто, ничто не радует. И это очень тащит руль.

Явление своей воли приводит людей к разным достижениям. Кто приучил себя думать о мусорной яме, наверно найдёт её. Прекрасен закон, что мысль ведёт человека. Прекрасная мысль не допустит до тьмы. Нельзя оправдываться отчаянием, ведь этот мрачный признак зарождается от собственного слабоволия. Вселившийся призрак в духе, действительно, повреждает его здоровье. Призрак не имеет общего с действительностью. Если люди проследят истинные причины отчаяния, то можно поразиться их ничтожности.