Великий океан

Как только русские ступили на берег, Томеа-Меа махнул палкой, которую держал вруке, стража подняла ружья, закричала, потрясая ими, а береговые пушки дали залп. Причемиз четырех выпалили только две, а у двух других сгорел лишь порох в затравках. Корольвытянул тростью между лопаток рослого воина в сером плаще из перьев, как видно,командовавшего парадом, и, отшвырнув сломанную палку, пошел навстречу приезжим.

Он радушно протянул руку Алексею и Петровичу, заодно и Бен Райту, хотя рассталсяс ним недавно. Узнав шкипера, он еще раз с ним поздоровался и произнес имя корабля, накотором Петрович тогда приходил на острова. Видно было, что Томеа-Меа обрадован приездомрусских. Дородный, стесненный европейским одеянием, он вперевалку шел по песку, ведягостей в дом. Стража нарушила строй и бесцеремонной толпой следовала сзади, ощупываятюки с подарками, привезенные Алексеем. Двое туземцев тащили их на плечах.

Наконец вошли в королевское жилище. Просторная высокая комната с окнами ибамбуковым потолком была почти пуста. Европейский стол, с полдесятка разрозненныхкресел, большой ларь, три зеркала на стенах и плетеные циновки на полу составляли ееубранство. В углу еще стояло несколько ружей, тесаков и копий. Это был приемный залкороля.

Войдя в комнату, Томеа-Меа сел в кресло, а Бен Райт указал гостям на такие жекресла, стоявшие по бокам. Сам остался стоять. По-видимому, он был здесь главнымцеремониймейстером и пытался завести подобающие королевскому дому порядки.

Но Томеа-Меа нарушил планы своего советника. Он сразу же с удовольствием занялсяподарками. Сам разрезал ножом покрышку тюков и, забыв про гостей, разглядывал шкуры,сукно и особенно шитый золотом офицерский мундир, неведомо как очутившийся на складахкомпании. Запасливый Кусков взял его с собой в Калифорнию и теперь послал в дар королю.

Томеа-Меа, как видно, больше всего был доволен мундиром. Тут же перед зеркаломнапялил на себя и, хотя мундир был маловат, остался в нем на все время аудиенции.

Алексей почувствовал разочарование и досаду. Он столько слышал о мудрости, уме исиле Томеа-Меа, даже робел немного, представляя встречу с властелином Гавай, а тутвдруг перед ним старый дикарь, радующийся блестящему наряду.

Бен Райт это заметил. Он приблизился к Алексею и негромко сказал по-русски:

Вон в том сундуке лежат два мундира капитанов флота ее величества королевы Британии.Оба раза король изображал младенца в присутствии англичан. Я присутствую при третьей.Уже с русскими...

Он поклонился и быстро отошел. Алексей не успел даже обернуться. Однако он невольнотеперь по-новому поглядел на короля и заметил, что, пожалуй, восхищение мундиром иостальными подарками преувеличено. Глаза Томеа-Меа все время оставались холодными.

Сразу же из приемной залы король повел гостей во второй дом, где находились егожены. Такая же комната, только значительно меньше размером, была устлана циновками иискусно вытканными плетенками, заменявшими подушки. На окнах и на двери виселизанавески из тонкой европейской ткани, на стенах зеркала. Никакой другой мебели небыло.

Когда гости вошли в комнату, королевские жены сидели на полу и играли в шашки.Женщины были в чем мать родила, лишь куски легкой ткани прикрывали их бедра. Всетучные, молодые, почти светлокожие, с вьющимися короткими волосами, перехваченнымиобручами из трав. Их было три, а четвертая, самая младшая, лежала в углу спиной вверхсовершенно голая и спала. ПятойКепуо-Лани, любимой жены короля,в комнате неоказалось. Она ушла в мораи принести жертву богам.

При виде гостей женщины оставили игру и с любопытством смотрели на вошедших.Томеа-Меа сразу же присел к шашечной доске, а Алексей и Петрович так и остались стоятьна циновках. Под бесцеремонными взглядами королевских жен Алексей то краснел, тобледнел, пока наконец не догадался присесть рядом с королем над шашками. Уши у негогорели, и он старался не поднимать глаз.

Шкиперу досталось хуже. Разбуженная приходом гостей, младшая проснулась и, увидевторчавшего посередине комнаты человека в странной кожаной шляпе, вскочила и бросиласьза этой шляпой к Петровичу. Она была совсем юная, почти девочка, однако такая жебольшая и толстая, как и остальные. Старик отшатнулся, спасая зюйдвестку, но озорницауже заметила короля и Алексея (за спинами подруг она их сперва не разглядела) и быстроприсела на пол.

Женщины засмеялись. Томеа-Меа поднял голову. Увидев лукаво смиренные глазамладшей, понял, что та опять напроказила. Он улыбнулся, взъерошил ее растрепавшуюсячелку и встал. Посещение было закончено.

Выйдя во двор, Алексей шумно вздохнул, а старый шкипер долго растерянно поправлялсвою съехавшую набок зюйдвестку. В прошлый приезд он видел королевских жен издали. Онне знал, что посещение женского дома вместе с чужестранцами было излюбленным приемомкороля, когда надо было выказать им свое особое расположение. А они являлись сейчаспосланцами самого Баранова.

Затем Томеа-Меа повел русских посмотреть верфь, на которой строились суда. Корольхотел показать свое корабельное хозяйство. На стапелях стоял почти готовый двухсоттонныйклипер, вокруг него Сновали люди, раздавался стук молотков. Алексей и даже Петровичподивились порядку и быстроте, с какой работали строители. А когда увидели развевающийсяфлаг (теперь его можно было хорошенько разглядеть: семь полоскрасная, белая, синяя,красная, белая, синяя и красная по цвету семи островов, с английским гюйсом в углу),поняли, что у сандвичанского короля дальновидная и хитрая политика.

Там же на берегу, Алексей увидел высокого человека в холщовой рубахе, таких жештанах, заправленных в сапоги, и в соломенной широкополой шляпе. Серая узкая бородадоходила ему до середины груди. Человек стоял у шлюпки и глядел им вслед. Буро-красное,все в морщинах лицо, угрюмый недобрый взгляд. врезывались в память. Алексей заметил,что при виде его Томеа-Меа поспешил увести гостей с берега.

Кто это?спросил Алексей ирландца.

Тот поглядел на него сбоку, усмехнулся. В глазах мелькнула искра.

Губернатор острова. Джон Юнг. Главный советник корабля и главный противник вашегоКруля. Вы еще с ним встретитесь!