Баязет

- Как и у каждого человека, господин полковник, - одна.

Иначе бы он и я были бессмертны!

Улыбка тронула губы Пацевича:

- Карабанов... Карабанов... Постойте, постойте, я что-то слышал. .. И очень рад... Только зачем это вы вздумали вплести цветы в гриву лошади? Уберите их, вы не барышня!

Карабанов ответил:

- Но откуда знать, полковник: может, эти цветы от барышни.

И я хочу умереть, вдыхая их запах...

И, сказав так, он незаметно дал левой ногой шенкеля своему Лорду, жеребец, словно ждал этого, чертом налетел на пегую кобылу; Пацевич поспешил отъехать.

Ватнинскую сотню полковник решил проверить в пешем строю, и казаки спешились не совсем охотно. Заранее зная, что сотня его без лошадей выглядит неуклюже, Назар Минаевич решил заступиться за своих "станишных".

- Мы больше ездим, - сказал он. - Ходить-то пешком и дурак сумеет.

- Помилуйте! - возмутился Пацевич. - А если случится церковный парад? Вы что же, на кобылах молиться будете? Надо, сотник, прочесть вам зелененькую книжечку генерала Безака!

- Куды нам, - ответил Ватнин, - не дюже грамотны. Мы не какие-нибудь "телегенты"...

- А вы все-таки почитайте, сотник, почитайте!

- Ладно, - смирился Ватнин, - почитаем, когда война закончится. ..

Зато артиллерии досталось. Пух и перья летели. Старый служака, майор Потресов, то бледнел, то наливался кровью. Стоял он неподалеку от Карабанова, держа шашку по церемониалу, и вынес все.

Что только не делал с ним Пацевич! Разбранил установку прицелов, залез с носовым платком в орудийное дуло, с руганью пытался разорвать передочную упряжь - не гнилая ли, а если гнилая, то, значит, Потресов ворует. Потом поманил пальцем канонира Постного:

- Иди-ка сюда, братец... Экий у тебя вид! Повернись задом...

Кирюха повернулся. Вид у него действительно был неказистый.

Сам он маленький, а штаны большие, и между ног свисала широченная мотня, как у запорожца. Пацевич не отказал себе в удовольствии оттянуть эту мотню еще больше. Выдрал из-под ремня рубаху, прихлопнул канониру фуражку - так, что оттопырились уши у бедного парня, и кричал издали Потресову.

- Это - вид? Это - вид солдата, майор? Почему молчите? Где вы отыскали такого шибздика?.. Если воин вышел из казармы, - вся улица должна разбежаться! А это - что?.. Его ведь даже сытая курица лапою залягает!..

Когда полковник направился дальше, Карабанов, играя желваками на бронзовых скулах, подъехал к Потресову:

- Слушайте, - сказал он, - как вы могли это стерпеть? Он вас оскорбляет, а вы - молчите?

- Эх, поручик, - ответил майор, пряча оружие в ножны, - молоды вы, не понимаете... Думаете, у старого дурака, майора Потресова, нет гордости? Да, была, мой милый... А вот вам бы в мои шестьдесят лет дослужиться до майора и тащить вот здесь (Потресов похлопал себя по жилистой шее) семейку. Восемь ртов, и все - дочери. Да рылом не вышли. Никто и не берет...

- Извините меня, майор! - Карабанов с уважением отсалютировал ему шашкой и, задумчивый, вернулся