Пером и шпагой

дошли до того момента, что надо занавесить окна, погасить свет, положить пальцы на блюдечко и взывать к духу нашего авантюриста:

- Кавалер де Еон, восстаньте из праха, черт вас побери! Отвечайте по чести: куда вы делись?..

Но прах де Еона давно развеян по ветру, и над местом его могилы теперь с грохотом и воем пролетают электрички Средне-Британской Великой железной дороги... Оставим этот вопрос. Как бы то ни было, для нас важно другое: де Бон вскоре появился в России, и это подтверждено историей.

"Второй раз я прибыл в Петербург, - говорит о себе де Еон, - в качестве секретаря дипломатической миссии и.., как родной брат девицы Лии де Бомон!" В это легко поверить, ибо брат всегда похож на свою сестру.

Пусть будет так. Поверим на слово покойнику.

Хотя...

- Аминь - король - Бастилия! - это ведь тоже не пустые слова.

Опустим занавес. Антракт.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ПРИСТУПЫ

ЗАНАВЕС

Далеко за океаном, на берегах реки Святого Лаврентия, солдаты в синих штанах подрались с солдатами, у которых штаны были красного цвета.

Колониальная война между Англией и Францией, зародившись в Новом Свете, быстро приближалась к Старому Свету.

Россия брала деньги от Англии, но при этом сражаться за Англию не желала, устремляя армию против "захватчивой" Пруссии.

Фридрих II в свою очередь жаждал получить субсидии из Лондона, чтобы с помощью британского золота оторвать от германских земель кусок земли пожирнее для своей Пруссии.

Австрия тоже не гнушалась подачками от Англии, чтобы вернуть для себя княжество Силезии, отвоеванное у нее Фридрихом.

Франция не могла побить Англию на островах, но готовилась отомстить ей в Европе, заняв Ганноверское курфюршество, с престола которого курфюрсты пересели на королевский трон Британии.

Тогда англичане, заключив договор с Фридрихом, купили прусскую армию против Франции, чтобы Людовику, скованному войной в Европе, было уже не до заокеанской войны в колониях.

Франция, в панике от черной измены своего "старого друга Фрица", вынуждена была броситься в заранее распахнутые объятия своего "старого врага" Австрии...

Именно с такой логикой вызревала война, которая уже нависла над народами Европы; все ждали, что скажет Россия - единственная страна, способная противостоять железным колоннам дисциплинированной Пруссии.

Стрелки дипломатических компасов твердо показывали на Петербург, - на берегах Невы тепло и гулко билось обнаженное сердце европейской политики.

Это было тревожное время, и молодая, быстро растущая Россия любила ходить в военном мундире.

Отец Радищева служил солдатом в Преображенском полку.

Дед поэта Пушкина тянул лямку армейского капитана.

А прадед Льва Толстого стройным гвардейцем шел к венцу с княжною Щетининой и был упоен любовью.

Суворов только что получил первый чин офицера, читал по вечерам Плутарха и писал очень плохие стихи, мечтая о славе поэта.

Он еще не знал, что иная слава ждет его впереди, как не знала того и сама Россия. Большая