Баязет

милиционеров, точивших сабли, визжали искристые оселки. Прошел, опираясь на костыли, раненый казак ватнинской сотни, поздоровался с поручиком. В углу, у входа в мечеть, пионеры Клюгенау сообща с артиллеристами вкатывали на аппарель толстомордую гаубицу.

"Копошится народ", - с одобрением подумал Андрей и закончил свое путешествие в тесной комнатке, исписанной затейливой арабской вязью. Потресов, сидя на мягких и толстых колбасах пороховых картузов, что-то старательно писал.

- Я мимоходом, - сказал ему поручик. - Мяса вам случайно не надо? А то мои сорванцы совсем зажрались. Лежат себе и рыгают.

- Ой, - смутился майор, - если это не в ущерб вам...

- Да берите! Какой тут разговор!..

Карабанов уже знал о непроходимой бедности Потресова, и если поначалу только удивлялся, что майор, ведая фуражом, не ворует, то теперь он даже не смел так подумать. И было обидно за человека, честно служившего сорок лет, который не может выбиться из нужды...

- Садитесь, поручик, садитесь, - услужливо суетился Потресов. - Вы знаете, я сейчас как раз пишу домой... У меня большая радость: к Дашеньке моей - она у меня самая славная - сватается один порядочный человек. Правда, он вдовец, но... И вот, посмотрите, я сейчас подсчитал. Видите?..

Это правда, что общение с Потресовым требовало своеобразной искупительной жертвы: надо было выслушать по-бабьи скрупулезные отчеты в денежных делах майора, кому он должен, сколько послал домой, сколько оставил себе, но... это не главное: майор - человек хороший и артиллерист славный!

И совсем не мимоходом зашел к нему Андрей, а по договоренности с Некрасовым, который вскоре пришел сам и привел фон Клюгенау, - требовалась голова инженера, светлая и разумная.

Начиналась беседа, она была очень нужной для всех, и майор Потресов начисто забыл о Дашеньке, схватил список своих долгов и на обратной стороне бумаги набрасывал четкие строки.

- Вот, - горячо толковал он, - аппарель заднего двора надо поднять, и это уже ваше дело, барон; тогда я ставлю гаубицу на вершину западного фаса, и... глядите, что получается, господа!

Карандаш майора лихо режет углы крепостных стен:

- Смотрите сюда. Я беру под обстрел Красные Горы - это девятьсон сажен; весь Нижний город дрожит от залпов - это две тысячи сажен; и, наконец, господа, - что самое главное, - майдан и армянские кварталы как на ладони. Далее...

- Здесь может стена не выдержать и рухнуть, - замечает Некрасов.

- Доверьте это мне, - говорит Клюгенау. - Я ее укреплю телеграфными столбами.

- Ну, а что же вы молчите, поручик?

Карабанов встает:

- Мое дело казачье: делать набеги на турок и на... Пацевича!

Заготовьте чертежи, только как следует, и я заставлю его слушаться нас.

Они расходятся поздно. Андрей прощается. Майор Потресов долго жмет ему руку. Клюгенау глядит на звезды и мычит что-то неопределенное. Некрасов берет Карабанова под руку.

- Вы напрасно тогда смальчишничали, - говорит он наставительным тоном старшего. - Пускать