Афанасий Бейтон (часть 1)(СИ)

Бляхер Леонид Ефимович

Афанасий Бейтон (часть 1)

Предисловие

Весна года 1654 от Рождества Христова выдалась ранняя. Даже на севере Германии в торговом городе Гамбурге поля за городскими стенами уже освободились от снежной пелены, а горожане спешили избавиться от теплых плащей. Стоял погожий мартовский вечер. Слабый ветерок неспешно прогуливался между домами по знаменитому ганзейскому городу, вечному прибежищу людей с горячей кровью и духом приключений. Солнце опускалось все ниже. Улицы пустели, лавки закрывали ставни одна за другой. Лишь на ратушной площади, да в кабачках, близь порта и торговых складов жизнь продолжала бурлить. Кабачки и веселые дома зажигали яркие огни, на которые, подобно мотылькам, слетались любители ночного веселья, от состоятельных бездельников и морских бродяг до бедолаг в всех мастей и оттенков.

В заведении старика Августа, расположенного в квартале у самого порта, было шумно и смрадно, что, впрочем, совсем не смущало собиравшуюся здесь почтенную публику. Хотя "почтенными" завсегдатаи портового кабачка были разве только на собственный взгляд. Моряки, ждущие загрузки судна или только ступившие на берег, мелкие торговцы всем на свете, трясущиеся над каждой медной монеткой, доступные девицы, темные личности самого разного калибра. Но больше всего среди посетителей кабачка папаши Августа было отставных солдат. Лихие вояки, чудом оставшиеся живыми в многолетней бойне, прокатившейся по всей империи, теперь пропивали последнее серебро, все еще надеясь на удачу, на то, что кто-нибудь с кем-нибудь да не помирится.

Но, похоже, их надежды таяли еще быстрее, чем серебряные кругляши с профилями царствующих особ. Европа устала от войны. Монархи сообразили, наконец, что еще немного и воевать будет уже не за что. И так целые области лежали в руинах, поля не засевались. В городах множились нищие, на дорогах разбойники. Мир стал навязчивой мыслью и мечтой почти всех жителей империи от Северного моря до Адриатики, до Бургундии до Польши. Потому и оставалось бравым солдатам пропивать монеты, кружева, плащи, все чаще поглядывая то в сторону большой дороги, то в сторону далекой Америки, где, говорят, серебро стоит дешевле грязи.

За столом в самом углу зала сидели двое, отличающиеся друг от друга, как ночь и день. Один из них был в богатом камзоле, сшитом явно не из домотканого сукна. Пальцы мужчины украшали перстни с драгоценными камнями. Уже тронутые сединой волосы были тщательно уложены. Он медленно цедил кислятину, которую владелец без зазрения совести выдавал за тосканское вино. Второй был явно беднее и намного моложе. Его облик вполне соответствовал основной массе завсегдатаев. Разве только одежда была чуть целее и добротнее, да глаза выражали не только беспокойство и вызов, но работу мысли. Он отхлебнул пиво из деревянной кружки и проговорил:

- Повезло тебе, Густав.

- Да, - согласился его собеседник - Можно и так сказать. Старик благополучно преставился. Так что я теперь и граф, и владетель. Главное, что перед смертью старый хрен простил меня и снова сделал наследником.

- Слушай, а, может, и я к тебе пойду. Ну, кем-нибудь. Управляющим каким-нибудь. А?

- Альфред, ты на себя посмотри. Ты же солдат до мозга костей. Что ты умеешь, кроме как воевать?

- И то, правда. Считай, лет с семнадцати только лагерь, марш или драка. Забыл уже, как родной дом выглядит. Как-то захотелось родню вспомнить. Так даже имена не назову. И куда мне теперь?

- Может все-таки домой, в Пруссию?

- Да. Хорошая перспектива. Разоренное поместье, голодные крестьяне и все. Да, не ждет меня там никто. Похоронили еще лет пять назад, наследство разделили. Хоть бы кто-нибудь воевать начал. Так, ведь нет. Мир везде. Я уже в долги влезать начал. Скоро пропью патент поручика, да пойду разбойничать.

Он вновь опустил губу в кружку. Старший собеседник тоже молчал, но какая-то идея буквально рвалась из него. Наконец, он не выдержал.

- Аль, есть вариант!

- Да - встрепенулся собеседник - какой? Америка?

- Ну, можно и об этом поговорить. Хотя я подумал о другом направлении. На востоке, за твоей Пруссией есть Московия.

- Знаю. И что? Такая же нищета, как и дома.

- Не совсем. Там у меня есть знакомый. Ну, не совсем знакомый, но судьба сводила. Зовут Герман фон Штаден. У него еще родитель уехал в Московию. Их король собирает наемников для войны с поляками. Что-то они там не поделили. Сам Герман у них капитан, командует полком. Я могу написать к нему письмо. А там.... Здесь-то у тебя совсем вариантов нет.

Ехать в далекое восточное королевство не хотелось страшно. Да и как ехать? Вот он я! Берите! Хотя, а что он теряет? Здесь ничего нет. А там хоть надежда. Вон, знакомец его бывшего капитана устроился как-то. Может и ему, поручику Альфреду фон Бейтону, улыбнется старуха Фортуна.

- Ладно. Только давай ты напишешь письмо. Если ответ будет положительный, то я поеду.

- Будешь ждать?

- Буду. Делать-то нечего.

Глава первая

Смоленск

По дороге, петлявшей по лесу между деревьев, неторопливо двигалось несколько телег, крытых рогожей, из-под которой вылезали бердыши и дула пищалей, демонстрируя совсем не мирный характер путешественников. Рядом с телегами вышагивали солдаты в серых суконных кафтанах, с тоской глядя на палящее июньское солнце в зените и с надеждой на всадника, возглавлявшего этот невеселый караван. Всадник в стальной кирасе, напротив, был собран, подтянут и с явным неодобрением бросал взгляды на унылые лица подчиненных. Тяжкий дух, идущий от болот, окружающих дорогу, жара и комары, облепляющие всякого идущего, не мешали всаднику. Точнее, он всем видом показывал, что ему все это нипочем. Следом за караваном пристроился еще один верховой, представлявший собой нечто среднее между бравым офицером и не вполне бравыми подчиненными.

Это был молодой еще человек, явно не понаслышке знакомый с армейской жизнью. На потертом, но некогда богатом поясе висела шпага, в столь же потертых ножнах. Там же обреталась пара кавалерийских пистолетов. Шляпа, которой полагалось бы венчать чело воина, болталась за спиной. Звали молодого человека Альфред. Его растерянный взгляд блуждал то по окрестным чахлым красотам, то по спинам своих попутчиков. Да уж. Все складывалось совсем не так, как ему представлялось, когда он отправлялся в путь.

Ответ пришел очень быстро, меньше, чем через два месяца. Альфреда ждали. Были готовы признать его звание поручика, положить жалование, дать роту солдат. Жалование не очень, всего двадцать дукатов. Но выбирать-то не из чего. Полный радужных планов и вполне резонных опасений юноша тронулся в путь. Взяв в займы у бывшего капитана денег (вернет с первой же оплаты), он прикупил оружия, теплой одежды, поскольку знал о страшном московитском холоде. Ехал, как мог быстро. Дорогой старался хоть немного научиться понимать язык аборигенов.

Поручик знал множество языков. За годы, проведенные в лагерях, кроме родного немецкого он научился языку датчан и шведов, освоил английский, польский. Последний ему особенно помог, поскольку был схож с языком московитов. Он торопился, но ехал, к несчастью, очень медленно, много медленнее, чем ему хотелось бы.

Дороги, чем дальше на восток, тем становились хуже. Шведские купцы, вместе с которыми он пробирался в Москву, ехали неторопливо, с оглядкой, частыми остановками в городках за деревянными стенами. Они медленно ели, пили местный напиток квас. Подолгу беседовали с московитами о ценах на товары. Ехать одному молодому человеку не хотелось. Здесь, как говорили местные люди "озоровали", проще говоря, разбойничали. Хотя караван их шел почти без препятствий, но медленно, невыносимо медленно. Вот он и опоздал. Подъезжая в последних числах мая к столице Московии, Альфред еще был полон самых смелых планов, но.... Хочешь посмешить небеса, поделись с ними своими планами.