Хюльдра (СИ)

- Почему? – наконец спросил он.

- Что почему? – удивилась Алиса и посмотрела на него. Бьорнвыглядел растерянным.

- Почему это честь?

- Не знаю, - Алиса пожала плечами, не сводя с него глаз, - уВаськи, например, есть целая коробка снимков… вот точно такая же коробка!..которую он никому не показывает. Он всем говорит, что это – неудачные фото,которые он хранит, чтоб не повторять ошибок, а нам с Асей – что мы тудазаглянем только через его труп. В смысле, после его смерти.

Бьорн растерянно улыбнулся, Алиса, глядя на него, вдругпоняла, что в нем такого привлекательного.

«Трогательность. Он трогательный. Он умеет. Он не стесняетсяи не боится обычного, человеческого, настоящего. Носочки с олешками, бровидомиком, детские воспоминания – всё это обычно мужчины от меня прячут, полагая,что я или не пойму, или посмеюсь, или нагло воспользуюсь. Бояться выглядетьидиотами. Идиоты».

Алиса запустила руку в коробку и достала отпечаток. На нембыло ночное небо, через которое буквой S изгибалось ярко-зеленое марево.

- Твою мать! – воскликнула Алиса по-русски. Она достала ещеодну фотографию, за ней еще и еще. На всех на них были изображены северныесияния. Иногда под этим чудом природы появлялся типичный норвежский сельскийпейзаж: домики из дерева, крашеные в бордовый, с аккуратными окошками, вкоторых можно было разглядеть теплый, уютный приветливый свет.

- Васька прав! Ты – гребаный гений! – снова завопила она.

- Алиса, ты говоришь по-русски, - Бьорн улыбнулся, но межего бровей промелькнула крохотная озадаченная морщинка. Промелькнула и тут жеисчезла.

- Прости! Прости, Бьорн! – Алиса перешла на английский, нобыла так взбудоражена, что не могла связно выражать свои мысли, - я тебя знаю!Вернее, не тебя, а твои фото! Ты жил в Америке, работал с «Нэшнл Джеографик»,твои северные сияния печатали на обложках, о тебе писал «Тайм». Конечно же!Бьорн Йоргесен! Тебя называли норвежским гением! Мне про тебя Васька рассказал,когда узнал, что я на хюльдрах свихнулась. Он накидал мне ссылок, а я изучалатвои северные сияния! Я рассказывала про тебя друзьям и называла тебя Григом отфотографии! Глупо, да? Ну тот сочинил свое лучшее, вдохновившись Норвегией,своей родной страной, как и ты! Скажи, это глупо?

Судя по выражению лица, Бьорн честно пытался осмыслитьАлисин несвязный лепет. Пытаясь вместить в слова как можно больше эмоций, онато и дело переходила с английского на русский, или на французский. При этомАлиса бурно жестикулировала: всплескивала руками, или прижимала правую руку ксердцу, будто клянясь фотографу в любви, или трогала Бьорна за плечо. Ее тирадене было конца и края, и Бьорн не выдержал: сделав крохотный шажок ей навстречу,он нежно положил ладонь ей на затылок и на мгновение прижался губами к еегубам. Всего несколько мгновений, и он отстранился.

- Ты это сделал, чтобы я замолчала, да? Прости! Я больше небуду так трещать!

Алиса улыбнулась и, будто выдохшись, прислонилась кстолешнице.

- Я это сделал, потому что ты мне нравишься, - улыбнулсяБьорн, - ты славная. И милая. И искренняя. Я всегда хотел встретить кого-то,вроде тебя.

В его глазах по-прежнему не было ничего лишнего: ни похоти,ни животного желания. Он не хотел покорить, овладеть ею, заставить, сломать.Где-то в его щекотной рыжеватой бороде пряталась доброжелательная улыбка, иАлиса вдруг поняла, что не знает, что дальше делать. Все ее предыдущие отношенияс этого момента развивались только по двум сценариям: или мужчина, стаскивая снее одежду, кончал себе в штаны, после чего  принимался извиняться, или, еще неуспев ничего сделать, принимался ныть о том, что женщины жестоки, судят омужской силе по первому пробному сексу и что она, Алиса, не должна быть такой,как все. Оба сценария виделись ей довольно унылыми, но ничего другого она незнала.

Алиса аккуратно сложила снимки, которыми размахивала вовремя своей пламенной, но бессвязной речи, и аккуратно поместила в коробку.Коробку она накрыла крышкой, убедившись, что каждый сантиметр крышки плотноприлегает к корпусу коробки. Алиса тянула время, не зная, что предпринять.Больше всего на свете она боялась обернуться и увидеть надменную усмешку. Илихолодный взгляд.

Но когда Алиса обернулась, Бьорн стоял настолько близко,насколько это было возможно. Он серьезно посмотрел ей в глаза и, ни слова неговоря, легонько провел по ее щеке костяшками пальцев. Алиса от удовольствияневольно прикрыла глаза.

«Ласково. Со мной никто никогда не обращался ласково. Имказалось, что меня нужно непременно удивить, а потом перевернуть и сновапроделать все то же самое, удивительное еще два раза».

Бьорн осторожно коснулся своими губами ее губ. Он аккуратноподхватил ее под ягодицы (Алиса вспомнила, что на ней нет белья) и посадил настол. Он целовал ее так долго и умело, что Алиса вдруг перестала различатьгрань между реальностью и… чем-то едва ощутимым, нереальным, трансцедентным,непостижимым. Она перестала чувствовать свое тело, перестала понимать, чтоименно и как именно она делает. Алиса не чувствовала своего языка, что ласкалязык Бьорна, не помнила своих рук, что нежно гладили его спину, не видела своихног, что обвивались вокруг его торса, крепко прижимая к себе.

Бьорн, не прерывая поцелуя, снял Алису со стола и отнес накровать. Снова вернувшись в свое тело, она с радостью и трепетом предвкушалато, что сейчас произойдет. На секунду оторвавшись от Алисиных губ, Бьорнпотянулся вправо и вынул из ящика тумбочки блестящий квадратик и вопросительнопосмотрел на Алису. Та кивнула.

Бьорн не стал стягивать с нее ни свитер, ни носочки.

- Слишком холодно, - сказал он ей на ушко, нежно прикусивмочку. Он запустил руки под свитер и своими большими ладонями принялся ласкатьее грудь, неожиданно быстро и смело. Под его прикосновениями кожа Алисыразгоралась, и ей казалось, что она вполне может избавиться от свитера.

Бьорн расстегнул молнию на своих джинсах, и немногоприспустив их, обнажил уже твердый член. Алиса провела по нему легкимипальчиками, отчего у Бьорна вырвался сладостный стон.

- Помоги мне, - попросил он. Алиса откусила краешек ублестящего квадратика, вынула презерватив и, зажав кончик, ловко раскаталарезинку от головки до основания. Это заняло у нее три секунды.

В следующее мгновение Бьорн взял ее умелые ладошки в свои,и, вытянув руки, ухватился за спинку кровати и своими, и ее руками. Еще одномгновение у него ушло на то, чтобы  бесцеремонно развести Алисины бедра, а еесаму вжать в матрас своим тяжелым телом. Без промедления Бьорн вошел в нее, также, как до этого ласкал ее тело: смело и быстро.

Алиса коротко вскрикнула, на секунду испугавшись того, чтоон сделал: вошел слишком быстро и рано, ей показалось, что будет больно, какэто бывало с ней обычно. Лишь спустя мгновение она поняла, насколько онавозбуждена, и как плавно и мягко Бьорн двигается внутри нее.

Алиса и не предполагала, что ее тело на это способно.

Бьорн сменил темп и тактику: теперь, поняв, что недоставляет Алисе неприятных ощущений, он двигался внутри нее легко и резко,словно забивая сваи, и ее тело с благодарностью отзывалось на его движения,каждое из которых приносило еще больше удовольствия, чем предыдущее. Придавливаяее своим весом к кровати, Бьорн не давал ей ни выгнуть спину, ни двинутьбедрами ему навстречу. Недвижимая, лишенная инициативы, она отдалась ему,доверив свое тело его умениям.

Бьорн замедлил движение, но увеличил амплитуду, и Алисавдруг с удивлением услышала, что кричит. Собственный голос подействовал на нее,как катализатор, и Алиса почувствовала приятную дрожь где-то под лобком,которая быстро охватила все ее внутренности и превратилась в нестерпимуюсладкую муку. Алиса закричала и инстинктивно  выгнулась всем телом, но несмогла подняться над матрасом ни на миллиметр: большое и очень тяжелое телоБьорна лежало на ней сверху и продолжало свою умелую пытку. Тогда онапопыталась ухватиться за что-нибудь рукой, чтобы выразить хотя бы частьощущений другой частью тела, но не смогла: проворные и ласковые ладони Бьорнанежно, но крепко удерживали ее запястья.