Фотографирование осени

трудней, надо глагол. Но что уж поделать, я загадала красоту и

на этом и сидела. А он опять ходил по комнате как бычок, ска-

зал: дети? Но это было так давно, что я про детей и не загады-

вала, если бы сейчас, то да, он бы угадал сразу, в единый миг, а

тогда я загадала красота, и всегда знала, и уже тогда и знала,

что никогда не забуду его ясные голубые очи, во всё время. Од-

нажды жёны декабристов не забыли своих мужей, поехали за

ними на края света, вот и я об этом же думала тогда, сидя на

качелях во дворе, и о том же говорила подруге. Я сказала: ду-

маю, это на всё время, она сидела на какой-то карусели, даже

карусельке, вертелась во все стороны, но остановилась и по-

смотрела. Ох, — она только сказала, потому что понимала —

ничего не будет. А я думала про декабристов, но кто знал, что

примерно так оно и сбудется, правда, немного наоборот, всегда

вот так загадываешь о подвиге, но думаешь о каком-нибудь

облегчённом варианте, как на контрольной в школе, облегчён-

ный вариант, а оценивается так же, мне попалось задание со

звёздочкой, так и приходится жить, к тому же я дала слово сво-

ему, что никогда не уйду от него, меня не сломать в этом, что

поделать. Я тверда.

Ещё повезло, что его зовут так же, как моего, два слога, а

столько проблем, мой понимает, догадывается обо всём, но ни-

чего не сказал ни разу. Нет, было, он вот что медленно произ-

нёс: да никуда он не делся, найдётся. Это было, когда он поте-

рялся, сажусь я, плачу в тишине, что нет его со мной. Снег сего-

дня идёт с самого утра, сейчас утро, и хочется поскорее всё это

вылить, даже точки не ставить, но правила есть правила, и так

всегда.

Однажды, мы учились ещё, и я тогда не знала много, не

знала алкоголь, была совсем юная, можно сказать, почти де-

вочка, и вот мы пошли в загул, то есть, мы этого не хотели, про-

сто вышли из корпуса, потопали к остановке, я и трое наших,

девки отстали, я одна осталась с парнями, пока переходили до-

рогу на зелёный, эти трое красавцев решили завалиться в «По-

ляну», там хорошая кухня, нам же это важно. Мы зашли. В оче-

реди они думали, сколько взять, сто или пятьдесят, сошлись на

пятидесяти, была суббота, после «Поляны» планировали

успеть на рынок за джинсами для будущего моего, только он не

был тогда моим, просто сокурсник, мы все сокурсники. Но у са-

мой кассы они взяли по сто, мне пиво. Чебуреки с сыром, мы

знали, там хорошие, а нам важно, мы же учимся. Разговор был о

фильмах, на днях вышла какая-то фантастическая лента, и он,

конечно, уже успел сбегать посмотреть, я не видела и не соби-

ралась, а в «Поляну» пошла просто побыть с ним рядом, впере-

ди выходной всё же. Высокий голубоглазый блондин с кривым

носом, оказалось, мечта. Идут люди, смотрят, я понимаю, снеж-

ный карниз вот-вот оторвётся, свалится, упадёт на дорогу пря-

мо, на людей, страшно и красиво, необычная форма. И я так же

точно на него смотрела и смотрю всё время, но тогда старалась

не смотреть, чтобы не выдать себя перед другими, но они, как

выяснилось, всё понимают.

Мы всё сидели и сидели в этой «Поляне», и не шли на ры-

нок, и он отправился ещё за порцией и закуской, а мне за ви-

ном, он ушёл, я посмотрела вслед, и тут будущий мой сказал:

ты думаешь, мы ничего не понимаем? Мы чё, олени? И вызвал

меня будто бы покурить на улицу, а на самом деле на откро-

венный разговор. Ничего нового он не сообщил, я сама всё зна-

ла уже. Ну, что ему никто никогда не будет нужен, блондину, и

что мы так и останемся с ним на уровне дружбы, не больше.

Вот что он мне сказал и позвал замуж. Видя моё смущение, бро-

сил окурок в урну, обещал ждать, сколько потребуется, слово

своё сдержал. А тогда всё закончилось тем, что мы пропили его

штаны и развели всех по домам, я и мой будущий. Он был, ну, и

до сих пор тоже, крепкий в этом плане, а меня тогда ничто не

брало, это сейчас я могу после стаканов вина вдруг зареветь,

положить ему голову на колени, он всё понимает, гладит, не

ругается, курит, поддержка мне и опора, мой горец парень уда-

лой, сердцу же не прикажешь.

Я ему сразу хотела сказать, ещё в подвенечном, что сына

мы назовём, как его, как моего, их зовут одинаково, но не стала.

Ещё один с таким же именем возле меня, не слишком ли, один,

ещё один, ещё, перебор. Снег всё идёт, а лыжники устали, скоро

и мой придёт, надо готовить суп, котлеты, баранину, без раз-

ницы, он всё съест, скажет спасибо, но мне хочется поскорей

рассказать, позвонила, пусть покупает пельмени, вареники,

манты, пиццу, мне без разницы.

Нынче здесь, завтра там, ну, а что вы хотите от человека,

вот и он пропал, незадолго до свадьбы, хоть собирался прийти,

и даже в костюме. Вообще, он приличный человек, только вот

такой у него характер, такая манера в жизни, он всегда пропа-

дает, тогда это было в первый раз. Мы ждали до последнего, я

хотела отменить свадьбу, раз мой лучший друг не пришёл, но

потом не стала, кольца куплены, билеты в родительский край и

дом — тоже. Не было ни гостей, ничего, так, только у меня но-

вое платье, шляпа, а у моего — новые синие кеды, джинсы,

приехали из загса на синей волге ретро, вот и всё, а на следую-

щий день отправились ко мне на родину, там нас уже ждали,

пришла родня, посидели, выпили. Потом к нему, там то же са-

мое. Конечно, и он был рад, и я рада, всё-таки четверть жизни

за спинами, надо что-то решать, так всё и пошло, и забылось,

ждём, когда будут дети.

Но пришло время рассказать и о любви, любви. После ре-

гистрации он нашёлся, через два-три месяца, точнее не помню,

приехал, позвонил, мой номер в памяти остался, вот как. При-

ходил ко мне на работу, делился своими планами открыть ка-

фе, говорил, есть совершенно свежая концепция у него, скопит

денег, а как, если нигде не работает или устраивается, быстро

потом уходит, не сидится на месте. Так он стал пропадать, я

привыкла, но два года назад случилось так, что год, полтора, а

его нет и нет. Ни по телефону, ни на сайтах одноклассников и

так далее. Нигде. И вот дошло до того, что однажды ночью я

летела на самолёте, страшном, без правого борта, ветер сви-

щет. Там свадьба была какая-то, в самолёте. И вот мне дали

слово, тост. Чтобы все нашлись, говорю я, самая ценная наход-

ка — та, что была когда-то потеряна. Вспомните о блудном

сыне. Но лучше уж не теряться. Я всегда это говорю, потому что

знаю наверняка. Это всё мне приснилось, конечно, но я тут же

оказалась у окошка, где принимают передачи в тюрьму, я при-

несла ему мяч, перчатки, домино и книги. Но девушка в окошке

посмотрела круглыми глазами, не стала брать, говорит: я сей-

час вам зачитаю статью, по которой его обвиняют, решайте са-

ми, стоит ли ему передавать. И читает: шулерство. Шулерство,

мама, мама. Что он мог сделать, мирный человек, в напёрстки

кого-нибудь обжулить? Как это вдруг? Его же самого и побили,

кстати, это уж точно, всё время битый ходил, то нос, то глаз,

зубы как-то уберёг.

Снег всё идёт, и мой приходил на кухню ко мне, сказал:

пошли гулять, погода славная, полезная. Но посмотрел, понял,

что я работаю, пишу, ушёл. Это правда, у меня такая работа. Ко-

гда он пропал, и этот сон ещё, я утром, вот в такой же хороший

день, только осенью, в дождь, села и написала стихотворение,

такое, в простом шотландском стиле, ты меня оставил Джеми,

восемь строк. Мой увидел, сказал — неплохо, и сел за компью-