Игра по-крупному

...В тот день Фирсов вышел на улицу с тяжелым лицом и мерзкой головной болью. Болела даже шея, словно били по ней, и в черепной коробке творилось нечто несусветное. Может, там отрывались какие-нибудь протоны -- Фирсов не знал. Он постоял на гранитной ступени парадного, вдыхая осенний воздух и пытаясь припомнить, чем закончился вчерашний вечер. Мрак и туман. Отмечали его зачисление в аспирантуру, и было выпито немало. Кажется, он потом ходил с кем-то сюда, на Большой, покупать водку у таксистов. Вроде купили. Даже не одну... Можно было дойти до угла, и там, в подсобке мясного магазина, опохмелиться вместе с Геной, поставив стаканы на иссеченную топорами колоду. У Гены должно быть. Но стонущий мозг Фирсова отклонил эту, казалось бы, рациональную идею: душный запах мяса, насмешливые лица грузчиков, ожидание, грязный стакан, спешка... Не шли ноги и к "Ландышу". Зураба могло не оказаться, а просить в долг у его сменщика неловко -- налить он нальет, знает Игоря, но тянуться головой через стойку, шептать просительно, скашивая глаза на бутылку... Нет.

Игорь зашел в автомат рядом с парадной и подрагивающими пальцами набрал номер Барабаша.

-- Виталик, ты дома? Ну, слава богу. Дай денег в долг...

-- Сколько?

-- Давай сотню. В понедельник отдам... -- Игорь не знал еще, из каких денег отдаст, но знал, что отдаст.

Испрашиваемая сумма не произвела на Барабаша особого впечатления.

-- Приезжай, -- зевнул он. -- Ты где?

-- На Большом. Ты пить будешь?

-- Не-а, -- вновь зевнул Барабаш. -- Не могу, дела.

-- Ладно. Еду.

Игорь сел в такси и назвал адрес на Охте. "Только не гони", -- поморщился страдальчески.

Таксист взглянул понимающе: "Перебрал вчера?" -- "Ага".

Машина выехала на Кировский.

Игорь отдышался, прокашлялся и заговорил, глядя на летящий профиль водителя:

-- Есть предложение...

Водитель с интересом покосился на него.

-- Сейчас заезжаем в магазин, ты даешь мне червонец, я покупаю коньяк и похмеляюсь. Приезжаем на место, я возмещаю тебе все затраты, плюс десятка сверху -- за кредит. Идет?

Таксист раздумчиво покрутил головой:

-- Смело придумано...

-- Все без обману. Там меня ждет сотня...

-- Ну давай, -- пожал он плечами и сбавил скорость.

-- А стаканчик найдется?

-- Найдется...

Притормозили. Игорь взял десятку, принес из подвального магазина коньяк и бутылку "Боржоми", Свернули в переулок, остановились. Игорь выпил, словно проглотил огонь. Запил колючим "Боржоми". Вздохнул глубоко.

-- Постоим чуток. Пусть приживется...

Таксист усмехнулся: "А я позавчера нарезался в лоскутки. Чуть живого домой привезли. Ни хрена не помню. Помню только, что в баню ездили. Знаешь эту новую, на Марата?.. С бассейном..."

-- Знаю...

-- Ну вот, туда забурились и до часу квасили... -- Таксист вздохнул и проговорил мечтательно: -- В лоскутки!..

"Славная идея -- баня! -- подумал Игорь. -- Может новоиспеченный аспирант позволить себе баню с бассейном? Может..."

-- Ну, поехали, -- сказал он. -- Полегчало... А бассейн там большой?

-- Спроси чего-нибудь полегче...

Они вместе поднялись на лифте к Барабашу, Игорь взял у него четыре двадцатипятирублевые бумажки, пару апельсинов и улыбнулся ожившим лицом: "Ты меня спас! Подробности письмом!"

Ему уже вновь хотелось веселья, и мысль, что он со вчерашнего дня аспирант, бодрила душу.

-- Ну давай, дядя, в баню! -- он сел на свое место и потер руки. -- Только сначала тяпнем на дорожку! Посмотрим, что там за чудеса такие. Бассейны, понимаешь, разные. -- Он зубами вытащил пластмассовую пробку. -- Парилки. Бары. Парикмахерские... Это хорошо. Одобряю... А пожрать там не дают?

-- Не знаю, -- признался шофер и подождал, пока Игорь выпьет. -- Мы, кажись, с собой брали.

-- Ну ничего, -- выдохнул Игорь и принялся чистить апельсин. Второй он сунул в бардачок. -- Подкрепишься на досуге...

-- Не, тебе там понравится, -- выруливая со двора, предрек шофер. -- Самое место, чтобы выходиться...

И удивительное дело: лишь потом Фирсов вспомнил, что давно недолюбливает таксистов.

Из бани Игорь вышел посвежевшим и легким: холодило ветерком коротко остриженный затылок, и тугое арабское белье, купленное в ларьке рядом с длинной очередью к окошечку кассы, приятно облегало тело. Мятный запах жевательной резинки забивал привкус спиртного. Остатки коньяка, почти полбутылки, Игорь отдал банщику, пустившему его без билета на кожаное кресло в каморке венткамеры. Банщик был приятно удивлен нетрадиционной форме оплаты и по просьбе Игоря принес две простыни и пару пепси из закрытого на переучет буфета.

Голова пришла в норму, и Игорь, сторонясь шумного Невского, пошел переулочком к Владимирскому, радуясь возвращенной бодрости и размышляя о том, что если сейчас плотно подзакусить, а потом заехать домой и сменить рубашку, то можно и снова в бой. В аспирантуру принимают не часто.

Он взглянул на часы -- город вползал в середину дня. Институтские дамы обсудили уже сделанные в обед покупки, посплетничали о вчерашнем банкете и теперь разбрелись по этажам в поисках свежих собеседниц. Шеф уехал в научно-техническое общество. Хитрый Рудников смылся домой. Мрачный Лось курит у окна и думает, где сшибить рубль на пиво. Никто не ищет Игоря Фирсова и не спрашивает, почему его нет сегодня на кафедре. Все законно -- он аспирант! Игорь поднял воротник плаща и весело подумал: а не позвонить ли ему Надежде? А что?.. Настроение и деньги есть. Вид... -- он покосился на свое отражение, бегущее в низких окнах первого этажа, -- у него вполне приличный. Он вытащил записную книжечку с якорьком "Морфлота" на лаковой обложке и потянул скрипучую дверь подвернувшегося автомата...

Потом он летел домой, отпаривал костюмные брюки, торопливо прибирался в комнате, чистил поморином зубы, стоял перед зеркалом, подбирая к голубой рубашке галстук, звали к телефону, он врал Лосю, что срочно едет в больницу к приятелю, который по пьянке проглотил штопор, Лось тихо охал, предлагал скооперироваться -- "Нет-нет, уже выхожу. Положение крайне тяжелое. Да. А что голова? Я как огурчик. Да... Надо поддержать бойца. Мысленно с вами!.." -- вешал трубку, наводил блеск на финские ботинки, запирал дверь, возвращался за чистым платком, смотрелся в зеркало, втягивал носом воздух, открывал вторую форточку... -- что он еще делал? -- а-а, правильно, -- кидал на диван подушку и выкладывал на стол тугую книжицу аспирантского удостоверения. Сбегал по лестнице, уговаривая себя не спешить, останавливал на Кировском проспекте черную "Волгу" с радиотелефоном -- молодой грабитель соглашался отвезти его в оба конца за пятерку, он садился, хлопал дверцей, парень ворчал, что так двери не закрывают, он говорил, что за такие деньги можно и похлопать, и они ехали на Васильевский, к серому зданию НИИ, где Надя работала младшим научным сотрудником. По дороге он вспоминал про цветы, заезжали на "Василеостровскую", он покупал три хризантемы в хрустящем целлофане, и ехали уже не спеша -- до полшестого оставалось десять минут.

И мысль о том, что это может произойти сегодня, после ужина в ресторане, на который согласилась по телефону Надежда, приятно пугала и будоражила его воображение. К этой мысли контрабандно цеплялись другие, вроде того, -- что будет дальше, если это свершится, захочет ли она бросить мужа и стать его женой, но он гнал их, полагая, что сейчас не время загадывать, и когда Надежда вышла из проходной и, увидев его, выскочившего из машины и улыбающегося, тоже улыбнулась и пошла к нему быстро, Игорь подумал, что женится на ней во что бы то ни стало, и все трудности практического свойства стали казаться ему жалким заборчиком, который он разнесет своими чувствами; если это произойдет...

Они поехали в "Приморский", и Надя спросила, разглядывая цветы и шурша целлофаном: "Ты же где-то там неподалеку живешь?" -- "Да, -- кивнул Игорь, -- в конце Большого, -- и отодвинулся к окошку, чтобы лучше видеть Надежду. -- Ну, расскажи, как живешь, одноклассница..."