Баязет

ожденные безводьем, чирьями и дизентерией. Мертвецов уже не убирали, и они лежали иногда тут же, среди живых удивительно похожие на живых, только полчища мух гнездились в провалах глазниц.

- Руку, - попросил Карабанов хрипло.

Ему подали руку, и он кое-как поднялся на ноги. Своим казакам он сказал:

- Почему молчите? Стреляйте...

Турки уже не посылали предложений о сдаче: наблюдая с соседних гор за тем, что творилось внутри крепости, они терпеливо выжидали гибели русского гарнизона.

- Сегодня, кажись, пятница, - сказал Ватнин, - Не знаю, - ответил Карабанов. - Все равно...

Поручик стянул сапоги, и сапоги вдруг показались ему не нужны: он сбросил их с крыши крепости. Потом стянул и сюртук, выкинул его тоже.

- Чикчиры сымать будешь? - спросил Ватнин, внимательно приглядываясь к сотнику.

- Снял бы и чикчиры, - отозвался Карабанов, - да сраму не оберешься... Помоги мне, есаул, барабан забить, а то у меня пальцы не слушаются.

Ватнин взял револьвер поручика, проворачивая барабан, втиснул в гнезда свежие патроны. Взвел курок, трахнул в небо пробным выстрелом, вернул оружие.

- Сгодится, - сказал.

Спрятав револьвер, Карабанов хотел спускаться с крыши, но Ватнин остановил его:

- Сиди уж здеся!

- А что?

- Сиди, говорю...

Карабанов приложил руку к голове:

- Башка трещит... Зачем я тебе, есаул?

- Так, - ответил Ватнин. - Больно уж ты рахманный севодни.

Я тебя не пущу одного... До греха-то недалече!

- А, черт с тобой, - ответил Карабанов, но спорить не осмелился и снова завалился на свою вшивую бурку...

Вскоре на крышу поднялся штабс-капитан Некрасов, стал протирать линзы бинокля, всматриваясь куда-то.

- Вы ничего не слышали? - спросил он.

- Опять хабар, - отмахнулся Ватнин.

- Нет, - возразил Некрасов, - новостей нету. А вот часовые с минарета уверяют, будто слышат далекие залпы.

- Где? - поднялся Карабанов.

- Со стороны Чингильского перевала... там!

Карабанов отобрал у Некрасова бинокль.

- Ни черта, - сказал он. - Впрочем у меня круги в глазах, я даже вас плохо вижу...

Поднялся на ноги Ватнин.

- Дай-кось! - приложился к биноклю, расставив для крепости ноги, долго стоял молча, напряженно вглядываясь на север, куда утекали овражные низины плоскогорья.

- Ну? - спросил Некрасов.

Ватнин рывком опустил бинокль.

- Готово, - ответил он.

- Идут?

- Пришли, - сказал сотник. - Будто баранты пасутся, гак мне блазнилось поначалу-то. А когда присмотрелся, то вижу: палатки в степу стоят. Дым видать...

Некрасов посоветовал:

- Назар Минаевич, голубчик, велите сотням дать стройный залп, чтобы гарнизон поднялся. А я сбегаю к Штоквицу.

Штоквиц трогал лицо пальцами, и пальцы оставляли на серых щеках вмятины. Известие Некрасова он встретил спокойно.

- Чепуха, - ответил он, - я уже ни во что не верю. А вот фокус могу показать... - Он залез к себе в рот, и расшатав зуб, вынул его из десен. Видите? - спросил, отплевываясь. - Уже восьмой пошел.