Лысая (СИ)

К счастью, пускать в ход кулаки Лысая не стала.

— Это опять ты! Слушай, какого хрена ты постоянно меня толкаешь?!

— Я случайно… И-извини пожалуйста, я просто… — лепетала Полька отчаянно.

— Случайно можно один раз налететь! Короче, ещё раз — и не обессудь, въебу как следует!

— А ну отвали от неё! — раздался голос со стороны.

Полька и Лысая повернули головы. Это был невысокий парень в полосатой рубашке с коротким рукавом и сумкой через плечо. С весёлыми глазами, которые не смеялись, но блестели в свете ламп, освещающих коридор, и слегка (красиво) взлохмаченными волосами. Самый обычный, ничем не примечательный парень, должно быть, одиннадцатиклассник.

— Рубенцов, а ты чё, в каждой жопе затычка? — сердито осведомилась Лысая. — Я к ней и не приставала, это она на меня налетела. Так что пиздуй-ка лесом, хренов ты защитничек.

…- Ты как, нормально? — не слишком обеспокоенно спросил парень по фамилии Рубенцов, когда Лысая отправилась восвояси.

Полька кивнула.

— Я и правда сама виновата, налетела на неё…

— Ну и что, не материть же тебя за это, — рассудительно сказал Рубенцов, а затем представился: — Меня Дима зовут, а тебя?

— Полина.

— Ты, Полина, от Лысой подальше держись, хорошо? От неё не знаешь, чего ждать.

— В смысле? — удивилась Полька.

Дима несколько замялся, а затем сказал:

— Ну. Она, говорят, вообще чокнутая. Одна девчонка из нашего класса рассказывала, что она на неё кинулась прямо посреди дороги, телефон разбила. Я, конечно, не знаю, как всё было. Но на людей кидаться — это точно не нормально. Да и друзья у неё — ты бы видела, гопники да бомжи.

— Дима, — сказала Полька неуверенно, — а если вот… Если ей грозит опасность? Серьёзная. Как думаешь, мне стоит…

— Опасность? Ты о чём?

— Ну. Я просто слышала о том, что кто-то на неё очень зол, поэтому… Её хотят подкараулить и избить.

— Забей, — махнул рукой Дима, немного подумав. — Она наверняка таких угроз штук по десять за день получает. И ничего, жива. Вообще, учитывая, скольких наших она отмутузила за время учёбы…

— Мальчиков? — изумилась Полька. Ей стало страшно от того, с кем она только что говорила.

Дима Рубенцов серьёзно кивнул.

— Один даже с переломом руки в больницу попал. Бешеная она… и нелюдимая. Никто не знает, что у неё на уме. Иногда я думаю, что в школе никому не станет хуже, если она вообще нафиг исчезнет. Ей вон крышу сносит, а за неё ещё переживай… Так что выкинь лучше из головы эту лысую. Тебе-то неприятности не нужны?

…Над его словами Полька думала все оставшиеся уроки.

Она размышляла: заслуживает ли сожаления и помощи человек, который причиняет другим только вред, и ничего кроме вреда? Дима ведь учится с Лысой в одном классе и наверняка неплохо её знает. А значит, его слова про то, что она избивает парней, ломает девушкам телефоны и дружит с хулиганами, скорее всего, недалеки от истины. Разочаровавшись в своём первоначальном желании узнать Лысую поближе, Полька немного загрустила. Но затем снова решила, что не её это дело, раз так получается. Она попыталась предупредить, у неё не получилось, а другие попытки Лысая вряд ли ей предоставит. Значит, пускай сама разбирается с неприятностями, готовящимися на неё рухнуть.

После шестого урока на улице начало темнеть. Выйдя из школы, Полька прошла какое-то время одна, а потом свернула за угол, где её, как всегда, дожидался Шарава. С ним сейчас был только Бульбазавр, его вечный Санчо Панса и доктор Ватсон в одном пухленьком лице. Иногда они вместе ходили до перекрёстка, где их пути разбегались, а иногда заходили к Илье домой. Его мама, Вера Леонидовна, очень тепло относилась к Польке, всегда спрашивала, как у неё дела, и угощала чаем. И в этот раз Шарава сказал, что у него к Польке есть «дело на сто рублей».

Кстати, между компанией её все так и называли: Полька.

— Ты в компьютерных шахматах побеждаешь? — спросил Шарава.

— Не особо… — ответила Полька, пожав плечами. — Мне с людьми играть интереснее.

— Почему?

— Ну как объяснить… Потому что компьютеры не живые. Им только дай программу, и они её выполнят, ни больше, ни меньше. А люди умеют ошибаться, импровизировать, выдумывать что-то неожиданное, у них программы никакой нет. И если тебя в шахматы обыгрывает человек, ты думаешь: вот он умный, здорово играет. А если ты компьютеру проиграешь, то думаешь: вот я тупица!

Илья и Бульбазавр засмеялись.

— А к чему ты спросил?

— У меня просто брат какие-то мудрёные шахматы на компьютер установил. Я сколько ни пытаюсь — всё не могу ни одной игры выиграть, даже на лёгком уровне сложности! Подумал, может, ты сможешь?

— Хорошо, попробую, — согласилась Полька, про себя подумав, что домой спешить всё равно не нужно. Поёжилась.

— Мёрзнешь что ли? — спросил Илья обеспокоенно. — Ну терпи, у меня дома горячий чай есть!

…Холода и правда наступали: вместе с ранними сумерками пришли холодные ветра, усыпающие дороги колючими и шуршащими сухими листьями. Приходилось надевать тёплую одежду, всё лето висевшую без дела и сейчас, следуя за двумя ребятами, Полька с тоской подумала о мягком синем шарфике, который когда-то подарил ей Никита. Нужно будет как-нибудь достать его, пригодится. Главное, простуду не подхватить…

Они шли через двор, ведущий как раз к дому Ильи, когда их грубо окликнули откуда-то сбоку, специально коверкая фамилию:

— Э, Шалавин!

Остановившись на месте, Илья зло зыркнул в сторону кричащего, а затем как-то болезненно поник, но дальше не пошёл. Полька повернула голову.

К ним подошёл парень примерно её возраста, но (естественно) выше, и гораздо толще. С хамоватым и пухлым лицом, в чёрной шапочке, спортивных штанах, в карманах которых предусмотрительно прятались руки, и спортивной куртке.

— Чё надо, Овощ? — угрюмо спросил Илья.

— А ты знаешь, чё надо, — ухмыльнулся парень, — ты это. Мелочь подгони, мне на телефон закинуть.

— Нету у меня. У друзей своих проси.

— Ты слышь, не дерзи, Шалавин, — Овощ, напыжившись, двинулся на Илью, улыбка с лица мигом исчезла, — я ща пацанов с того дома позову, они пояснят…

Илья замолчал. Полька видела, как правая рука его, дрожа, предательски сама тянется к карману: видимо, какие-то деньги там были. Она чувствовала его страх перед этим парнем, и в то же время…

— У нас правда нету, — сказал Бульбазавр негромко. — Отстань уже.

— А тя, хомяк, кто спрашивал? — осведомился Овощ. — Я этому вопрос задал, так что…

— Тебе сказали, что нету! — громко — и неожиданно! — воскликнула Полька. Илья с Бульбазавром удивлённо уставились на неё, и даже Овощ посмотрел так, будто только что её заметил. Немудрено: с её-то ростом её легко было принять за одноклассницу Шаравы.

— Отъебись! — крикнула она в завершение.

Лицо Овоща расплылось в улыбке, а затем он расхохотался.

— Ты чё, Шалавин, чё бабу-то заставил за себя заступаться, а? Сам-то зассал?

— ОВО-О-О-ОЩ!!! — раздался дикий крик на весь двор.

Толстяк обернулся — для этого ему пришлось развернуть весь корпус — и крикнул кому-то:

— Чё?!

— Хер через плечо!

К ним стремительными шагами — и знакомой походкой — приближалась, судя по голосу, девушка. В расстёгнутой чёрной куртке, из-под которой проглядывала серая толстовка, в капюшоне от этой же толстовки, накинутом на голову, с сумкой через плечо, в драных джинсах.

— Тебе чё, проблем мало, уёба?! — спросила незнакомка, подойдя к Овощу вплотную, и Полька всё не могла понять, где она слышала этот голос. Девушка в капюшоне очень, очень долго материлась на Овоща, затем тот взревел и кинулся на неё. Завязалась потасовка, в ходе которой толстяк почти что раздавил девушку собственным огромным животом, но та била так сильно и больно, что вскоре оказалась сверху. Долго била его кулаками по лицу, пока наконец не вздохнула с облегчением. Овощ что-то лепетал, захлёбываясь слезами. Соскочив с него, девушка в довесок пнула его в бок, сказав проваливать. Кое-как поднявшись на ноги, Овощ поспешил убраться, сгибаясь пополам так, будто у него живот прихватило.