Хюльдра (СИ)

- Я не хочу, чтобы ты собирала вещи, - вздохнул Бьорн, когдаони поднимались по винтовой лестнице.

- Паспорт можно забрать? – пошутила Алиса, проглотив комок вгорле.

Она скинула с себя свитер, тот самый, в который Бьорн переоделее в самый первый день, и с которым она не желала расставаться, и втиснулась вджинсовую юбочку, заметив, что пуговица отодвинулась от петельки на парусантиметров – рыба в сметане и медовый пирог делали свое темное дело.

- Я не переживаю за своих друзей, - ответила Алиса назаданный вопрос, - я не хочу уезжать. До безумия.

Она собралась очень быстро: натянула футболку, накинулакуртку и обмоталась шарфом,  собрала растрепанные волосы в хвост, смахнуламелкие вещи с подоконника в свою  необъятную сумищу и огляделась по сторонам.

- Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, - признался Бьорн. Онрастерянно улыбался и теребил в руках свою рыбацкую шапочку, которая казалоськрохотной в его больших ладонях. Такой красивый и трогательный, подросшийбородатый мальчик.

Алиса подавилась рыданием. Она почувствовала, что отчаяние,которое она испытывала при мысли, что может никогда его больше не увидеть,стремится вырваться наружу и зажала рот рукой. Алиса догадалась, что звук,который она исторгнет из своей груди, будет больше похож на волчий вой или нарев лося, чем на человеческий плач, а ей совсем не хотелось напугать Бьорна.

Однако, слезы остановить она не успела. Соленые прозрачныекапли хлынули, опережая одна другую и в мгновение ока, образовали четыре ручья.Бьорн кинулся было к ней, но Алиса жестом остановила его. Она знала, что еслиона сейчас расслабится в его объятиях, то истерику будет уже не остановить. Ейпридется объясняться с Пашкой, и в этом разговоре всплывет какая-нибудьнеоднозначная реплика, которая испортит ее тщательно продуманнуюнедоговоренность.

Алиса убрала руку ото рта, два раза вдохнула и выдохнула,вытерла слезы ладошкой и, шмыгнув носом, улыбнулась.

- Могу я вернуться сюда, к тебе? – спросила она, стараясьглядеть ему куда-то в район ключиц.

Вместо ответа Бьорн подошел к шкафчику, где хранил ключи, ивытащил оттуда две легкие связки. В блокноте, лежащем на столе, он черкануладрес. Осло.

- Эти ключи, - Бьорн поднял одну связку, - от моей квартирыв Осло. Я написал адрес. Скажешь консьержке, что ты – моя невеста.

Столь внезапный и столь приятный переход в новый статус немог не порадовать Алису. Ее сердце пропустило один удар и затрепетало где-то вгорле. По лицу расползлась счастливая улыбка, которую Бьорн мельком отметил.

«Он – скандинав. Эти люди не делают ничего, не подумавтридцать восемь раз, так что ты невестой зовешься только для консьержки. Необольщайся!».

- Эти ключи, - продолжал Бьорн, - от этого дома. Ты можешьвернуться сюда в любой момент. Его адрес я тоже записал, но я думаю, что ты непотеряешься. Возьми блокнот целиком, вырванный листок может потеряться.

Алиса, даже не пытаясь прятать улыбку, спрятала в сумку обесвязки и блокнот, сначала вырвав из него чистый листок, на котором беспечнымросчерком накорябала «Dronningens gate 15», а снизусвой норвежский номер телефона. Этот листок достался Бьорну.

- Ключи у меня только одни, - она виновато пожала плечами, -а в квартире, кроме меня, еще брат живет. Но признаю обмен ключамисостоявшимся.

Она протянула ему руку для рукопожатия для закреплениясделки. Он важно пожал ее теплую белую ладошку, а потом резко дернул Алис ксебе и заключил в объятия, крепко прижав к своей широкой груди.

- Не провожай меня, ладно? – жалобно попросила Алиса, - а тоя расплачусь опять.

- Хорошо, - согласился Бьорн, - хочешь, я приеду в Осло изаберу тебя?

- Хочу, - обрадовалась она, поднимая голову для прощальногопоцелуя. Он оказался короче, чем им хотелось бы, потому что Алиса ловковыскользнула из-под его руки и, не оглядываясь, побежала вниз по лестнице.

«Не смотри назад. Не смотри назад. Не смотри назад».

- Трахались, что ли? – заржал Пашка, когда Алиса бегомпересекла двор, рванула на себя дверь и плюхнулась на сиденье, - или ты егоограбила и удираешь?

- Поехали, - велела она мрачно. Пристегивая ремень, онаотметила про себя, что даже прокатная машина Павла была вызывающе красной, какоткрытки на день Святого Валентина. И явно из дорогих.

«Пижон и в Норвегии найдет, как привлечь к себе внимание».

Чем дальше они удалялись от поселка, от фьордов, тем гажестановилось на душе у Алисы. На минутку вообразив свой отъезд в Россию, она ивовсе чуть не расплакалась.

Пашка тем временем пытался ее отвлечь болтовней,рассказывая, что произошло в городе Б за время ее отсутствия.

Нину уволили из Института Искусств, она переночевалавместе с Пашкой у него дома, и наутро их застала Маринка. Она вызверилась иключом исцарапала его новую тачку, разгромила Нинкину квартиру, изрисовав стеныкраской. Причем не просто ругательствами, а логотип фирменный вывела, чтобы,так сказать, кошка знала, чье мясо съела. Но Нинка, не будь дурой,скооперировалась с Анфисой Павловной и они вместе замутили какое-торасследование, потому что оказалось, что Заваркина давно под «Новый век»копает.

Алиса поражалась тому, каким чужим и непривычным теперь ейкажется ее маленький мирок. Всего полторы недели, а какой крутой поворотсовершила ее дорога! Даже простая и привычная картина – Анфиса Заваркина ведетрасследование – кажется такой далекой и нереальной.

Алисе вдруг устыдилась своих мыслей. Четыре года назадонавтянула свою сестру в эту историю с «Новым веком», а теперь, когда та что-тонащупала, завела про «чужое» и «далекое». Алиса почувствовала котом, который научилсяоткрывать банки с кошачьим кормом и вообразил себя властелином мира, совершенноне осознавая того, откуда эти банки с консервами берутся в его доме.

«Стандартное посткоитальное эстрогеном спровоцированноепомешательство. У меня бурный роман с красивым иностранцем. Безумный секс.Романтика. Планы. Это нормально. К сожалению, пройдет».

- Ты видел это видео? – спросила Алиса у Пашки. Он устал отзвука собственного голоса и теперь выбирал радиостанцию.

«Радио «Норге», - возвестил джингл из колонок.

- Это приличное радио? – спросил Павел недоверчиво.

- Типа нашего «Маяка», - ответила Алиска, прикусила костяшкууказательного пальца на правой руке и посмотрела на своего водителя. Тотзаметил ее быстрый взгляд и понял, что она ждет ответа, но, как назло, ихэкипаж собирался вписаться в крутой поворот, после чего машину сразу жепроглотил туннель, встречная полоса внутри которого была закрыта на ремонт,отчего водителям приходилось маневрировать с ювелирной точностью. Павел не моготвлечься, но Алиса и не настаивала, снова уставившись в окно. Радио «Норге»вознаградило их уши удобоваримой мелодией в стиле «европоп», которому Алисатихонько подпевала.

- Не видел, - признался, наконец, Пашка, - и, если честно,не хочу смотреть.

- Я тоже, - поспешила присоединиться Алиса.

- Но надо, - вздохнул Павел, - надо посмотреть и раз инавсегда закрыть этот вопрос.

Все Алисино существо противилось предстоящему насилию надпсихикой, но разум признавал, что Павел прав. Эта история должна получитьдостойную развязку и начать потихоньку забываться.

- Мы почти приехали, - объявил Проценко. Алисавстрепенулась: она не заметила, как задремала.

Въехав в Осло, Пашка сбросил скорость и вскоре они ужепарковались напротив средневековой крепости Акерхюс.

- Смотри, шлюхи! – почему-то обрадовался Павел, указав черезлобовое стекло на улицу.

Действительно, крепость закрылась для посетителей всего часназад, но у ее входа уже появились вечерние «достопримечательности» Осло:роскошная фигуристая арабка в белом кружевном коротком платье и красныхлакированных сапогах до колена, рядом с которой паслась невысокаяблондинка-незабудка в выцветшей джинсе и парень-проститут, который не обращаявнимания на прохожих, перетянул резиновым жгутом свою левое плечо и засадил ввену шприц.

- Ням-ням, - сказала Алиса, впервые за все путешествиеулыбнувшись.