Хюльдра (СИ)

Ленивец, который, видимо, жаждал лишь унизительно пошутить ивыставить четырех пришлых студентиков наркошами и конченой пьянью, постепенноосознавал свою ошибку. Пока они втроем усаживались в Пашкину машину, а Алисагипнотизировала его своим страшным взглядом, Ленивец, оставив нелепые подобияехидных улыбок, пытался вывернуться из неудобного положения. Теперь онрастерянно вертел головой в поисках поддержки, но натыкался на испуганные лицасовсем еще юных членов движения «Новый век» и на этот чудовищный пустой иизучающий взгляд Алисы Заваркиной.

Начиная отчаиваться, Ленивец бросил взгляд на коттедж, гдерасполагался штаб руководства, и Нина заметила, что там дрогнули жалюзи, скрывтого, кто подсматривал в щелочку. Она глянула на шеренги и разглядела в нихчленов штаба. Здесь были все, кроме Марины. Нина поняла, что это именно онатрусливо наблюдает за происходящим из укрытия.

Павел бережно усадил Нину на заднее сиденье и махнулЛавровичу, велев занять переднее, после чего он подошел к Алиске, и, взяв ту заруку, увел за собой. Нина видела, как Ленивец облегченно выдохнул и потрогаллицо, словно пытаясь оценить ущерб, нанесенный Алискиным взглядом.

Они вырулили с базы на проселочную дорогу, потом на автостраду.Они ехали в полной тишине. Павел вел машину очень медленно и аккуратно:по-видимому, его сознание еще не достаточно прояснилось к моменту отъезда. Ктому же никто из них не знал, что за яд плещется в их крови.

- Почему ты выбрала именно его? – вдруг спросил Пашка.

Лаврович вздрогнул и посмотрел на Павла, а потом обернулсяна Алису.

- Он принес мне пива, - проскрипела Алиса, с трудом разлепивгубы, - я помню лишь как  допила тот стакан и больше…

Прокручивая в голове эти воспоминания, Нина все большеубеждалась в том, что номером два в ее списке должна стать она. МаринаПроценко.

Прошло четыре года, на протяжении которых они только двараза обсуждали произошедшее. Первый случился через неделю после отъезда с базы,и тогда Нина впервые предположила вслух, что Марина и есть главный виновник.Она не решилась утверждать, что эта стерва подстроила их странное забытье,потому что тогда ей бы пришлось опереться на факты, чего она сделать не смоглабы, не раскрыв своей тайны.

Лаврович и Павел тогда категорически отвергли ее робкиенамеки.

- Она не могла, - отрезал Лаврович, - она звонила мне после,интересовалась тем, что случилось…

- Уточняла, что именно мы помним? – насмешливопоинтересовалась Нина, но тот лишь отмахнулся от нее.

В тот раз Павел промолчал, но когда второй раз в их кругувсплыла эта тема, Марина уже стала его женой, а Нину поработила хранимая еютайна, которая медленно, но верно сводила ее с ума. Она прозвала госпожуПроценко «врагом номер два», присвоив говнюкам номера в порядке их появления влодочном сарае той ночью.

- Ты просто ревнуешь, - подколол ее Павел. Нина поморщилась,а Лаврович на этот раз предпочел отмолчаться.

Алиса больше никогда не возвращалась к этой теме. Конечно,никто из них не горел желанием предаваться воспоминаниям, но даже те два раза,когда разговор случайно заходил о той ночи, Алиса притворялась глухой.

Воскресив в памяти образы своих врагов, и направиввскипевшую внутри нее злость на подавление приступа паники, Нина вернулась кпьесе.

Алиса построила повествование вокруг внутреннего мирагероини. Доведенная до крайности и истощенная эмоционально, героиня пьесыоказывается на пороге самоубийства. Она произносит финальный монолог, обращаяськ зрителю, как к Высшей Силе, и кончает с собой.

«Выбор способа отойти в мир иной остается за режиссером»,- сделала Алиса пометку.

Каждый раз натыкаясь на эту пометку, Нина спрашивала себя,уж не хотела ли ее подруга убить себя? Была ли у нее депрессия? Ведь они невиделись некоторое время: Алиса вернулась в их компанию только через год, передПашкиной свадьбой. Нине ее исчезновение пришлось на руку: она металась истрадала от того, что знает больше, чем остальные, и постоянное присутствиеАлиски убило бы Нину. Они смогли вновь наладить отношения, только когда Нина,по совету своего тогдашнего психотерапевта, приняла решение сохранить в тайне произошедшеетой ночью.

Как показало время, то решение было неправильным.

Ее мысли снова унеслись в то время, обратились к Пашкинойсвадьбе. Может, не отказываться от свадебной атрибутики? Интересно, Павелпридет на премьеру? Если ей вдруг удастся его вытащить, то грех упускать такойслучай показать ему, как больно он ей сделал, женившись на другой.

- Нина, актеры готовы, - раздался голос за ее спиной. Вприоткрытую дверь кабинета протиснулась чья-то голова, но тут же скрылась.

- Иду, - отозвалась Нина и собрала рассыпанные листы.

Она накинула на плечи вязаную шаль, придававшую ей богемныйи потусторонний вид, подошла к зеркалу и оглядела себя с нескольких ракурсов.

- Волосы лучше убрать наверх, - решила она. Ей показалось,что так она будет выглядеть строже, а именно строгость – то, что было нужнотруппе «Гнилой сцены». Она, Нина –  режиссер, руководитель, сердце и мозгтеатра и должна оставаться на высоте, что, прежде всего, означало не опускатьсядо закулисных интриг и не позволять фамильярностей. Новые актеры должны будутусвоить сразу: она – всё, Альфа и Омега, они – никто. Нина – знаменитость, они– еще никому неизвестное быдло.

- Быдло, - повторила Нина, придав своему лицу снисходительно-брезгливоевыражение.

Она вошла в полутемный зал малой сцены Института Искусств,который был довольно хитро устроен, компенсируя свою относительно небольшуюплощадь высотой: зрительские ряды спускались к сцене под очень крутым углом,так что те, кто сидел рядом выше, могли без труда ногами настукивать ритм наголовах те, кто сидел рядом ниже.

Сейчас все нижние ряды были заполнены претендентками на рольв моноспектакле «Кто-то» - именно так озаглавила Алиска переделанный ею текст,отвергнув Нинину версию с невестой. Усаживаясь за длинный стол, что установилидля сегодняшнего кастинга между рядами, Нина положила перед собой блокнот икарандаш и поздоровалась со своими помощниками: ее неизменным партнером посцене и двумя фаворитками – актрисами с выпускного курса.

Глянув вниз, Нина оценила обстановку.

- Обращайте внимание на блондинок, - вырвалось у Ниныуказание, удивившее ее саму, и добавила, повысив голос, - зажгите свет!

Следующим, на что Нина обратила внимание, стала сцена,обрамленная тяжелым бордовым бархатом. Когда на ее дощатую поверхность упалслепящий свет, Нина улыбнулась.

- Ее доставили, - сказала она и удовлетворенно потерлаладоши.

Посреди сцены стояла ванна. Обычная стальная ванна,девственно белая внутри, и некрасиво заляпанная фабричной краской снаружи.Заметив эту деталь, Нина решила уж если не обыграть ее, то хотя бы подвести поднее какую-нибудь символичную основу и после упомянуть в каком-нибудь интервью,превознеся важность точного и правильного выбора декораций.

Ванна стояла боком к зрителю, давая кое-какое пространствоактеру для импровизации. К тому же, по Нининому указанию ее наполнили водой иона с нетерпением ждала, что кто-нибудь воспользуется такой класснойвозможность поработать с реквизитом, и, может быть, даже случайно отыщеткакой-нибудь мощный ход или яркий жест.

- Приступим, - велела она, открывая блокнот и кладя передсобой распечатанный текст финального монолога.

Отсмотрев лишь четырех претенденток, Нина уже поняла, чтокастинг абсолютно провальный. Все девицы читали не так. Самой частой ошибкойстали неправильные интонации и паузы, которые делали монолог фальшивым – еедопускали те, кто были талантливее и опытнее. Остальные либо чересчур старались,напомнив Нине детей на утреннике, либо и вовсе запинались и лажали. Картинанарисовалась удручающая: никто не уловил посыла и никто не вернул правильнуюэмоцию, и самое обидное – никто не обратил внимания на ванну.

- Может, оно и к лучшему, - прошептала Нина тихонько, -раньше я сомневалась, а теперь приняла решение.

После просмотра третьей претендентки стало отчетливо видно,что и речи быть не может о том, чтобы отдать роль в «Кто-то» «левому» человеку.Главную героиню должна сыграть сама Нина. Это будет очень тяжело, но чеготолько не принесешь в жертву Мельпомене!