Увидеть свет (СИ)

— Это гениально, — сказал он совершенно спокойно. — Ты открываешь очередной виток творчества?

— Всего лишь выражаю чувства, — и на Доминика вдруг навалилась смертельная усталость.

— Я покажу фотографию Анхелике. Это может стать глотком воздуха для её выставки. Можно подогреть интерес…

Доминик не слушал. На самом деле ему пора было ложиться спать, он вымотался. И теперь это чувствовалось яснее ясного.

— Пожалуй, ты можешь справиться сам, — сказал он, и Алекс всё-таки уловил что-то в его голосе.

— Я возьму всё на себя, — тут же заметил он. — Тебе не нужно будет волноваться о чём-либо.

— Вижу её напротив The Light, — поделился Доминик, сдерживая порыв бросить трубку или даже разбить телефон о стену. — Приглушённый свет, высветить только два полотна, лицом друг к другу. Музыка…

— Прекрасная мысль, я поговорю с Анхеликой. Как ты назвал её?

— The Dark, — усмехнулся Доминик. Для него это всё ещё было шуткой.

— О, понимаю. Позвоню завтра.

Отложив мобильный, Вэйл поднялся и размял спину. Телевизор бормотал о чём-то, но уже не хотелось прислушиваться и даже искать интересующую информацию. Немного злясь на себя из-за этой незавершённости, Доминик всё же отправился в спальню.

Он взбил подушки, недовольно задёрнул плотные шторы и огляделся, в поисках маски для сна. Дневной или вечерний сон он не любил, но сейчас не мог сопротивляться странному позыву. Точно кто-то назначил ему встречу там, за пределами реальности. И дело было даже не в вежливости — избытком её Доминик не страдал, а в невозможности отказаться. В жизненной необходимости окунуться в это чувство и дать ему вести.

Он уснул почти мгновенно. Сны пришли странные, но он так и не сумел их запомнить.

========== 11 ==========

На этот раз Рик не позвонил, чтобы предупредить о письме. Доминик нашёл послание сам и некоторое время оцепенело рассматривал снимки, не в силах что-то сказать. Это был он, Творец. И снова распластанное тело — женское, оказалось шедевром. Оно было ещё чище, ещё ярче предыдущих, извлечённые органы, собранные в идеальную композицию по правилу золотого сечения… И всё же в картине ощущалась какая-то перемена.

Внезапно он почувствовал необходимость обратиться к первым фотографиям.

Поначалу Доминик не понял, в чём именно разница. Но сравнивать с первой жертвой или творением и не имело смысла. С женщиной творец обращался иначе, чем с мужчиной. Поэтому Доминик сразу же обратился ко второй жертве. И отличие мгновенно бросилось в глаза: третья, кем бы она ни была, имела длинные золотистые волосы. Настолько светлые и естественные, что Доминик был уверен — они настоящие, никакая краска не могла придать им такого оттенка.

И убийца тоже оценил их, уложив локоны вокруг головы нимбом. Для него эта девушка точно стала ангелом. Он омыл её, вычистил пол под ней или ещё каким-то образом убрал всю лишнюю кровь. Он трудился столь тщательно, будто… она была дорога ему и при жизни.

Догадка поразила Доминика. Почему же, почему он делает это? Что он придаёт своим холстам, что он старается донести? Какой именно дар?

На мгновение Вэйл постарался представить себя на месте убийцы. Увидеть на месте жертвы Мадлен. Но не смог.

Он и сейчас прекрасно помнил её тело, но воображение отказывалось служить, стоило ему попытаться коснуться вымышленным лезвием, вспороть кожу и войти глубоко в плоть. Любит ли он её до сих пор или уже давно нет, но вот так раскрыть её суть он бы не сумел.

Проведя тыльной стороной ладони по лбу, Доминик поднялся из-за стола и отошёл к окну. Ему бы хотелось увидеть там машину, людей, что угодно, только бы это отвлекло и заставило забыть спокойное выражение лица убитой. Видимо, он усыпил её, развернул лепестки её цветка — отчего в голову приходит лишь это сравнение? — в момент бесчувствия. И она покинула этот мир, даже не сознавая ужаса происходящего.

Ужаса и красоты.

Если второй жертве он дал возможность с этим соприкоснуться, то ангела отпустил в рай без всяких подробностей. Почему?

Что заставляет его вносить такие коррективы?..

И, чёрт возьми, зачем Доминик пытается найти ответы?!

Зазвонил телефон, и Доминик ответил раздражённо и резко:

— Да?!

— Ты видел?.. — Рик точно бежал, его дыхание было сбившимся и частым.

— Только что посмотрел.

— На этот раз всё-таки должны быть зацепки, — он перевёл дух. — Обязательно. Склад… был арендован. Мы так совсем рядом к нему!

— Кто эта девушка? — Доминик глянул в сторону ноутбука. Ему очень не хотелось, чтобы ангел был хоть как-то связан с галереей Анхелики.

— Пока ничего неизвестно, — с готовностью отозвался Рик. — Сообщу, если что-то прояснится. С ней он вёл себя иначе. Эдгар говорит, она была ему ближе других. Как думаешь, он взялся за знакомых?

— Откуда мне знать? — Доминик мысленно отметил, что рассудил так же, как Эдгар, но почему-то не смог сказать это вслух. — Не желаю понимать его, — и в тот момент это была чистая правда.

Вдруг перед глазами само собой нарисовалось видение. Вместо Мадлен перед Домиником лежала Анхелика. Её сухопарое, постаревшее тело всё ещё хранило красоту, как то бывает у увядших роз. Да, вот такой, обнажённой, она была не пустынным кустарником, а розой, засушенной между страниц. И вот он заносит над нею скальпель…

Что именно он может даровать в подобный миг?

Тень догадки скользнула по грани сознания, но Рик вновь заговорил, и Доминик потерял мысль:

— Ты отметил композиционный принцип? Почти все федералы уверены теперь, что этот человек — художник или скульптор… Слышишь?

— Может быть, они просто нашли подходящую кандидатуру, чтобы назвать зверем, — вырвалось у Доминика.

Рик растерянно замолчал. Вэйл почти что видел, как его лицо меняется, хоть и не сказал бы, какие эмоции проносились одна за другой. Может, в этом причина того, что он не жаждет рисовать портреты, отдаваясь сюрреализму и абстракции, смешанным в дикой пропорции?..

— Ты так говоришь это… Постой. Саймон Рид… дал понять, что подозревает тебя? — Рик почти зашептал, но Доминику было совершенно ясно — предосторожность уже излишняя. И он ничего не ответил. Рик продолжил: — Даже и не знаю, вдруг ты ошибаешься?

— Посмотрим.

— Действительно… — растерянность. Да, Рик растерялся. — До встречи.

Доминик отложил телефон и вернулся к столику за чашкой чая. Нетронутый, тот уже остыл и не вызывал никакого желания пить, но Доминик всё-таки сделал глоток, только чтобы почувствовать во рту какой-то иной вкус кроме привкуса удушающей тошноты. Он хотел проглотить выросший в горле комок ужаса, но не сумел, конечно же. Разве можно проглотить эмоцию?

Чтобы поймать ту самую ускользнувшую догадку, нужно было опять изучать фотографии, но у Доминика не осталось на это никаких сил. Он выключил бормочущий телевизор и закрыл ноутбук, поднялся в студию и лишь там немного расслабился. Помогла новая работа, он словно нырнул в её темноту.

И глядя на эти линии, погружаясь в них всё сильнее, Доминик вдруг ясно услышал два слова: «Увидеть свет»…

Это было похоже на воспоминание или обрывок сна. Он видел или слышал что-то подобное, каким-то образом касался этого уже, каким-то образом мог узнать об этом, вот только стоило сосредоточиться, как понимание утекало, а обрывочная картина рассыпалась. Приходилось снова вглядываться в полотно, тщетно выискивая чёткий ответ или хотя бы ключ к нему.

Почему свет?..

***

До среды никто больше не тревожил Доминика, точно даже Саймон Рид нашёл себе дело поинтереснее. Это обманчивое затишье заставило Вэйла всё-таки позвонить в агентство и пригласить охрану. Теперь возле дома постоянно дежурили, а заодно была установлена система видеокамер.

В каком-то смысле Доминику показалось, что такого рода алиби будет вовсе не лишним. Он всё больше убеждался в необходимости обеспечить себя хотя бы скудной защитой. Он чувствовал, будто его попытаются загнать в угол.

Вечером на привычной встрече с Риком и Эдгаром он молчал, не интересуясь разговором. Еда ощущалась безвкусной, вино — кисловатым. И Доминик всё сильнее хотел уйти.