Лысая (СИ)

— Чего… — протянула было Лысая, уставившись на доску в изумлении. Отвлёкшись на разговоры про скинхедов, она перестала уделять достаточно внимание игре, за что и поплатилась. — Это как ты… Ах ты ж!!! Это ког… у-у-ух ты ж!

Полька сдержанно засмеялась.

— Это называется «детский мат».

— «Детский мат» — это вон когда Илюха выражается, а это… Блин, как так?! Королём! Серьёзно!

— А я понял, как, — поделился мыслями Бульбазавр, глядя на доску. — Сначала слоном сходить, потом ферзём, а чтобы ты, Паша, не заметила, между этими ходами делать ходы пешками. Чтобы просто отвлечь внимание.

— Правильно, молодец, — похвалила его Полька.

Лысая надула щёки.

— Ну-ка давай ещё раз!

4.

За шахматами они просидели аж до девяти вечера. Сначала Полька сыграла несколько партий против Лысой, затем, как и обещала, помогла Илье победить компьютерные шахматы, но только на лёгком уровне сложности — средний даже ей оказался не по зубам, потому что просчитывал свои действия на множество ходов вперёд, а на её провокации не поддавался. Потом один раз сыграли в «мафию», и только затем Полька обратила внимание на время. Сказала, что ей пора, с ней согласилась и Пашка. Только Бульбазавр сказал что-то вроде: мне всё равно в соседний дом, я ещё посижу… Так они и распрощались.

На улице стояла прохладная темень, вдоль дорог зажигались фонари, небо заволакивало индиговой пеленой. Спешить нужно было, но не хотелось. Поэтому Полька вместе с главной школьной «лысой» неторопливо шли вдоль дороги и удовлетворённо молчали. Обе думали о чём-то своём, пока Пашка не сказала:

— Здоровский парень Илюха, а?

— А?.. Да, он… Весьма смышлёный для своего возраста. Другим только компьютерные игры подавай…

— Этому тоже. Дай в руки диск — с пальцами оторвёт. Я сначала подумала, что ты его сестра.

— Да нет, я… Мы на перемене познакомились случайно. Он и подошёл ко мне, чтобы в шахматы сыграть, хоть и не очень умел.

Мимо шумно проехал «Хёндай», что-то им просигналив. Лысая показала ему вслед средний палец и довольно улыбнулась. Полька испугалась, что машина остановится — но водитель, кажется, ничего не заметил.

— Тебе куда, Полина?

— Мне на Инженерную, а тебе?

— Мне на Рудный… Слушай, может, на автобусе проедемся? Тут остановка рядом как раз. Доедем до Пушкина, а там нам обеим недалеко.

В другом случае Полька бы постеснялась, однако на улице действительно похолодало, и не хотелось идти сквозь дворы, где её опять мог подкараулить Овощ… Хоть бесстрашная Паша и была с ней, но не хотелось.

— Давай… У меня как раз проездной, могу за двоих заплатить.

— Буду признательна.

Пока они стояли на остановке, островком света разгоняющей наступающую темноту, к ним подбежал мохнатый белый пёс. Ткнулся носом в Пашины джинсы, а та потрепала его по загривку.

— Его Сашкой зовут, — пояснила она, — красавец, а?

Полька кивнула.

— Да… Он бродячий?

— Ага, но его все местные знают… Ну чё ты, Сашка? А, Сашка? Нету тебе ничего поесть, нету, милый…

Подъехал потрёпанный временем белый автобус с номером «050» на красной табличке. Пашка и Полька запрыгнули внутрь него, на ходу рассчитались с кондуктором — молодым таджиком, с выражением лица, будто он не вполне понимает, что вообще происходит вокруг, но ему, в общем-то, всё равно — и ускакали на заднее сиденье. Ехать нужно было всего пару остановок, однако пешком идти по времени пришлось бы дольше.

Пока автобус стоял, в голову Польке пришла неожиданная мысль. Она достала телефон, подключила к нему наушники, один из которых без задней мысли протянула Лысой.

— Хочешь музыку послушать?

Та смотрела на неё… как-то странно, но спустя пару секунд улыбнулась.

— Давай.

…Народу почти что не было — зашла только сгорбленная старушка с огромной сумкой, да человек в пальто и шляпе, будто бы сбежавший из какого-нибудь мафиозного клана. На второй по счёту остановке в салон заскочила какая-то парочка, спросившая, едет ли автобус до больницы. Кондуктор ленивым акцентом пояснил, что им нужно в другую сторону. Судя по всему, парочке вообще всё равно было, куда ехать – парень махнул рукой, втащил свою подругу в автобус, и они заняли одно из передних сидений. Расплатившись, девушка в белом пуховике тут же положила голову на плечо своему кавалеру.

Полька мельком подумала, что тоже хотела бы так.

«Ищу во тьме глаза,

Что чернее темноты,

Ведь сиянье этих глаз

Ярче тысячи восходов…

Мир вокруг меня искрится цветами, что я выбрал сам,

Но как же мне понять всё то, что я не выбирал?

Мы владеем этим миром, и он подвластен только нам,

На этой сцене мы с тобой — и рукоплещет зал»

Полька украдкой поглядывала на Пашку: едва ли та знала эту песню, но, судя по её взгляду, её точно очень сильно зацепило. Что-то в тексте, или в стремительной мелодии, или в чём-то ещё… Полька почти что жалела, что включилась именно такая песня. Но ей самой она нравилась.

Ночной город неспешно проплывал за окнами. По радио у водителя играли какие-то кавказские мотивы, которые почти не долетали, кондуктор лениво пересчитывал сдачу, и тоже смотрел куда-то в темноту впереди них. Кто знает, подумала Полька, может ему эти заезженные песни с радио тоже о чём-то напоминают? О чём-то родном и знакомом?

— Хорошая песня, — сказала Пашка, вынимая наушник и надевая капюшон толстовки на голову. — Выскакиваем!..

Тёмные улицы снова встретили прохладным воздухом, от которого пальцы враз замёрзли. Какое-то время Полька и Лысая шли вперёд. Опять молчали — не потому что сказать было нечего, а потому что было хорошо и так. «Если бы она была мальчиком…» — подумала Полька, и вмиг одёрнула себя: ничего бы такого она в жизни не сделала бы. Всегда была стеснительной.

 — Паша, ты… скучаешь по кому-то? — вдруг спросила она.

Лысая в изумлении уставилась на неё.

— С чего ты взяла?

— Может, я ошибаюсь. Но мне кажется, я знаю этот взгляд. Когда ты вспоминаешь кого-то, кто далеко от тебя.

Полька замолчала, вновь пожалев, что вообще открыла рот.

— Прости, лезу не в своё дело.

— Ничего. Ты права… я скучаю. По одному человеку, который уехал учиться в Питер, и с тех пор у нас с ним… недомолвки.

— Вот как.

«Парень, наверное… Интересно, какой он?»

— Прости, Паша. Сегодня прямо вечер странных вопросов.

— Ой, да забей. И зови меня Пашкой, хорошо? А то как-то слишком по-взрослому звучит…

— Тогда ты… Зови меня Полькой.

— Как танец что ли?

Они пожали друг другу руки. Пашкина ладонь была сухой и горячей.

— Ага. Как танец.

По пути домой Полька всё думала про то, какой невероятный пережила день. Как с утра перепугалась Лысую, как всё думала о том, какой она страшный человек, и как легко к вечеру всё разрешилось. Никакой Пашка не страшный человек, и даже получше Щирова с Тарасовым, вот только…

Полька хлопнула себя по лбу.

За весельем она совсем забыла её предупредить об опасности!

После она успокоила себя: если они увидятся в школе, она успеет всё ей объяснить. Но всё-таки лёгкий отпечаток вины за себя остался. Полька вошла в подъезд, убирая в карман ключ.

Илья с Бульбазавром, лысая Пашка… Весь сегодня она действительно была где-то своей. Впервые за долгое время! Где-то в животе приятно потеплело, и Полька улыбнулась пустому и тихому подъезду. Как же это было приятно: осознавать, что…

— Я дома, — с осторожной безрадостностью произнесла она, закрывая за собой дверь и вешая куртку на крючок.

С кухни донеслись крики.

— Валера, перестань! Валера, успокойся!

— Я т… сказал тебе, сука, я…

— Валера!

Полька бросилась вперёд, бросая сумку в сторону. Отец, кажется, опять был пьян, еле стоял. Плачущую маму держал за волосы.

— Отойди от неё, пап, — сказала Полька спокойно, но решительно. — Отпусти её.

Нервничать сейчас нельзя, может стать только хуже.

Отец повернул к ней голову.