Лысая (СИ)

— Пшла вон! Не видишь, мы с матерью…

— Я сказала, отпусти её! — Полька шагнула вперёд, почувствовав, что теряет терпение. Не выдержала, сорвалась на крик: — Отпусти её, сволочь!!!

— Ты поговори мне ещё! — он отпустил волосы матери, та отшатнулась прочь. Двинулся на Польку — но та ловко ускользнула из-под его руки, развернулась и побежала прочь. Не удержавшись на ногах, отец рухнул на пол и страшно заматерился.

В запертую на замок дверь Полькиной комнаты ещё долго грохотал кулаками и орал пьяный отец. Плакала и мама, пытающаяся его успокоить и остановить. Полька, чтобы не слышать этого, зарылась под одеяло, свернувшись покрепче калачиком, и заткнула уши музыкой.

Подушка намокла.

«Мне даже мира мало…

Вот он я, кричу я звёздам!

Вот он я, кричу я звёздам…»

====== 9. Человечки и водопад ======

1.

Письмо, пришедшее утром на Пашкин мейл от Марьи было следующего содержания:

«[Докладывает прапорщик Ворона!

У нас на улице +4 градуса, ветрено, мама пока готовит оладьи. Боюсь ошибиться, но, кажется, со сгущёнкой. Срочно отправляюсь на дегустацию.

У нас выпал снег.

?]

P.S. Драбадан!

2:12-7:3-9:123-11:45-17:1-21:2-27:2»

Пашка оказалась в долгом ступоре.

Не сказать, что она больше не ждала известий от своей подруги — ждала, и ещё как, а сама написать или позвонить ужасно боялась. И когда она увидела, от кого письмо, она чуть не завизжала на всю квартиру (хотя с Лысой подобное случалось очень редко)…

Но настолько странному и отрывистому посланию даже как-то порадоваться было сложно. Что Марья хотела сказать? Неужели, просто решила уведомить её, после всего, что между ними было, что в Питере вдруг снег пошёл в начале октября? И что за странные цифры в конце письма? Она не поздоровалась, не спросила, как дела, ещё и приплела какой-то таинственный «Драбадан» в конце. Может быть, кошка по клавиатуре прошлась? Нет, подумала Пашка, поморщившись, она бы не смогла оставить на клавиатуре настолько осмысленный след.

Припомнив, что родители в осенние выходные решили совершить заключительный в этом году налёт на дачу, Пашка достала из кармана своих спальных штанов запасённую сигарету, пошарила рукой по полке над столом в поисках зажигалки, и, щёлкнув, задумчиво закурила.

«Блин, бросила же…» — подумала она недовольно.

После наспех организованных «поминок» Кира ей стало настолько гадко, что она не выдержала и решила закурить… а часа через два-три вновь почувствовала в этом потребность. С тех пор Пашка то и дело подавляла в себе это желание, однако иногда, как сейчас, например, всё же срывалась и начинала дымить.

— Драбадан… — произнесла она полушёпотом, потирая непроснувшийся левый глаз. Правый, как ни странно, вполне себе нормально работал.

Что бы это значило? И ведь точно что-то знакомое. Что-то из их прошлого.

Сунув сигарету в зубы, Пашка закинула руки за голову и, покачнувшись на стуле, стала глазеть в потолок. Комната постепенно начинала вонять табаком, но опасаться было нечего: если родители уехали, то это — до вечера, проветрить она успеет.

И где же, всё-таки, она слышала это дурацкое слово? Существовало только выражение «напиться в драбадан», Лысая изредка слышала его среди компании. Но с Марьей оно было связано так же, как Пашка с примерным поведением. Разве только если Марья не напилась в этот самый «драбадан» и на хмельную голову настрочила такое письмо. А последнее слово оставила в качестве подсказки… Пашка сама вслух посмеялась над своей теорией.

Докурив сигарету и отправив её на тетрадку, служащую пепельницей, она наконец вспомнила — даже на удивление звонко прищёлкнула пальцами — происхождение «драбадана».

Как-то раз получилось так, что они допоздна остались в школе: Пашка исправляла двойку по химии, переписывая работу, а Марья дежурила — она должна была закрыть все кабинеты, а затем отдать ключ охраннику. Встретившись после выполнения своих обязанностей, девчонки какое-то время побродили по пустынной школе, болтая о всякой чепухе. И Марья рассказала историю про то, как её отец-геолог, как-то раз напился (а это было редкостью, кажется, по случаю какого-то праздника) и зашифровал какой-то очень важный документ, а как протрезвел — не смог вспомнить ключ от им же придуманного по пьяни шифра. Документ, слава богу, остался цел и невредим, а вот «пьяная» шифровка отца Марьи заинтересовала: он долго провозился, пытаясь отыскать ключ, а когда, наконец, нашёл, сказал жене и дочке что-то вроде «Ну и драбадан!».

С тех пор между Марьей и Пашкой это слово проскальзывало в разговорах всего пару раз, как обозначение чего-то странного и нечитаемого.

«Она что, надеялась, что я это легко вспомню?..» — подумала Лысая, включая в колонки музыку и ставя проигрыватель на рандом. Обычно правильное звуковое сопровождение помогало ей шевелить мозгами, и даже ненавидимые ей сочинения по литературе писались на раз-два. К тому же, пока родителей нет — можно и оторваться, суббота всё-таки…

У неба есть небо,

У моря есть море,

У ней никого…

— Выключи это дерьмище!!! — завопила Пашка. Стоило ей только повертеться на стуле и повернуться спиной к экрану, как наглый рандом решил, что он здесь хозяин, и на полной громкости включил Земфиру. Которую Лысая терпеть не могла, но всё же иногда слушала. Заиграла более-менее приемлемая «Not your fuckin business» — сперва слегка напряжённая, но ровная, а на припеве солисту будто бы срывало крышу он набирал побольше воздуха в лёгкие и…

Концерт «Глубже», кстати, уже завтра.

Пашка ещё раз перечитала письмо, однако оно выглядело столь же нелепо, как и при первом прочтении. Может быть, слово «драбадан» было подсказкой, что здесь что-то зашифровано? Поморщив брови, Лысая подумала, что вполне возможно. Ведь и правда, незачем было в таком случае ставить странные квадратные скобки на определённом участке письма, а после них что-то указывать… Значит, эти цифры должны быть ключом к шифру. Вот только если даже письмо было таким коротким — какой же длины будет настоящее послание?

— Ну ты, Марья, даёшь… — ухмыльнулась Пашка довольно. Загадки она, что ни говори, любила, но ей редко приходилось что-либо разгадывать. И мысль о том, что Марья действительно придумала свой собственный «драбадан», и что-то ей на нём зашифровала, немало интриговала её.

Вот только как этот драбадан разгадать?

— Для начала, — сказала Пашка Ладану, положившему морду ей на колено, — мой дорогой Ватсон, давайте разберёмся, что значат цифры…

На этом всё затихло.

Лысая почесала татуировку. Это не помогло, и она почесала её ещё раз. Ладан засопел в нос: огорчался, видимо, что его на дачу не взяли.

«2:12-7:3-9:123-11:45-17:1-21:2-27:2»

«Главное даже не цифры, а то, что стоит между ними. Тире и двоеточие. Что-то из этого обозначает, скорее всего, пробелы между словами. Но что именно? И что, в таком случае, будет означать второй символ? Учитывая то, что двоеточие стоит первым, скорее всего, оно — первичный символ, „внутризнаковый“, а тире „междузнаковый“. Тогда здесь семь пар чисел. Пока что будем придерживаться этого. Что обозначает, к примеру, „2:12“? Нет, из этого ряда больше всего выбивается „9:123“, потому что здесь есть единственное трёхзначное число. Если опять же вернуться к квадратным скобкам… Зачем они там нужны? Больше всего похоже на то, что они обозначают участок, где что-то зашифровано. Вообще, пар в целом очень немного, может быть, это вообще одно слово? Господи, чем я вообще занимаюсь, возможно, тут вообще ничего нет… Нет, определённо есть. Я „драбадан“ точно не просто так вспомнила. Думай, Павлена, зачем тебе ещё мозги нужны?!»

Встав из-за компьютера, Пашка отправилась на кухню за кофе. При этом действовала практически полностью на автомате: мозг был занят размышлениями, но уже несколько иного рода. Не видя перед глазами шифра, она задумалась о том, зачем Марье вообще понадобилось что-то шифровать…

— Тьфу, блять!!!

Кофе опять был солёным.